Мы вышли из киноцентра.
Арбат светился огнями, народу было полно, и найти уединённое безлюдное местечко оказалось практически невозможно.
– Государь, беда!
Арбат горит!
Арбат ещё не заставлен дурацкими палатками и ларьками матрёшечников.
– Я про пробку за окном.
Арбат встал.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: кукурузосажалка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Что получается? –
Арбат знал эту черту друга: заинтриговать чем-то, дождаться вопроса и уже тогда всё рассказывать.
– Блин. А кто вместо неё? –
Арбат озадаченно потёр лоб.
Фонари из спектаклей о прошлом (ах да, уже позапрошлом) веке, интернациональные орды панков и хиппи, множество лотков и лавчонок с сувенирами –
Арбат стал улицей для прогулок туристов, а не для повседневного бытия.
Арбат там, Горбушка, то да сё…
Арбат шумел, как всегда, праздным гулом людских голосов, и это было хорошо.
– Да ладно, – пожал он плечами.
Арбат всегда кишел сумасшедшими, и, видимо, эта некрасивая девчонка была из их числа. – Становись спиной к стене.
Арбат достоин сотни романов.
–
Арбат облюбовали уличные художники, шестнадцать рублей за лист.
Арбат продолжал жить своей прежней жизнью, которая началась с середины 80-х, с самого начала перестройки, когда он постепенно превратился в оазис проявления всех свобод.
Арбат заканчивался, снова повторялся другой стороной, где развернулась уличная ярмарка и кинотеатр «Октябрь», где кто-то суетился у входа ради премьеры какого-то нового провала российского кино.
Арбат спать не собирался.
Арбат смеялся, колобродил, пел и пил.
Арбат захлестнула волна хлёстко-желчного политического стиха, сбитого наскоро, поэтически беспомощного, частушечно-грубоватого, однако кинжального и даже сокрушительного в оценке мчащихся галопом событий и главенствующих в стране персон.
Арбат стал преображаться, взрослеть, приобретая то лицо, которое знакомо нам сегодня.