Он не отпустит

Юлия Гауф, 2023

– Имя-то дочке выбрала? – спросил папа. – Может, Юля?– Мне нравится, – пожала я плечами, и выскользнула из дома.Опустила ладонь на живот – она там, моя дочь. Дочь, которую я должна любить. Дочь, которая не виновата ни в чем. А я ничего не чувствую. Абсолютно.Если бы я забеременела в любой другой день, не в тех обстоятельствах… если бы, Боже!Расправила плечи, и подошла к подъезду, а там… он!– Слава, – выдохнул Игнат.Его взгляд опустился с моего лица ниже, на увеличившуюся грудь, на живот. И он шагнул ко мне.– Не подходи, – прошептала я.Трясет всю от паники, колотит. Может, я брежу? Он не мог после всего прийти ко мне просто так!– Не подходи, – повторила я, отступая.– Мне придется подойти. Ты моя, ребенок тоже. Я приехал за вами.

Глава 1

8 месяцев назад

Бегу. Уже задыхаюсь, нога болит невыносимо. За мной даже никто не гонится, а я бегу по Питеру, и не могу остановиться, несмотря на то что бегать мне нельзя.

Говорят, что дочери повторяют судьбы матерей, вот и я повторила — нога больная, на генеральном прогоне «Баядерки» я получила два разрыва ахиллова сухожилия. С балетом на время пришлось попрощаться, учиться ходить заново, и надеяться, что смогу выйти на сцену.

Родители потому и отпустили меня в Питер — чтобы я развеялась, чтобы прекратила жалеть себя. А подруга, с которой я поехала, затащила нас обеих в квартиру своих знакомых.

Знакомые оказались так себе. Бежать от таких знакомых нужно.

Избалованные сволочи, считающие, что им все можно. Раздвигай ноги, девочка… богатые, взрослые ублюдки!

И я сбежала. В Питере мы с родителями были не раз, но от паники я уже не понимаю, где я. Где мой отель. Нужно остановиться, вызвать такси, отдышаться. Пожалеть больную ногу.

Но я продолжила бежать, не в силах остановиться.

Остановиться пришлось. Я банально врезалась в мужчину. Так сильно, что в глазах потемнело.

— Эй, — хрипло хохотнул незнакомец, придерживая меня за плечи, чтобы не упала, — от кого бежишь, красавица?

Вздрогнула от прикосновения мужских ладоней к плечам. Вдохнула полной грудью запах, исходящий от мужчины, и сглотнула — как вкусно он пахнет! Мама как-то сказала мне, что в отца она влюбилась в том числе из-за запаха, какие-то древние инстинкты.

Проморгалась, подняла на удерживавшего меня мужчину лицо, и сердце ухнуло в пропасть.

— Девушка, что-то случилось? — нахмурился незнакомец, все веселье пропало из его голоса. — Кто-то обидел?

— Нет, — слабо покачала головой, и продолжила рассматривать его.

Лет двадцать девять-тридцать. Темно-русые волосы, в мочке уха след от серьги, но он ее не носит. Синие глаза — такие темные, что почти черные. Как океан в сумерках. Легкая щетина — не та, модная, а обычная. Видимо, утром не побрился.

Скулы острые, взгляд режут. Квадратный, упрямый подбородок. В глазах наглость и сочувствие одновременно.

Сочувствие… не могу я рассказать этому мужчине, что ко мне в трусы пытался залезть какой-то обдолбанный мужик. Не хочу, чтобы он жалел меня.

— Помочь чем-то?

— Я… заблудилась. Не из Питера я, подруга встретила знакомых, а я вот, — пожала плечами, и мужчина отпустил меня.

Жаль.

— От кого бежала?

— Да пристали тут, — поморщилась. — Ничего серьезного, просто испугалась немного. Я Слава, — представилась, и протянула ладонь.

— Игнат, — мужчина усмехнулся, и пожал мою ладонь — она в его руке утонула. — Туристка? В отеле остановилась? Давай такси вызову, а вечерами в этом районе лучше одна не гуляй. Баров много, пьяных тоже.

— Не хочу такси, — заупрямилась я. — Я пешком дойду.

Игнат. Красивое имя. Вот только что со мной? Я так странно на этого мужчину реагирую, тянет прижаться к нему, обнять. И чтобы он обнял. Крепко, так, чтобы кости заныли, чтобы сжал и не отпускал.

— Странная девочка Слава, — покачал он головой, и скинул пальто. — Кто в ноябре носится по улицам в одном платье?

Ох, я только осознала, что выбежала из того лофта, забыв про свое пальтишко. Так торопилась убраться из этого притона.

На плечи опустилась тяжесть, и запах мужчины окутал меня еще более пьяняще. Даже голова закружилась. Что у него за парфюм такой?

— А как же вы?

— Идем. Я недалеко живу, накину на себя что-нибудь, и провожу тебя, ребенок.

Ребенок. Это задело.

— Мне восемнадцать, — заметила я, и пошла за Игнатом.

— Поздравляю. А мне тридцать.

— Тоже поздравляю, — усмехнулась я — страх начал отпускать.

А еще я пригрелась рядом с этим мужчиной. Впервые со мной такое.

— Сейчас ко мне поднимемся. Если боишься, можешь у подъезда подождать. А можешь со мной зайти — не обижу.

— Я зайду, — взяла Игната за руку, грея замерзшую ладонь в его — большой и теплой.

Мы в центре Питера, я вспомнила, что за улица, когда паника прошла. Миновали шумную улицу с барами, зашли за дом, остановились у ворот, и Игнат обернулся ко мне. Чуть склонился, и я затаила дыхание — вдруг поцелует?

А что мне тогда делать? Вроде как неприлично с незнакомцем, но… наверное, я сопротивляться не стану. Хоть узнаю, что такое настоящий поцелуй.

Но Игнат всего лишь просунул ладонь в карман пальто, укутавшего меня, достал ключи, и открыл ворота. Мы оказались в типичном дворе-колодце.

— Точно не боишься? — приподнял бровь Игнат. — Вдруг я маньяк?

— Всегда интересовалась маньяками. Так что сделай одолжение, — я довольно улыбнулась, и вошла в подъезд, а следом за мной и Игнат.

— Значит, любишь опасность, Слава?

— Слава? Больше не ребенок?

— Сама сказала, что тебе уже восемнадцать, — лифт открылся, мы вошли в него, и я почувствовала то самое.

Опасность, о которой говорил Игнат.

Она в его глазах.

Опасность есть, она имеет привкус перца, но страха нет. Этого мужчину я не знаю, но хочу. Может, об этом я пожалею, даже скорее всего, но из его квартиры этой ночью я не вернусь в отель.

Я это знаю. И Игнат, судя по его изменившемуся взгляду, тоже это знает.

— Красивая девочка, — хрипло прошептал он. Протянул ко мне руку, и провел пальцами по щеке. — От кого же ты бежала?

— Может, не от кого, а к кому? — смущенно прошептала я в ответ.

Мы вышли из лифта, Игнат открыл дверь, но вперед меня не пропустил. Взглянул на меня темно и голодно.

— Уверена, Слава?

— Да, — выдохнула, и вошла в его квартиру.