Такая оценка, скорее морального свойства, из уст великого
гуманиста многого стоит.
Он-то был
гуманист чистой воды, да кремлёвские вожди были совсем другого разлива.
И не потому, что слыл большим
гуманистом, а потому, что в его планы никак не входило погибать в несколько ближайших десятилетий.
Так что в те годы направления фестивалей задавали вовсе не немецкие
гуманисты.
Это выглядело вполне уместным, поскольку ключевые навыки и общие интересы ранних
гуманистов были – в смысле, возможно, требующем расширения, – риторическими.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: поблажать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В большинстве случаев такой философией оказывается религия, но ведь и у светских
гуманистов, и у экзистенциалистов тоже есть дети!
Трудности жизни его закалили и сделали убеждённым
гуманистом, ценящим и любящим окружающую среду.
Атеистический
гуманист может сказать, например, что идеология и практика нацизма ему отвратительны и он не намерен терпеть их рядом с собой.
Деятельность
гуманистов имела важное значение в том, что они изучали их и сделали доступными.
Вообще-то он был социалистом, но, обладая ярким кастильским слогом речи, всё же оставался
гуманистом и отнюдь не примерным членом любой марксистской партии3.
Его достоинство, интеллект, духовный мир
гуманиста слишком походя и грубо попирают.
Следовательно, существовала совершенно особая гуманистическая точка зрения на живопись, но она не сводится к единодушию мнений
гуманистов о картинах.
Причём эти века
гуманисты считали лишним временем, напрасно потраченным людьми на пустые споры и войны.
Полагая, что выглядят в глазах общественности подлинными
гуманистами, называя человека изначально добрым и справедливым, они оказали медвежью услугу всей цивилизации.
Обогащённый, облагороженный новыми идеями XIX века гуманизм – продукт европейской общечеловеческой цивилизации – вот что пытались провести в наше общество русские
гуманисты, так называемые западники сороковых годов!
В трудах итальянских
гуманистов XV в. уже постоянно говорится о пользе истории (исторических текстов).
Основной идеей
гуманистов стало улучшение человеческой природы через изучение античной литературы.
Что касается философии самовоспитания, самосовершенствования, она всегда привлекала внимание европейских
гуманистов.
Однако в XIV–XV веках учёные, которых мы называем
гуманистами, начали применять термин «античный» к римским и предшествующим классикам, преемниками которых они себя считали, а предположительно уступавших им в мастерстве писателей промежуточного тысячелетия относили к периоду, который к XVII веку всё чаще стали называть «Средними веками», medium aevum.
В XVI в. под влиянием открытий, новых идей
гуманистов появляются новые христианские вероучения, начинается отход от католицизма большого количества верующих и поиски новых мировоззренческих ориентиров, формирование новых ветвей христианской религии.
Ведь только через реальные истории, личный опыт и практику можно дойти до глубокого понимания того, что пытались и пытаются передать нам выдающиеся
гуманисты – учёные и практики, избравшие в качестве своей профессии помощь людям в воспитании детей и развитии собственной личности.
Большинство
гуманистов были прежде всего озабочены обретением, реставрацией, редактированием и оценкой греческой и латинской литературы (при этом теологическая литература не исключалась).
Поэтому свою цель
гуманисты видели в «очищении» знания, которое возможно с помощью разума, в стремлении постичь его первоначальный смысл – отсюда их знаменитый девизad fontes («к источникам») и большое внимание к наукам философского факультета, которые раньше имели лишь вспомогательное значение – филологии, истории, разработке методов критики текста.
Тоже мне,
гуманисты нашлись.
Я утверждаю, что импульсом к появлению концепции, согласно которой изображение обладает «композицией», стало затруднительное положение, в котором оказались
гуманисты, равно как и состояние живописи в 1435 году; источники этой концепции лежат, фактически, в поддающемся выявлению наборе лингвистических интересов и склонностей.
Таким образом, в конце XV века
гуманисты начинают относить живопись к «свободным» искусствам.
Важно понимать, что именно
гуманисты сделали доступными труды «новой» греческой науки.
Исследователя, писавшего «групповой портрет» ренессансных философов, интересовали не «взгляды
гуманистов», не «готовые идеологические и теоретические результаты, а скрывавшийся за ними способ выработки результатов, своеобразная манера ставить вопросы, спорить, аргументировать».
Впрочем, даже в XV в. представления
гуманистов о «пользе» истории были всё ещё весьма расплывчаты.
Труды
гуманиста хорошо знали и почитали в испанском обществе.
Писатель, правда, не рассказывает, что более-менее полная версия труда этого историка появилась благодаря разысканиям и кропотливой работе
гуманистов по вычитке текста, соединению разных его кусков в единое целое.
Мечтал написать книгу
гуманиста, трезвого и действенного.
Единственное средство от повторения подобных «трагедий» видится для либеральных
гуманистов в том, чтобы покрепче напугать народ великими потрясениями и в особенности их организаторами.
Перемена наступила в XV веке, хотя первые
гуманисты были скорее меценатами, чем практиками.
Во многих городах возникают и развивают оживлённую деятельность кружки
гуманистов.
Эта особенность более всего вдохновляла флорентийских
гуманистов XV столетия.
Сочинения
гуманистов проникнуты мыслью о том, что именно разум делает человека могущественнейшим из всех созданий, почти равным богу.
В представлении
гуманистов человек – это центр мироздания, он может не только плыть по течению, но и сопротивляться, действовать самостоятельно.
Наконец, из уст одного молодого
гуманиста случилось мне услышать саркастическое заявление, что астронавтика, собственно, не принесёт людям ничего.
В лице
гуманистов впервые нарождается в средневековом обществе новый класс людей образованных, но совершенно чуждых монастырской культуре.
Разумеется, истинные мотивы великого американского
гуманиста всегда вызывали у них подозрения.
Классический
гуманист, открывая литературу и памятники классической древности, сознавал, что возвращается к чистому золоту цивилизации, которая была и лучше, и выше, чем его собственная.
В то время идеи французских
гуманистов и свободных мыслителей ещё пользовались сочувствием сильных мира; никто не догадывался, что из гостиных и кабинетов они скоро перейдут на улицы и площади, никто не предчувствовал грядущей катастрофы, и владетельные особы друг перед другом старались насаждать просвещение, поощрять таланты и вообще меценатствовать.
Даже усыпить не смог по нормальному,
гуманист хренов.
Вместе с тем, он обладал определённой духовной культурой; его можно назвать настоящим
гуманистом.
А за серьёзный проступок могут (вздрогните, господа
гуманисты!) выпороть и плетью.
Как просвещённый
гуманист ставил он задачу великую и великолепную.
Поэтому
гуманисты говорят: давайте готовить это состояние.
Античные герои, которых
гуманист ставит в пример современникам, «будучи благородны душой и в высшей степени мужественны, не имели в душе ничего другого, кроме блага государства и его усиления, ради чего они выносили часто многие трудности, заботы, лишения, опасности, раны, принимали жесточайшую смерть…».