Штормовое предупреждение

Юрий Иваниченко, 2019

В этой книге рассказывается о первых годах становления советской разведки и контрразведки, столь много сделавших для выживания страны во враждебном окружении. Главный герой – товарищ и соратник знаменитого Артузова, – работая по заданию ИНО ВЧК, участвует в сложных и опасных чекистских операциях начала двадцатых годов. Напряжённый сюжет, основанный на недавно рассекреченных документах, привлечёт внимание всех любителей приключенческой литературы.

Неприятное свидание

Днём у меня в демонстративно незапертом «сто седьмом» мы чуть больше часа попрактиковались в произношении, разговорной речи и чтении вслух (Нина принесла пару номеров прошлогодней «Таймс»). Потом она любезно приняла моё предложение отобедать в гостиничном буфете, вот только испросила, заметно смущаясь, позволения познакомить меня с Тамарой Пожаровой («мы говорили о ней третьего дня, помните?).

Я согласился, предполагая, что знакомство произойдёт позже, в каком-то условленном между подругами месте. Но Пожарова пришла прямо в гостиничный буфет, к десерту; официант, хотя заметно шокированный её видом, по моему кивку подал ещё чай и печенье.

В первую минуту и я был несколько шокирован. Подруга Нины Лавровой не должна была выглядеть, как запущенная пролетарка.

И лишь немного спустя, услышав вполне интеллигентную речь и внимательно посмотрев на новую знакомую, понял, что убогое пальтишко, бабский платок, застиранная юбка из грубой ткани и гетры, напущенные на ботинки, — составная часть «конспиративного вида», выбранного Пожаровой для пребывания вне привычного интерьера в суровой реальности начала двадцатых. Смуглость лица и тени около глаз, создающие при взгляде издали впечатление немолодой и загнанной работой простолюдинки, вблизи оказались умелым макияжем. Под расстёгнутым пальтишком явился взору отменный кардиган, а опущенный на плечи платок открыл весьма аккуратную укладку.

И оказалось после обмена традиционными приветствиями, что Нина несколько неправильно меня информировала. Тамара Пожарова действительно попросила, но не за себя (у неё вроде как бытовые проблемы разрешились), а за своего «очень приличного» друга, которому — если возможно, — надо помочь устроиться на службу.

Это была малоприятная неожиданность; но, похоже, и для Нины тоже — поэтому не следовало сразу и категорически отказывать. Так отказать, если станет понятной невозможность или ненужность помощи.

— Поймите, милые дамы, чтобы помочь вашему другу, нам непременно с ним нужно лично встретиться. Мне же надо ходатайствовать не о службе «вообще», а о конкретной должности. Он кто?

— Военный, офицер, — негромко сказала Тамара, предварительно оглядевшись — нет ли поблизости посторонних.

Офицер… Это уже интереснее. Возможно, сгодится для Емельяновского задания… Следовательно, личный контакт становится необходимым.

— По какой воинской специальности?

Пожарова беспомощно посмотрела на Нину — а та лишь округлила глазки, откуда, мол, мне такое знать. Потом, припомнив что-то, сказала неуверенно:

— Кажется, что-то с разведкой связанное.

Ещё интересней… И как раз время ответить доверием на доверие, — чтобы уменьшить препятствия к возможной встрече с этим неизвестным пока офицером от разведки.

— Чтобы избежать недоразумений, надо всё знать точно. Мы, как люди военные, уж сами определимся, по какой именно специальности устроить его на службу.

Ниночка меня поддержала, склоняясь к Тамаре; шёпот я расслышал отчётливо:

— Алексей Степанович прав. В самом деле, пусть поговорят лично.

Какое-то время Пожарова молчала, обдумывая варианты, наверное. Потом всё-таки сказала:

— Да, наверное, так будет правильно. — И поднялась из-за стола. — Пойдёмте…

Мы втроём вышли из гостиницы и направились куда-то в сторону центральной горки, увенчанной тусклым куполом «адмиральского» Владимирского собора. По дороге женщины показали мне два «секретных» винных погребка возле неработающих столовой и кафе. Явный признак доверия.

Большая, многокомнатная квартира оказалась в трехэтажном доме нечрезмерной запущенности. Парадная дверь цела и подпружинена, в вестибюле и на лестнице кошачий, но отнюдь не канализационный запах. Дежурные лампочки в решетчатых колпаках. Нормальная жизнь в Севастополе и во всей стране восстанавливается быстро — если никто и ничто этому не препятствует.

Дверь в квартиру на третьем этаже оказалась приоткрытой, а там, за прихожей, в гостиной, происходил небольшой скандал.

Как сразу стало понятно, едва мы вошли, выговаривала мужчине средних лет, одетому по-домашнему, некая обширная немолодая особа простоватого вида. По репликам судя — квартирная хозяйка от ЖКХ.

На наше появление отреагировала только симпатичная молодая женщина с нервным лицом.

— Мария Муравская, — представила её Тамара Пожарова.

Тем временем квартирная хозяйка всё напирала:

— Вы что себе думаете? Жить задарма, да ещё и безобразия учинять? Чай, не старые времена! Вносите плату, иначе всё, подаём на выселение, как пробка вылетишь!

Тот, на кого она напирала — «Евгений Яковлев» — подсказала Пожарова. — отвечал чуть ли не криком:

— Не имеете права!

— Ещё как имею! — упёрла руки в боки квартирная хозяйка. — Комната жэковская, то есть народная, так ты что, советскую власть обманывать хочешь?

— С таким отношением — я… я перейду на частную квартиру!

— Долгонько же придётся искать, — расплылась в улыбке «представительница советской власти». — Никто не хочет брать себе под крышу «бывших», да ещё и дебоширов, пьяниц и кокаинистов.

Тут Яковлев наконец заметил наше появление, да и, наверное, ему неловко стало продолжать перепалку перед Муравской, ещё двумя дамами и незнакомцем. Из кармана его тёплого халата явилась синенькая купюра.

— Ладно, успокоились. Вот, за неделю.

— А остальное? — вопросила квартирная хозяйка, с деланым удивлением разглядывая деньги.

— В понедельник, в понедельник, — торопливо проговорил Яковлев, показывая на меня. — Видите, гости пришли.

Тамара тут же произнесла тоном, уместным для представления коронованных особ:

— Это сам Алексей Степанович Яновский, из Экономической комиссии!

Надо прямо сказать, это квартирную хозяйку впечатлило.

— Ладно, я пойду. До понедельника. — Но в дверях, правда, обернулась и потребовала: — И комиссару вашему скажите, пусть тоже денежки приготовит!

Конец ознакомительного фрагмента.