Штормовое предупреждение

Юрий Иваниченко, 2019

В этой книге рассказывается о первых годах становления советской разведки и контрразведки, столь много сделавших для выживания страны во враждебном окружении. Главный герой – товарищ и соратник знаменитого Артузова, – работая по заданию ИНО ВЧК, участвует в сложных и опасных чекистских операциях начала двадцатых годов. Напряжённый сюжет, основанный на недавно рассекреченных документах, привлечёт внимание всех любителей приключенческой литературы.

Допросная комната

В Симферопольском городском отделении Крым ЧК с утра шёл допрос гражданина Игнатенко, задержанного накануне милицейским патрулем.

В милицейском участке, куда «Николая Игнатьевича» — так по документам, — накануне доставили, его немного помяли, добавив живописный синяк к ссадинам и царапинам, полученным при неудачной попытке к бегству, но допрашивать не стали. Начальник участка, как только выслушал краткий доклад старшего патрульной тройки, так сразу и распорядился тащить по утряночке этого субчика чекистам — их клиент, нам и без того выше крыши всякого.

— Да, и тащить субчика отправь лично этого вашего Дьякова — ну, типа как на очную ставку.

И вот теперь «этот, как его», упорно именующий себя Николаем Игнатенко, ёрзает на привинченной к полу табуретке в допросной.

А следователь и спрашивает у него, изрядно осунувшегося в милицейском клоповнике за бессонную ночь, проведённую не в самом приятном обществе:

— Так ты, «дворянин в мещанстве», в Керчи что — рабочих расстреливал? — обнаруживая знакомство с произведениями Мольера и даже уместно перефразируя название прелестной комедии, пребывающей в программе по зарубежной литературе классической гимназии, кою следователь в своё время успешно дотянул до шестого класса.

«Дворянин в мещанстве», доселе называющий себя Николаем Игнатенко, как мог рассудительно возразил:

— Каких ещё рабочих? Я в Керчи-то всего две недели был, летом двадцатого, и занимался чисто технической работой. Там вообще никого не расстреливали.

Следователь только хмыкнул.

— Да, конечно. Не расстреливали. Только загнали в каменоломни и выход подорвали. Чистая работа! Не твоими ли заслугами?

— Так это когда было! — даже вскинулся «Николай Игнатенко». — В девятнадцатом, что ли? Точно даже не знаю. А при мне — всё там было тихо.

— «Ничего не знаю», «ничего не слышал», никакого отношения к подавлению восстания не имел. Все так поют. А кто имел?

Тут «Николай Игнатенко», решив, по-видимому, что перевод стрелок на кого-то другого уменьшит интерес чекистов к нему самому, сказал:

— «Савак», наверное. Контрразведка.

— Конкретнее!

— Я так, по слухам, только и знаю, — прокашлялся «Игнатенко». — Вроде всем этим руководил капитан Михаил Стеценко, начальник контрразведки в Керчи. Его ещё ранили тогда во время столкновения с… Ну, с теми, которые восстание подняли.

— Ну-ка, спросим у свидетеля, каким ты там местом обретался. — И следователь приказал помощнику, который вёл протокол: — Петрович, позови этого, который из милиции.

Немолодой, мешковатый Петрович скрылся за дверью, и через пару минут вернулся с Иваном Дьяковым. Тем самым милиционером из патруля, который опознал «Игнатенко» как офицера из Керчи.

Иван, которого сравнительно недавно «фильтровали» чекисты, как всех сложивших оружие членов отряда Мокроусова, запомнил чётко: если врать, то лишь о том, что невозможно проверить, а лучше не врать вообще. А ещё — что надо казаться мужичком если не поглупее, то попроще. Вот потому, когда следователь спросил, указывая на задержанного:

— У этого красавца как, руки в крови по локоть или только забрызгался?

Дьяков ответил с простецким видом:

— Не, эт не скажу. Чё не знаю — зачем напраслину возводить?

Следователь только головой повертел, но сказал примирительно:

— А что за ним? Чего задержали?

— Да просто запомнил — уж больно морда белогвардейская. Всё с морскими офицерами околачивался и сам был при погонах. А документ давеча дал — просто мещанин.

— А когда это было? — едва сдержался следователь, чтобы не прикрикнуть на Дьякова, похоже, что ломающего комедию. — Запомнил — когда в Керчи его видел?

— Да позатем летом, когда мы с артелью на извозе при порту были.

Это Иван проговорил спокойнее, потому что вопрос касался только его и легко проверяемого дела, ничуть не предосудительного с точки зрения любой власти.

— Ну вот, я же говорил, — даже обрадовался «Игнатенко».

— Цыц, — одёрнул его следователь. И спросил у Дьякова, вроде как невинно: — А то восстание как пережил?

— Да никак, — развёл руками новоиспечённый милиционер. — Артель наша тогда на Колонке стояла, так нас в город и не пускали, пока тама стрельба и пока всех тама в скале и завалили.

— А на помощь рабочим прийти — кишка тонка оказалась? — спросил следователь таким тоном, что кишки у бедного Ивана похолодели и будто прижались к хребту.

И Дьяков зачастил:

— Они нас что — звали? Да и начальник белый, Стеценко — им до сих пор детей в Керчи пугают, — заставы выставил, чуть сунься — пристрелят.

С минуту следователь молчал, неотрывно уперев страшный взгляд в перепуганного милиционера, затем вздохнул и повернулся к «Игнатенко».

— Ты, конечно, никакого капитана Стеценко не знаешь и о подвигах его кровавых слыхом не слыхал?

— Отчего же, слыхал, — честно признал задержанный, небезосновательно предполагая, что быть в курсе всекрымских слухов — совсем не криминал.

И Дьяков подхватил, уловив интерес следователя к белогвардейскому керченскому контрразведчику:

— Вот я вам скажу — тот капитан и вправду зверь-зверем. Прут у его такой медный был — так он бедолаг им так бил, что и кожа лопалась, и косточки ломались.

— Вот-вот, — подал голос и «Игнатенко», — я слышал, будто он, этот Стеценко, и придумал взорвать входы в каменоломню, чтобы заморить там остаток повстанцев.

— Гадина… — осторожно сказал Иван. И добавил, преданно глядя в глаза следователю: — Ну, так он своё получил по заслугам?..

Следователь повернулся к помощнику:

— Петрович, не помнишь — брали такого?

Немолодой и рассудительный Петрович поморщился, посмотрел на Дьякова и «Игнатенко», решая, можно ли говорить при посторонних, затем всё же сообщил:

— Этот капитан ещё и здесь, в Симферополе, наследил. А потом, насколько мне известно, удрал. В Константинополь, по-видимому.

…Через два дня, когда были получены ответы из Керчи и проверены регистрационные списки, в Харьков ушло донесение:

Срочно. Секретно.

Секретный отдел ВУ ЧК

Евдокимову

По сообщениям Керченского Отделения и показаниям свидетелей, штабс-капитан Стеценко Михаил Лукич, организатор белого террора, в частности подавления коммунистического восстания в Керчи и зверского истребления участников оного, избежал наказания, убыл с армией Врангеля и ныне находится в Константинополе.

Просим уточнить информацию об его настоящем местопребывании и сообщить сведения о возможных связях Стеценко с контрреволюционными организациями.

Пред. Крым ЧК