Последний слог
дактилического окончания может нести сверхсхемное ударение.
Разница невелика, но всё же ощущается читателем – как отсутствие
дактилического ритма, который завершил бы зеркальное отражение.
Мы в своё время предположили, что усиление женских ощущается как отяжеление, а усиление
дактилических – как облегчение стиха, и пока добавить к этому ничего не можем.
Учёт вариаций клаузулы – например, примесь гипердактилических и женских окончаний к господствующим
дактилическим, наличие сверхсхемных ударений на клаузуле и проч. – оставлялся пока без внимания.
Почему
дактилические окончания привились в четырёхстопном хорее крепче, чем в шестистопном?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ахромия — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
При этом почти всегда они сопровождались нерифмованным
дактилическим окончанием, казавшимся поэтам первым признаком народного стиха.
Чередование
дактилической рифмы (в конце строки два безударных слога) и мужской рифмы (в конце строки ударный слог).
При переходе от периода 1700–1729 годов к периоду 1729–1735 годов («кантемировскому») доля
дактилической цезуры даже понижается: вся прибыль от вытеснения женской цезуры приходится на долю мужской.
III форма на начальной позиции даёт в 3-сложном интервале усиление
дактилического словораздела, который уравнивается с господствующим женским; это та тенденция, которая в XIX веке получила развитие в IV форме (а в III форме не получила, по-видимому оттого, что сама III форма в XIX веке почти выходит из употребления), – поэтому мы и позволили себе считать её тоже «прогрессивной».
Пример силлабо-тонического стихосложения – русский 4-стопный ямб: 8 слогов в стихе, нечётные позиции (слабые) заняты безударными слогами (или односложными ударными словами), чётные (сильные) – произвольными слогами, конец стиха отмечен обязательным ударением на 8‐м слоге и допущением добавочных безударных слогов после этого ударения (женские и
дактилические клаузулы).
Первые три строки («переписать», «перечитать», «перечеркнуть») выстроены в соответствии с одной и той же ритмической схемой:
дактилическая стопа и ударный слог.
На почве русского языка этот десятисложный стих приобретает хореический ритм (становится пятистопным хореем), а квантитативная концовка заменяется
дактилическим окончанием.
Во-первых, это трактовка
дактилического окончания.
Результаты показали, что от первого ко второму периоду (а) в полноударной, I форме усиливается стопобойный ритм – преобладание мужских «цезур» над женскими «диэрезами»; (б) в III форме в 3-сложном безударном интервале на II стопе господствующий словораздел всё больше сдвигается к началу (всё больше преобладает женский); (в) а в IV форме – к концу (всё больше усиливается
дактилический).
Наконец, IV форма на конечной позиции, наоборот, заметно усиливает женский словораздел и ослабляет
дактилический – тот, которому предстоит такое усиление в XIX веке; поэтому мы позволили себе назвать эту тенденцию «консервативной».
Но назвать его самоучкой нельзя – он был самородным талантом: пользовался
дактилическим гекзаметром, писал на гомеровском диалекте.
Так, в своём знаменитом раннем поэтичном рассказе «Мальва» (1897) некоторая стихоподобная упорядоченность обнаруживается только в самом конце текста: «Волны звучали, солнце сияло, море смеялось…» (этот отрывок можно интерпретировать как аналог трёх подряд
дактилических строк, к тому же скрепляемых звукописью и рифмоидным созвучием).
Ещё бы не плакать: в польской просодии и самой структуре языка
дактилическое окончание невозможно.
Например, знаменитый гекзаметр (кстати, на самом деле надо было читать «экзаметр») – это стих, составленный из шести
дактилических стоп последняя из которых частенько ослаблена (без последнего слога).
Некрасовская строка обычно отличается характерной растянутостью, что достигается употреблением
дактилических окончаний стиха.
Гомер писал, вернее, складывал стихи гекзаметром – это метр, основанный на
дактилическом звучании.
Он остро чувствовал музыкальный тон блоковской
дактилической рифмы (ресторанами – пьяными; переулочной – булочной… и т. д.).
Интересно также отметить, что метрическая запись в черновике может выглядеть в окончательном тексте горьковского произведения абсолютно нейтрально в ритмическом отношении, сохраняя при этом свой образный строй: так, отдельная
дактилическая запись в дневнике 1906 г.
Прислушиваясь к этому отрывку, мы отчётливо чувствуем в первую очередь то, что каждый стих оканчивается ударением на третьем с конца слоге (в стиховедении такое окончание называется
дактилическим).
Слишком сильна была привычка к изосиллабизму строк: из‐за чередования
дактилических и мужских окончаний получалась разница в длине строк на 2 слога, т. е. на объём целой стопы, и это резало слух стихотворцев.
Наоборот, для русского фольклорного стиха
дактилические окончания были и оставались в высшей степени характерны.
Отступлений «вверх», по-видимому, нет: гексаметр с
дактилическими нерифмованными окончаниями не обнаружен даже в экспериментах.
Повторяемые эпитеты лучше простых описаний отвечали строгим требованиям
дактилического гекзаметра и позволяли певцу укладывать предложения в стандартный ритм.
Оба стихотворения основаны на синкопированной ритмической схеме
дактилической строки, подражающей военному маршу; в обоих рифмовка выходит за пределы отдельных строф и связывает в единое целое все сегменты поэтического текста.
Задыхаясь в своём жреческом наряде, связанный запретом дотрагиваться до меча и смотреть на умирающих, он закрылся в кабинете и приступил к работе над новой эпической поэмой – на латыни, не на греческом, – выбрав
дактилический гекзаметр, чтобы сочинять было труднее.
Окончание фразы обычно женское либо
дактилическое: редко какая ударяет на последний слог, – речь как бы приучена обрываться на вдохе.
Поистине эпический размах этого здания нельзя было соотнести и с той скромной ролью, что играл в поэзии так называемый пифийский стих, одна из разновидностей
дактилического гекзаметра.
Поэтому неудивительно, что когда с первыми веяниями предромантизма в русском литературном стихе стали появляться имитации русского народного стиха, то почти все они были оснащены белыми
дактилическими окончаниями (с возможными сверхсхемными ударениями на последнем слоге).
Собственно, об «открытии» здесь говорить неосторожно: рифмовать
дактилические окончания начинали ещё в XVIII веке, но чередовать их с мужскими ещё не умели.
Оба стихотворения написаны 4-ст. хореем: этот размер знал
дактилические окончания (без рифм) ещё в народной поэзии.
Но в ямбе
дактилические окончания не имели опоры на традицию (ни на народную, ни на западную), поэтому судьба этих экспериментов в двух размерах была очень разной.
Во-первых, процент дольников в стихах с
дактилическим окончанием здесь весьма высок, выше, чем в большинстве былин, а в стихах с женским окончанием, напротив, очень низок.
Число возможных чистых форм в 13-сложнике понятным образом ограничено: оно составляет 25 для 1‐го полустишия (при ударении на 5‐м, 6‐м или 7‐м слоге, в зависимости от мужской, женской или
дактилической цезуры) и 5 для 2‐го полустишия (при последнем ударении на 5‐м слоге).
Каждый метр (например, ямб) даёт несколько стихотворных размеров (см. Размер стихотворный; 4-стопный ямб, 3-стопный ямб, чередование 4- и 3-стопного ямба и проч.), а каждый размер – несколько разновидностей (4-стопный ямб со сплошными мужскими клаузулами, с чередованием мужских и женских, мужских и
дактилических клаузул и проч.).
Метрически это равновозможно: мы видели (§ 3), что ритм чулковских песен и духовных стихов с
дактилическими окончаниями очень сходен.
Наблюдения над строфой будут непосредственно связаны не только с обращением к разнообразию рифм в разных строфических формах, но и с их классификацией (мужская, женская,
дактилическая рифмы).
Стих 4 обладает традиционным пиррихием на третьей стопе, но перекликается со стихом 1
дактилическим словоразделом, а со стихом 2 – только отсутствием «о».
Или разве исчерпаны все тонические размеры ямбическою и
дактилическою строкою, да и многое, очень многое, включая силлабическую систему, почему-то считающуюся недостойной русского языка.
Стих былины состоит или из хорея с
дактилическим окончанием, или из смешанных размеров – сочетаний хорея с дактилем, или из анапеста.
Поэтому и первые русские силлабо-тонисты не обратили на
дактилическую рифму почти никакого внимания.
Дистих – двустишие, образованное из
дактилического гекзаметра и пентаметра.
Любопытно, что когда поэты смелее использовали ритмические возможности народного тактовика – не замыкались в пределах одной ритмической вариации, а играли их совмещением, – то потребность в
дактилических окончаниях отпадала: их нет ни в сумароковском «Хоре к превратному свету», ни в востоковских переводах сербских песен, ни в пушкинских «Песнях западных славян».