– Старший, оповести операторов в звёздной системе о том, что крейсер осуществляет пробный прыжок на два световых
лума.
Наконец их взгляды пересеклись – и счастливый возглас старика вырвался из общего гама, чтобы в следующий
лум снова в нём утонуть.
Неуловимым движением щита встретил царевич на четверть
лума открывшегося противника и выбил беднягу из седла.
Не допрыгнув до более высокого дерева, смертельно раненый
лум падал с высоты, на своём пути ломая ветки и обрывая листья и пучки тонких лиан.
В длинной и волосатой лапе убитый
лум держал суковатую палку с осколком камня, воткнутым в её расщеплённый конец.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: расшлёпанный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Да, господин
лум, я видел его, и он просил спрятать его в этом крохотном чемоданчике.
Слишком поздно он сообразил, что его расчёт оказался неверным – только когда сам на целый
лум потерял противника из виду.
Царевич не сразу заметил, как это произошло, и потому в первый
лум вздрогнул, когда ощутил, что уже не он управляет звуком, но звук управляет им.
Однако падение не причинило ему никакого вреда – он в четверть
лума вскочил на ноги и поднял меч, показывая, что готов продолжать поединок.
Не позднее, чем на третий
лум после богатырского свиста, откуда-то сверху с перестуком мелких камней, осыпающихся из-под лап, спустился могучий гавард бурой масти с волной белоснежного крапа, словно иней блестящего на его гладкошёрстных боках.
Но помутилось лишь на один мимолётный
лум и, конечно, не от каких-нибудь подлых умыслов.
В тот же
лум волшебные глаза царевны, неотрывно глядевшей витязю в лицо, подернула томная дымка, и выражение ужаса в них сменилось глубокой волной сладострастья.
В тот же
лум рёв и треск слились воедино и добрая дюжина нодалевых преследователей с беспорядочными воплями, цепляясь друг за друга, отправились вниз по зловонному полукруглому жёлобу, предназначенному для спуска нечистот.
Как только провожатый вернулся и складно сообщил о том, что приблизился
лум благополучного свершения главного дела между женихом и невестой, – от его факела по цепочке зажглись все факела и фонари, и на лицах пирующих заплясал мерцающий свет.
Один из рептилоантров уже вкладывал в тетиву две новых стрелы, когда
лум обломил древко и попытался прыгнуть на лианы соседнего дерева.
Толстая пальма, несколько лет бывшая для
лума жилищем, не только не спасла его своими широкими листьями от цепких глаз группы болотных охотников, но и выдала его обилием полусъеденных плодов, валявшихся вокруг ствола.
Напившись тёплой, начинающей густеть, крови, рептилоантры сняли с
лума шкуру и поделили мясо.
– И
лумы смотрели на них?
Подойдя к оранжевым, облизывающим дрова, языкам пламени, вождь отрезал ножом от своей части мяса небольшой кусок сырого
лума и бросил его в костёр в знак благодарности за удачную охоту.
– Водопоклонники считают, что
лумы разумны, – ответил ему шаман, – что их можно обучить.
Мясо убитого
лума рептилоантры съели вместе со свежесобранными съедобными муравьями.
Иногда на крупных деревьях встречались, смотрящие на рыбаков
лумы, но горцев они также не интересовали.
– Стой, сорванец! – за ним гнался огромный недовольный
лум, но у него была такая длинная шерсть, что она мешала ему нормально двигаться.
Наконец
лум выбрался из своей треклятой шерсти.
Шерсть этого
лума действительно была чудесной.
В итоге я потерял работу, а настойчивый
лум преследует меня по всей планете, – грустно закончил червяк свою историю.
Как вдруг статуя, которая стояла неподвижно, пропела: «РьЮвмис тИмис хИвувэл нОтор рИмул
лум».
Старый
лум говорил с женщиной.
И увидел, помнится, нескольких индейцев племени
лума.
Некоторое время
лум глядел ей вслед, потом обернулся; рядом неподвижно стоял угрюмый, напряжённо молчащий парень.
– Побереги себя, – глухо отозвался
лум. – Это всё.
– Точно по графику. Через два
лума (часа) закончим, и можно приступать к тестированию.
В следующий
лум он уцепился когтями за нижний край порождённой им бесформенной мерзости и растянул её – сначала до размеров тсаарнской тонкой корсовой лепёшки, а затем, не останавливаясь, – до величины большого плаща или покрывала.
Из листвы показалась оскаленная морда раненого
лума.
Ему вспомнился старый
лум, тяжело облокотившийся на кладбищенскую оградку.