Но тётя, мы с вами оба ведаем, кто обмачивал простыни до двенадцати, видя чёрную тень, и кто почивал токмо под боком одной из слуг, держа палец во рту, до того, как научился охмурять молоденьких служанок, своим саном, и страхом гильотины, за измену пред родиной.