Он не отпустит

Юлия Гауф, 2023

– Имя-то дочке выбрала? – спросил папа. – Может, Юля?– Мне нравится, – пожала я плечами, и выскользнула из дома.Опустила ладонь на живот – она там, моя дочь. Дочь, которую я должна любить. Дочь, которая не виновата ни в чем. А я ничего не чувствую. Абсолютно.Если бы я забеременела в любой другой день, не в тех обстоятельствах… если бы, Боже!Расправила плечи, и подошла к подъезду, а там… он!– Слава, – выдохнул Игнат.Его взгляд опустился с моего лица ниже, на увеличившуюся грудь, на живот. И он шагнул ко мне.– Не подходи, – прошептала я.Трясет всю от паники, колотит. Может, я брежу? Он не мог после всего прийти ко мне просто так!– Не подходи, – повторила я, отступая.– Мне придется подойти. Ты моя, ребенок тоже. Я приехал за вами.

Глава 9

Наши дни

Первое, что я почувствовала — это головная боль. Тупая, словно кто-то методично вдавливает в виски тонкие иглы.

И тошнота. Жуткая. От слабого запаха сигарет, пропитавших все вокруг. От ароматизатора.

Кажется, я была в обмороке часы, и абсолютно потерялась во времени. Открыла глаза, и поняла — я в машине, на переднем сидении, в нашем подземном паркинге. А рядом… нет, мне ведь это показалось? Он не мог приехать?

Повернула голову влево, и застонала.

Игнат. Здесь, со мной. Значит, мне не померещился он… к сожалению.

— Сейчас поедем в больницу, — встревоженно произнес он. — Я успел тебя поймать, но мало ли.

— Мы не поедем в больницу, — покачала я головой, и тут же пожалела об этом — затошнило еще сильнее. — Почему у меня мокрое лицо?

Игнат кивнул на бутылочку с водой.

Значит, пытался меня в чувство привести? Как мило с его стороны. Сейчас растаю от такой заботы.

Вдохнула воздух через стиснутые зубы, и буквально приказала себе не язвить — ни мысленно, ни вслух. Номер явно не пройдет.

— Что ты делаешь? — отшатнулась от Игната.

— Пристегиваю тебя. Мы в больницу.

— Все нормально!

— Все НЕ НОРМАЛЬНО! Ты в обморок упала.

— От «радости» видеть тебя, — прошипела я. — Может, сделаешь для меня хоть что-то хорошее, и уедешь туда, где был все эти месяцы?

Дурнота потихоньку отступает. Обмороки — не моя тема, я на удивление здорова, врачи радуются. Да и сама я за собой слежу — питание разработала совместно с диетологом, чтобы ребенку поступали нужные витамины; да и сами витамины я пью в нужном размере. И гимнастикой для беременных занимаюсь.

Свежий воздух, фрукты… сейчас все для ребенка, чтобы хоть как-то компенсировать свои к нему чувства. Которых как не было, так и нет.

Я открыла дверцу, и вышла на относительно чистый воздух. Сразу стало хорошо — присутствие Игната больше не давит, мне теперь некомфортно находиться с ним в закрытом пространстве.

— Слав, не капризничай, едем в больницу, — устало произнес он, выйдя за мной. — Мы поговорим потом, и все уладим.

— Мы ничего не уладим. И говорить о прошлом я не желаю.

Я даже думать не хочу о том, что между нами было в последние дни нашего романа. Вот бы стереть память, и вспоминать только приятное, оно ведь было. И много. Но помнится почему-то только о самом плохом, и это плохое перечеркнуло абсолютно все.

— Я…

— Ты просто сломал мне жизнь. Так что уезжай, — пробормотала я, и пошла по парковке.

Сейчас я просто хочу домой.

Я не верила, хотя искренне хотела, чтобы Игнат оставил меня в покое. Но, разумеется, он пошел за мной. Думала, схватит, и силой затащит в машину — это в его репертуаре.

Но он не прикоснулся ко мне.

Знает, как я отреагирую на его прикосновение? Помнит?

Я вышла на улицу, и направилась к дому. Ребенок тревожно зашевелился, завозился во мне, и я привычно погладила живот — дочка всегда успокаивается от моих прикосновений, может, чувствует их?

— Кто? — коротко спросил Игнат.

Остановилась, не дойдя до входной двери.

В дом я его не поведу. Не хочу, чтобы родители узнали. Чтобы Игнат разговаривал с ними. Мне ведь удалось обмануть папу, да и мама не лезет мне в душу. Но после визита Игната они все поймут, почувствуют.

Нельзя, чтобы они узнали обо всем, через что я прошла.

— О чем ты? — повернулась к Игнату лицом.

— Мальчик или девочка?

— Тебя это не касается!

— Только не говори, что ребенок не от меня. Я не поверю.

— Надо же, — усмехнулась горько. — И года не прошло, как из шлюхи я превратилась для тебя в святую. Ты же сам мне говорил…

— Я ошибся, — перебил Игнат глухо. — Крыша поехала, Слав. Вообще не понимал, что творю. Прости. Прости меня, пожалуйста.

Такое вообще можно простить? То, что он со мной сделал?

Только женщина, лишенная любви к себе и самоуважения способна после такого простить мужчину. Как бы сильно она его ни любила.

А я любила. И сильно.

— Девочка, — выдохнула я. — У меня будет дочь.

— У нас, — поправил меня Игнат.

— У меня.

— Слава, — он сделал шаг мне навстречу, и я отшатнулась. — Черт, боишься меня? Не стоит. Я… ты ведь знала, какой я, — Игнат сжал ладони в кулаки, и остановился. — Ладно, я не стану к тебе прикасаться. Слав, сейчас все нормально, я долго ходил к психологу. И… и я понял, что натворил. Не сразу, примерно через полтора месяца после твоего ухода. В ужас пришел от самого себя, сначала хотел за тобой погнаться сразу. Я ведь не прекращал тебя любить.

— Не нужно об этом, — взмолилась я.

Но Игнат не услышал меня, или сделал вид.

— Остановился. Заставил себя не трогать тебя, ведь тебе так лучше. Без меня.

— Но ты приехал. Зачем?

— Рамиль тебя видел. Прислал фото. После этого я не мог не приехать, — Игнат окинул мой живот взглядом. — Мы можем все наладить, я работал с психологом, тебе ничего не грозит.

— Нет!

— Я в любом случае не смогу оставить ни тебя, ни свою дочь. Тебя я люблю, и её уже тоже. У тебя нет выбора, прости, — произнес Игнат без капли сочувствия.

Любит он меня… да лучше бы не любил. Лучше бы мы вообще не встретились в этом мире! Но ребенок… я знаю, как он относится к малышам. Знаю, что хотел детей. И детей он никогда не обижал.

Боже, как странно. Я ношу под сердцем дочь, и не испытываю к ней любви, а Игнат её уже любит!

Эта мысль чуть с ног меня не сбила. Сколько месяцев я тихо ненавидела себя за отсутствие чувств к собственному ребенку, и сейчас эта ненависть достигла точки кипения.

Я ужасна.

Так не должно быть.

Всего этого вообще не должно было случиться!

— Ты знаешь, когда я забеременела? — прошептала я. — В тот самый день. В последний. Думаешь, я рада ей?

— Слава…

— Я не рада, — всхлипнула я. — Не рада тому, что беременна. Она есть, — ткнула я себя в живот, и слизнула соленые капли слез с губ, — а я не могу её любить. Собственную дочь! И, наверное, не полюблю, даже когда она родится. Все время вспоминать буду, что ты сделал.

— Мы все решим, — глухо бросил Игнат.

Лицо его напряжено, остро и жестко. И полно ненависти также, как и мое. Только кого он ненавидит? Меня? Себя?

Я ненавижу нас обоих.

— Не решим. Тогда не решили, и сейчас не решим. Ты приехал шантажировать меня ребенком?

— Я приехал за вами обеими. Как бы ты ко мне ни относилась, я — отец нашей дочери. И люблю вас обеих. Я все исправлю, — Игнат снова шагнул мне навстречу.

Я покачала головой, и он остановился.

— Слава, я не оставлю свою дочь. Тебе придется принять меня в свою жизнь, — повторил Игнат, вызывая во мне волну истеричной паники.

Он меня не оставит.

И дочь. Он её любит, он умеет обращаться с малышами, а я… я всегда буду помнить обо всем, глядя на нее. И постоянно видеть при этом Игната.

Я не справлюсь. Я уже не справляюсь.

— Не придется. Ты не хочешь оставлять свою дочь? — мертвея от ужаса спросила я. — Если ты и правда будешь любить её, то… то я отдам тебе ребенка.

Боже! Неужели я это сказала?

Руки затряслись, я прижала их к губам, и сдавленно расплакалась.