Другая, пониже ростом, с чёрными как смоль, стянутыми на затылке в строгий узел волосами напоминала
директоршу школы в дурном настроении.
Директорша сделала нам строжайшее замечание и пригрозила, что если мы ещё хоть раз позволим себе что-то подобное, она немедленно отправит нас домой.
Директорша прошла мимо, не обратив на него внимания.
Директорша пришла в восторг и даже позволила картошки выбрать из общей кучи.
И, как назло,
директорша уже неделю как читает лекции в районе.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сообразиться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Когда
директорша наконец уплыла из зала, по толпе детей пробежала волна облегчения, точно им дали команду свободно дышать, но и разбредаться они не торопились.
– Не стоит верить слухам, – резко прервала
директорша, давая понять, что визит окончен.
Президент, какие-то его заместители, эта генеральная
директорша – все ко мне вышли.
– Пунцовое лицо
директорши казалось вот-вот лопнет от напряжения.
Она села на стул перед столом
директорши и, услышав «радостную весть», не сразу смогла подняться.
Она явно решила, что он завёл себе любовницу –
директоршу магазина, которая снабжает его продуктами.
Воинственно настроенный муж
директорши пытался выяснить, на какой машине увезли товар.
Мальчишка убегал и прятался в высоких шкафах, предназначенных для курток детей и шуб воспитательниц, нянечек, а также
директорши детского сада, объёмной в талии дамы, в карманы верхней одежды которой, наверное, можно было спрятаться с головой.
Пришла в себя я только в мае, когда мой дорогой, мой преданный супруг объявил, что я ему надоела и ему осточертело жить под одной крышей с тощей, вечно взмыленной “рабочей лошадью”, а потому он уходит к роскошной тридцатипятилетней мадам –
директорше городского рынка.
Мы обнялись, и отец ушёл.
Директорша сидела и минут десять тщательно изучала мои документы.
Сейчас
директорша уехала в отпуск, и надо было снести развалюху, пока она не вернулась.
– Нечто важное, но прежде всего пойдёмте со мной: я представлю вас госпоже
директорше и моей дочери!
Кричали около квартиры
директорши.
Да, видел я инкассаторов. Нас дожидались. Даже говорил с ними. Поохали, посочувствовали
директорше и уехали.
И некто уже входил в комнату, в магазин, поднимался через заднюю дверь троллейбуса и подмигивал водительнице, дарил на день рождения
директорше французские духи и спрашивал продавщицу, есть ли у неё кролики, целовал жену и радовался старой новой учительнице пения.
Но казалось, что они даже все… разочарованы, особенно та злобная
директорша.
– Очень забавно, мальчик, – поморщилась
директорша, – глупо, зато искренне. Удачи тебе! Ну не ожидала, такой лес рук!
Надо же так девчонку в себя влюбить, та совсем голову потеряла, – сказала
директорша напоследок.
Однако же, почтенный представитель уважаемого органа печати, я препроводился в кабинет
директорши музея – женщина приятно расцвела и вызвалась водить меня по залам самолично.
Изо всех углов читального зала на нас уже смотрят испуганные глаза
директорши и всех библиотекарей, какие только нашлись здесь в наличии.
Бумага ходила ходуном в трясущихся руках
директорши.
Отлично, – улыбнулся в ответ завхоз, прикидывая, как ловчее провести
директоршу.
– Правда? – опять спросила
директорша, и замолчала ещё более зловеще, чем в первый раз.
Директорша поговорила сначала с учительницей, затем с ним, а потом и с его матерью.
У меня не может быть ничего общего с вульгарной, хамоватой, тупой дочкой
директорши рынка!
Пухлые губы призывно улыбались, да и за яйца хорошенькая
директорша просила сущие копейки.
Как в воду
директорша смотрела.
Кто-то позвонил
директорше и сообщил, что в здание подложена бомба.
Именно заботами о ней да походами на базар была заполнена жизнь молодой
директорши.
Хотя
директорша лагеря шутя предложила попытаться это сделать.
– Проходил семьеведение? – напевала голова школьной
директорши, закусывая сосиской размером с меня.
По цеху стремительно шла
директорша.
– Убили-и? – прошептала
директорша. – Как? За что?
– Это белый стих, – фыркнула
директорша.
– А им нечего ходить! – отрезала
директорша, – мы этого не любим!
После уроков меня вызвала
директорша и спросила, не хочу ли я взять на какое-то время отпуск и за свой счёт.
Казалось, её где-то специально заготовили – для красивой, сияющей широкими окнами школы молодую, красивую
директоршу с пышными волосами, громким, решительным голосом, университетским значком на груди.
– Давай, старик, что называется, выясним от ношения. Лично меня гложет совесть, что я у
директорши рассказал о твоём кирпиче. Вроде бы донёс, съябедничал.
Первые мгновенья ему казалось, что это галлюцинация. Затем – что
директорша обращается не к нему.
Директорша пригласила отца за свадебный стол, на что тот тихо ответил, что неудобно сажать за один стол нарядных гостей с таким чумазым, как он, – пятна мазута на руках не отмываются, стали считай что родимыми.