Как нормативная модель жизни гуманизм выступает против
дегуманизации общества, отчуждения и деградации человека, разных форм его овеществления и порабощения.
Она, понятно, имеет известное значение, но если мы такой тип рассмотрения перенесём на все области искусства, это будет ошибочно, и это приведёт к тому процессу, который один испанский философ назвал
дегуманизацией.
Во-вторых, марута-технология оказалась эффективной в качестве технологии
дегуманизации.
Когда в своей известной работе «
Дегуманизация искусства» он пытается понять изменившийся в XX веке статус искусства, он, фиксируя активность массы, призывает изучать искусство с социологической точки зрения, поскольку лидерство массы в художественной жизни необычайно понизило эстетическое значение искусства, как, собственно, и эстетики.
Первое условие подтверждено многочисленными исследованиями, доказывающими тезис о тотальной
дегуманизации общества.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: недоконченный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В новых формах они получили выражение в ориентациях на формирование «постчеловека» и «постгуманизма» (Braidotti, 2013), которые фактически ведут к
дегуманизации человеческих отношений, уравниванию разума людей с искусственным интеллектом роботов.
Это делается также с целью
дегуманизации противника, чтобы не видеть глаза жертвы.
Это явление не столько связано с «издержками» переходного постсоветского периода, сколько с нарастающей
дегуманизацией всех сфер общественной жизни, имеющей продолжительную историю.
Распространённость нарушений закона в сфере прав человека, высокий уровень преступности, включая её латентную часть, изощрённость злоупотреблений должностных лиц, необъективность и
дегуманизация правоприменителей лишают рядовых граждан уверенности в своей защищённости.
Справедливости ради отметим, что далеко не все исторические труды, созданные в пределах марксистского историзма, грешили голым «социологизированием» и
дегуманизацией истории.
Такие любят заключённые, которые не могут бежать, чья жизненная энергия истощается ежедневным сопротивлением процессу
дегуманизации.
Как анималистический, так и механистический сценарий – примеры негативного понимания постгуманизма как обоснования и распространения деградации и
дегуманизации человека.
Ведь несмотря на опасения некоторых людей, что знание о мозге приведёт к
дегуманизации человечества в целом, по сути, оно лишь повысит нашу оценку возможностей мозга.
Классический, однако, пример
дегуманизации врага как пролога к его уничтожению.
Нет, вовсе не те, что водятся в канализации и на чердаках в таких количествах, что мы вынуждены проводить
дегуманизацию.
Нам представляется, что намерение гуманизации в целом лучше намерения
дегуманизации, хотя оба подхода могут быть полезны и востребованы в разные исторические периоды.
Обессмысливание опыта, переживаемого пациентом, несло в себе угрозу
дегуманизации, превращения пациента в тело как объект контроля.
Каждая версия опиралась на стигматизацию тех, кого считали неполноценными, чтобы оправдать
дегуманизацию, необходимую для удержания людей с самым низким рейтингом внизу и рационализацию протоколов принуждения.
Фильм критикует индустриализацию и связанную с ней
дегуманизацию труда.
С одной стороны, это связано с большими затратами на стационарное лечение, с другой – с целью снижения
дегуманизации психиатрического лечения.
Это мощный инструмент, указывающий на реальные решения, способные помочь нам пресечь тенденцию
дегуманизации других.
Их описания местных дикарей, порой довольно нелепые, – пример традиционной
дегуманизации и принижения культур будущих объектов завоевания.
Есть у дружелюбия и обратная сторона –
дегуманизация группы, несущей угрозу нам или нашим близким.
Однако настоящая демонизация и
дегуманизация женщины связана вовсе не с античной философией, а с религиозными учениями.
Однако колея, по которой оно совершает своё движение, неизменна – либо гуманизация, либо
дегуманизация общественных отношений.
Проблема массовости и
дегуманизации культуры – господство масмедиа культуры приводит к уравниванию, десакрализации ценностных приоритетов культуры.
Подобные ужасы, определяющие облик исторических событий, объяснимы только превращением нигилизма, культа смерти и отрицания в экзистенциальное состояние массы, само это в свою очередь может быть объяснимо только глубочайшими подвижками в способе существования человека,
дегуманизацией мира и бытия человека внутри цивилизации, проще говоря – глубочайшими и трагическими противоречиями в способе существования человека внутри цивилизации и того положения, на которое она его обрекает.
Вот почему пренебрежение этим тезисом на практике нередко приводит к феномену
дегуманизации медицины, вызывающему в последнее время все большее беспокойство.
Игнорирование проблем реального человека привело к
дегуманизации жизни.
Процесс
дегуманизации современного человека, который всё больше возрастает и обостряется, это процесс абсорбции личности некой безликой массой.
Дегуманизация медиапространства как общественная опасность.
В современной физике мы видим
дегуманизацию науки.
Рост мистического мышления, ужесточение глобальной конкуренции, появление глобального управляющего класса, который, не имея ни избирателей, ни налогоплательщиков, ни влияющих акционеров, принципиально свободен от ответственности, будет способствовать
дегуманизации общества.
Всё это приводило к
дегуманизации исторического процесса, и творец истории – человек – оказывался далеко на втором плане.
Стоит отметить, что к явлению и механизму механистической
дегуманизации мы будем ещё не раз возвращаться.
Одной из особенностей постмодернистской эстетики является сочетание активного использования новейших технических средств и приёмов и вместе с тем трезвая оценка риска
дегуманизации искусства, которым чревата научно-техническая эйфория.
Это дорогого стоит в эпоху «
дегуманизации личности» и «кризиса культуры».
Проще говоря,
дегуманизация существования человека, пронизывающая «этос» цивилизации, её «будни» и «нормы», её основополагающие парадигмы и установки, порождает периодически сотрясающие бытие цивилизации всплески нигилизма и отрицания…
Это может выражаться как в плане
дегуманизации содержания культурных текстов, так и в плане усиления их непонятности, труднодоступности, потере чёрт эстетической привлекательности и т. д.
С тех пор как раздался этот глас вопиющего в пустыне философического безлюбия (и безлюдия – теоретическая
дегуманизация уже началась), прошло тридцать лет.
Она двуедина: сохранить технологии и продолжить технологический прогресс, несмотря на сужение рынков (и, соответственно, снижение степени разделения труда), и сохранить гуманизм, остановив общую
дегуманизацию.
Дегуманизация приобрела глобальные масштабы, как и абсолютизация творческого жеста.
Очевидно, что развитие автоматизации будет усиливать
дегуманизацию, низкую активность операторов, формировать сверхдоверие к технике, вызывать новые типы ошибок.
Речь, таким образом, должна идти, в некотором смысле, о
дегуманизации познания – то есть, об изъятии и устранении «познающего» из того способа, каким мы организуем своё знание о реальности.
Однако не художников (хоть некоторые и отличились) за эту
дегуманизацию винить.
Капиталистической эксплуатации и
дегуманизации западноевропейский марксизм противопоставляет возможность превращения всей социальной и культурной реальности в пространство тотального сопротивления.
Проще говоря,
дегуманизация бытия и сознания человека, становление нигилистического отношения к человеку происходят в сопряжении с торжеством, абсолютизацией «социологической» парадигмы человека и помутнением в сознании эпохи экзистенциального понимания человека, символики экзистенциального опыта.
Торжествующее в вихрях исторических событий низложение ценности человека и существования, является лишь неотвратимым, инфернальным его масштабами и радикальностью следствием
дегуманизации судьбы и бытия человека в реалиях цивилизации, того обесценения личности и бытия человека, которое пронизывает самые «устои» цивилизации, её «этос», продуцируемый ею способ существования человека.
Антимонопольные избиения баронов— грабителей навязали новые коммерческие традиции, или по крайней мере полностью изменили
дегуманизацию трудового цикла.
Это происходит в силу множества причин, главные из которых – технологизация и
дегуманизация производства, отчуждение человека от результатов своего труда, рационализация хозяйства и бюрократизация большинства сфер деятельности человека (Вебер, Манхейм).