Близнецам закон не писан. Том 1. Дорога к Приграничью

Э. Марголис (2024)

Абраша и Фира — самые бедовые близнецы не только в Аринелле, но и на всём Перепутье! Вместе они ставят на уши отчий дом и родное царство-государство, постигают азы самообороны и перевоспитывают маменькиного сынка, делая из рохли и слюнтяя настоящего боевого мага. Однако час расставания близок: брат поступает в Академию магических спецслужб, куда девушкам вход категорически заказан. Вскоре молодой эльф получает приглашение на службу в элитный отряд Приграничья. Дело за малым: сдать последний экзамен. Но курсант и не догадывается, ЧЕМ обернётся для выпускников простейший марш-бросок…

Глава 6

Учебный год для первокурсников начался с жесточайшего разочарования.

Почитай все новички наивно надеялись, что их сразу примутся учить атакующим заклинаниям. Но допускать до боевой магии обалдуев, путающих заклинание тлеющей свечи с заклинанием убийственного огня (они отличались всего тремя буквами), означало дать добровольное согласие на разнесение по камушкам Волшебградского университета.

Магический учебный план составляли профи своего дела, закалённые в суровой борьбе со студентами-неумехами. Поэтому в первый год дисциплины шли исключительно теоретического порядка: «История магии», «Основы целительских знаний», «Теория магии» и прочие предметы, от которых у активных ребят возникали зевота, зуд и страстное желание накапать в лечебный чаёк доцента Занудио веселящего зелья, а на кресло профессора Сплюхова положить парочку грибов-дождевиков-стоналок (в отличие от обычных дождевиков, от соприкосновения с твёрдой поверхностью вроде ноги или… хм-м-м… пятой точки, выбрасывающих облачко пыли, эти ещё и издавали громкие страстные вопли).

В лучших студенческих традициях будущие боевые маги-первокурсники весело провели первый семестр, особо не утруждая свои героические персоны изучением теоретических вопросов. Даже молодые гении — и те забили на учёбу. Близнецы наивно надеялись на остаточные знания, не догадываясь, что теория магии на уровне абитуриентов и боевых магов — вещи абсолютно несопоставимые.

Накануне экзаменов студенты лениво готовили шпаргалки, но особо не парились: сдать теорию — раз плюнуть. Да и преподы выглядели безобидными сморчками…

Сессию завалили все.

***

Непостижимым образом новость о том, что первый курс боевых магов в полном составе имеет все шансы в скором времени с позором покинуть стены альма-матер, облетела весь университет. За спиной двоечников ехидно шушукались; кое-кто наглел до такой степени, что осмеливался обзывать бедолаг бездарями и неучами прямо в лицо.

Особенно злорадствовали целители: уж они-то все как один сдали сессию на отлично! Из набора этого года только одна студентка умудрилась получить во время экзамена четвёрку. Исключительно из-за волнения она перепутала валериану обыкновенную с белоцветкой ядовитой. В результате несчастный преподаватель, вынужденный по требованию должностной инструкции лично пробовать все приготовленные зелья, двое суток боялся нос показать из местного кабинета задумчивости.

Весь магический стенд «Гордость университета» был завешен портретами первокурсников-целителей. В центре красовалась самодовольная физиономия курчавого скромняшки, что некогда от щедрот своих выделил Фире настойку зеленушки. Как бишь его звали-то? Моисей? Мафусаил? Ах да, Марк…

Каждый раз, когда Фира проскальзывала мимо стенда, очкастый ботаник высокомерно улыбался ей и разве что язык не показывал. Уж он-то ни одного зачёта или экзамена не сдавал: сразу «автоматы» получил. В отличие от двоечницы Фиры…

Однажды эльфийка не удержалась, остановилась возле стенда и, убедившись, что на неё никто не обращает внимания, несмываемыми чернилами пририсовала гордости факультета роскошные, закручивающиеся усы. А, подумав, ещё и рожки добавила.

***

Окажись на месте Абраши и Фиры кто другой, на столе у Лазаря Кацмана давно бы лежала цидулька с паническим «Папа, дай взятку, а не то вылетим!». Но близнецы давным-давно научились решать проблемы собственными силами, не рассчитывая на папины деньги, мамину настойчивость и сострадательное похмыкивание многочисленной родни. Сцепив зубы, упрямая парочка все каникулы провела в библиотеке, зубря толстенные фолианты.

Старания молодняка не прошли даром: накануне экзаменов близнецы знали материал лучше самих преподавателей. И всё же ребята решили подстраховаться.

Лет в пять или шесть шаловливые эльфятки разработали собственный язык и систему знаков, известную им одним. Но в беззаботном детстве знаки несли собой минимум информации («Папа злой!», «Я здесь», «Нужна помощь», «Обман», «Опасность» и тому подобное). Сейчас же перед близнецами стояла куда как более сложная задача: перемигиванием, переглядыванием, чиханием, количеством перьев на столе и искусно сложенным носовым платочком научиться передавать друг другу по целым параграфам.

Вы сомневались в Абраше с Фирой? Лично автор нет. Все экзамены близнецы сдали на уверенные пятёрки!

И теперь уже Фира, вышагивая с гордо поднятой головой мимо стенда с надёжой университета, ехидно показывала язык курчавому ботанику.

***

Время шло, и ребята помаленьку втягивались в студенческую жизнь.

Абрам и Фира, поначалу с опаской держащиеся вместе, теперь с всё чаще проводили время в компании своих собратьев по полу. И если Абрам находил в общении с парнями-однокурсниками особое очарование, то Фира до зубовного скрежета ненавидела посиделки в компании разного возраста девиц. Эти курицы (в основном, с факультета целителей), болтали всё больше о тряпках и мальчиках. А Фире хотелось нечто большего…

***

Совершенно неожиданно самым любимым предметом для шебутной парочки стала история магии.

Во втором семестре преподавал её отставник магических спецслужб. По датам он особо не гонял, зато о подвигах боевых магов рассказывал так увлекательно, что близнецы слушали, открыв рты. Даже шелохнуться боялись.

Слова «честь» и «долг» отныне стали для них не пустым звуком, а руководством к действию. Почти на каждом семинаре, участвуя в дискуссиях, близнецы с горячностью защищали любые деяния героев и от души клеймили предателей. А когда безудержная фантазия совсем уж расходилась, придумывали самые невообразимые способы кары ублюдкам. Например, заставить выучить наизусть задом наперёд пятисотстраничную поэму Я. Граффоманова «На пропажу серого и белого представителей рода водоплавающих птиц семейства утиных, отряда гусеобразных». И пока не выучат — не давать есть, спать и танцевать гопак.

Преподаватель внимательно слушал, посмеивался, но смотрел на близнецов как-то… грустно.

Будто предвидел что.

***

У увлечения близнецов историей магии имелась и другая сторона медали. Фира в очередной раз («окончательно и бесповоротно, братик!») решила стать великой воительницей. Рыцарские романы, которые украдкой почитываладевушка, окончили свои дни в ближайшем камине. На разговоры о любви, ещё после неудачи с Раулем, было наложено жесточайшее табу. Вдобавок ко всему однажды Абраша обнаружил сестру в библиотеке, где та пыхтела и сгибалась под тяжестью книг о деяниях известнейших боевых магов.

— Вот смотри, — тыкала Фира пальцем в верхний фолиант, предварительно плюхнув всю стопку на пол. — Видишь, Томириз Резвая. Дня не проходило, чтобы она не играла в волейбол головами убитых ею чернокнижников. Или Боадибрика Чистоплотная. Всю свою сознательную жизнь провела на боевой колеснице. Там же ела, спала и принимала душ. Чем я хуже, а?

Абраша хотел было напомнить Фире, что Томириз прожила всего двадцать лет, а Боадибрика и того меньше. Но, как любящий брат, младший Кацман знал: если что втемяшится Фире в голову — спорить с сестрёнкой бесполезно. Поэтому будущий боевой маг промолчал. Только вздохнул и мысленно с чувством помянул проклятого аристократа.

***

Сама же Фира в череде учебных дней почти и забыла про свою первую несостоявшуюся любовь. Мудрый ректор предпочёл минимизировать риски: он распределил Рауля и Эсфирь по разным группам, а в случае общих лекций для всех факультетов — и вовсе засунул аристократа в поток с целителями. Изредка Фира вспоминала белокурого красавчика и млела украдкой. Но тут же ей приходили на память и жестокие слова, брошенные самовлюблённым эльфом, и его низкое поведение мелкого стукачонка, недостойное будущего великого героя… Фира со вздохом приказывала мечтам заткнуться.

Её мужем может стать только суровый боевой маг, а не эта… размазня!

Но неожиданно маменькин сынок сам напомнил о себе.

***

Однажды холодным мартовским вечером Абрам и Фира, оторвавшись от коллектива, удобно устроились за одним из дальних столиков в трапезной. Склонив головы, ребята полушёпотом обсуждать дела семейные: в мае Кацманы торжественно отмечали день свадьбы папы и мамы, и на повестке остро стоял вопрос подарка родителям.

Приватность беседы гарантировалась: все как одна студентки сейчас томно вздыхали на факультативе по любовной магии. Что до парней, то ни один из них в здравом уме и твёрдой памяти не осмелился бы подойти к Фире, когда рядом находился брат.

***

Тем более стал удивительным факт, что у столика вдруг нарисовался мрачный студент с самым решительным выражением лица. И не кто-нибудь, а сам господин барон.

Взгляд надежды и опоры бонжурийской аристократии был устремлён на Фиру.

— Слышь, ты… — рассеянно начал Рауль.

О том, что тон беседы изначально был избран неверно, свидетельствовали брови Абрама, сошедшиеся на переносице.

Сестра успокаивающе улыбнулась («Не злись, братик. На дураков не обижаются») и любезно напомнила:

— Меня зовут Фира. Для тебя — Эсфирь.

За девять месяцев обучения и с полдюжины шмяков о пол трапезной Рауль успел немножечко поумнеть. Он состроил виноватую гримасу и пробормотал:

— Прости… те, Эсфирь. Я тут к вам с просьбой… Маленькой… Но странной…

Абрам на всякий случай напрягся. «Попросит что-нибудь за гранью приличия — убью!»

— Научите меня приёмам рукопашного боя, госпожа Эсфирь. Ну тем, которым вы меня… Вот тут… На этом самом месте…

***

Ничего странного в просьбе Рауля не было.

Когда Рауль обитался под мамочкиным крылом в замке, он считался самым-самым! Причём не только для мамочки, но и для всего своего окружения (ссориться со всемогущим родом никому не хотелось. Плетей получать — тоже).

Он лучше всех ездил на лошади, лучше всех бился на мечах, стрелял из лука, метал ножи… (список достоинств юного дарования можно продолжить ещё на десяток листов, но автору жалко килобайт, бумаги и нервов читателей). И, конечно же, быстрее всех кушал манную кашку!

Теперь же, когда бедный мальчик очутился один на один с жестоким миром, ему пришлось несладко. Раулю, разумеется, не миру.

Де Шантильи перестал быть самым знатным — нашлись знатнее его. Перестал быть самым умным (как выяснилось, умение прочесть со стульчика стишок про некую рыдающую у водоёма девицу, в силу своей небрежности лишившейся последнего достояния, особо никого не впечатляет). Что до владения оружием, то здесь господина барона уделывала даже «эта сумасшедшая», не говоря уже о её куда более сильном и ловком брате.

А уж потуги молодого эльфа залезть на лошадь вызывали у собравшихся гомерический хохот (вы же помните, что бедному Раульчику разрешалось ездить верхом всег… целых пять минут в день?).

Всё это в совокупности нанесло чудовищный удар по его самолюбию. Рауль обводил злобным взором всех хохотунов и запоминал их поимённо. Чтобы однажды, когда придёт время, отомстить! Каждому!

Сейчас же цель господина барона заключалась в восстановлении пошатнувшегося авторитета. Он, барон де Шантильи де Мелузинд должен научиться делать то, что кроме него никто не умеет. Ну или почти не умеет.

И тогда Рауль вспомнил об «этой сумасшедшей».

***

Услышав неожиданное предложение, Фира задумчиво почесала в затылке. С одной стороны, конечно, любопытно, какой из неё выйдет учитель. Да и Рауль всё же… первый красавец на факультете. Хотя и стукач, конечно, и дурачок… но кому ж понравится, когда тебя на потеху толпы, на деревянный пол… И красавец… Ах да, это она уже говорила. Так почему бы и не…

— Фира! — железным голосом окликнул сестру Абрам. Эльфийка взглянула в осатаневшие глаза дорогого братца и поняла: если она согласится, уже завтра Раульчик, проходя по тёмной винтовой лестнице, сломает себе шею.

— Извини, но нет, — с сожалением сказала Фира. — Хотя… А вот знаешь, что? Пусть тебя Абраша поучит.

Рауль не на шутку удивился:

— А он…. Э-э-э… Умеет?

Близнецы ехидно переглянулись.

— Братик, продемонстрируй, — вздохнув, предложила Фира.

Братик встал и продемонстрировал.

Скорости, с которой тушка господина барона пролетела через всю трапезную, мог бы позавидовать любой гоночный болид (если бы их к тому времени изобрели на Перепутье). Поднявшийся господин барон был впечатлён и тут же ударил с Абрамом по рукам.

***

Занимались они трижды в неделю, по вечерам. Уже через пять-шесть тренировок Рауль стал демонстрировать существенные успехи, а молодой Кацман с удивлением отметил: когда этому аристократишке что-то действительно нужно, он собирается, концентрируется и ничуть не походит на того рохлю и маменькиного сынка, что явился перед презрительным взором парочки в первый день их знакомства.

Да и однокурсники барончика внезапно зауважали. Особенно после того, как броском через бедро он отправил в нокаут местного восьмигодника Бубуку по прозвищу «Дай прикурить». Этот амбал печально прославился тем, что любил стрелять у первокурсников карманные деньги. Объёмом Бубука был таким, что его побаивались даже боевые маги-пятикурсники, поэтому и не рисковали вставать на защиту мелкотни.

А вот Рауль не побоялся!

Как бы мимоходом Абрам обронил в присутствии сестры, что барончик, если присмотреться, не такой уж и плохой малый. Фира просияла. Абрам вздохнул.

***

Незаметно для себя младший Кацман в общении с Раулем вышел за рамки обучения приёмам самообороны. Ему вдруг стало интересно, сможет ли он слепить из плаксы и размазни настоящего сурового боевого мага. И Абрам взялся за дело, с немалым удивлением и гордостью за свой труд замечая, как после общения с ним начинает меняться Рауль. В лучшую сторону, разумеется.

Постепенно между учителем и учеником установились настолько доверительные отношения, что Рауль осмелился в красках поведать о диктате госпожи баронессы. Абрам ужаснулся, посочувствовал приятелю… И при ближайшей встрече тайком рассказал всё Фире.

— Хорошо, что мама хоть в туалет с ним не ходит… — пробормотала потрясённая сестра.

— Почему не ходит? — удивился брат. — Очень даже ходит!

— Бедный малый! — схватилась за сердце Фира и добавила строго: — Абраша, мальчика надо спасать!

— Для тебя — всё, что угодно! — с горячностью пообещал брат. Рауль нравился ему всё больше и больше.

***

В университет немедленно была вызвана группа поддержки в лице папы близнецов.

— Папа! — авторитетно сказала Фира. — Мы решили с Абрашей, что мальчика нужно вырвать из-под пагубного маминого влияния.

Папа скептически осмотрел двухметрового ребёнка.

— Весь период обучения в университете — без карманных денег! — сухо сказал он. — Зная господина ректора и маму мальчика, полагаю, что спасение обойдётся мне очень и очень дорого.

— Спасибо, папочка. Конечно, папочка! — обрадованно воскликнула Фира и от души чмокнула папу в лобик.

Папа только вздохнул. Четверть часа назад Абраша отвёл родителя в уголок и доложил: у Фиры с барончиком любовь, после окончания университета они собираются пожениться, ну а «всё такое» — только после свадьбы! С Раулем уже проведена разъяснительная беседа, и даже продемонстрировано местечко на местном кладбище, где его баронство закопают, если он хоть пальцем тронет Фиру.

Папа одобрительно похлопал сына по плечу, а сам грустно подумал: надо начинать копить деньги на новый замок. В старом Фирочка с баронессой едва ли уживутся…

***

Отрабатывая спонсорскую помощь, ректор шустро состряпал письмо баронессе, что мальчик на все каникулы вместе со всем курсом поедет на практику.

И предваряя вопрос госпожи баронессы: нет, с мальчиком поехать нельзя. В закрытый лагерь не только мам — тараканов не пускают!

Ух, как разозлилась мама, прочитав письмо! Госпожа баронесса с чувством перебила пять чайных сервизов (из них два — любимых), велела повесить гонца, привезшего неутешительное известие, и лишила мужа сладкого.

Отведя душу, суровая родительница ещё поплакала и отправилась на задний двор рубить головы кроликам.

Самолично.

***

Все годы обучения близнецы на пару с Раулем, ставшим им лучшим другом, прилагали нешуточные усилия, чтобы удержать маму молодого барона вдали от университета.

К величайшей радости заговорщиков, магические правила требовали, чтобы о своём прибытии родители сообщали за три дня. По негласной договорённости с ректором, Кацманы немедленно узнавали о грядущей катастрофе и тут же садились за придумывание причины, по которой заботливой родительнице нельзя появляться в стенах альма-матер.

То сыночка уезжал на какие-то сборы супер-пупер-выдающихся студентов «Монах Перепутья», куда женщинам въезд был категорически заказан. То в университете объявлялась эпидемия смертельной Ржавой Лихочумы. К счастью, страшная болячка косила не всех, а исключительно рыжеволосых женщин (догадываетесь, какого цвета были волосы у раздосадованной Абигайль?). То в вузе объявлялось осадное положение ввиду нашествия дождевых червей-зубоносцев…

Фантазия у неразлучной троицы била ключом!

А чтобы мама не вздумала поднять все магические спецслужбы, внешние и внутренние войска и ворваться в университет на спине Чешуекрылого Огнеплюя, Рауль каждый день отправлял в родовое гнездо радужные письма.

Кто писал длиннющее послание на пятидесяти листах, неунывающая троица определяла по жребию.

…Увы, но на вручение магических дипломов маму пригласить пришлось…

***

— Раульчик, мальчик мой! — завопила любящая мамочка и всеми своими восьмью пудами веса повисла на шее у сыночки.

Сыночка недовольно поморщился, но счастливая родительница не обратила на это внимания. У госпожи баронессы имелись дела поважнее.

Не слезая с шеи дитятки, радостно болтая тумбообразными ногами, мама украдкой разглядывала дорогого Раульчика и не узнавала его.

Исчезла дебелая дряблость, превратившись в накачанные мускулы; бледная кожа сменила цвет на насыщенно бронзовый.

Даже в лице дорогого чадушки что-то неуловимо изменилось. Между бровей залегла суровая складка. Уголки губ были упрямо сжаты. И мало того — появилась уверенность, столь ненавидимая Абигайль в мужчинах.

Мама интуитивно поняла: сыночка почти ускользнул из-под её влияния. Пора накидывать на мальчика уздечку и вести в стойло.

— Раульчик, — радостно проворковала мама, — я так рада, что ты наконец получил свой диплом! Мы с папой так по тебе скучали! Дни считали, пока ты вернёшься домой!

В разговоре воцарилась некая пауза. Мама грозно насупила бровки и от души пнула в бок несчастного Николя, стоящего рядом. Господин барон спохватился и закивал с фальшивой искренностью:

— Так ждали! Так ждали!

— А у меня для тебя сюрприз! — продолжала ворковать мама. — Я нашла тебе девочку. Умная, красивая, работящая. Свадьба через три дня.

С девочкой предварительно был проведен длительный инструктаж. Будущая невестка вполне осознала стоящие перед ней задачи и поняла, кого надо благодарить за счастье вписать своё имя в летопись славного рода де Шантильи-и-так-далее.

И конечно же, покладистая девушка поклялась госпоже Абигайль в верности до гроба (госпожа Абигайль втайне надеялась, что это она пойдёт за гробом невестки, а не наоборот).

— Приглашения уже разосланы, торт заказан. На пятьсот персон! Из твоей любимой манной кашки! — продолжала стрекотать баронесса. — Но вижу, тебе костюмчик свадебный перешить нужно. Ишь, как возмужал! Поэтому мы сейчас…

— Мама, — ровным голосом сказал Рауль, — я не еду в замок.

— Конечно, дорогой, — несколько удивлённо согласилась госпожа баронесса. — Я же сказала, что тебе нужно перешить костюмчик. Поэтому отсюда мы телепортируем не в замок, а к Изе Шниперзону, чтобы…

— Мама, — повысив голос, повторил Рауль, — я не еду ни в замок, ни к Изе Шниперзону. Я подал документы в Академию магических спецслужб. И через три часа отбываю туда с Абрашей для сдачи вступительных экзаменов.

Ошеломлённая мама даже не поинтересовалась, кто такой Абраша. Её волновало другое.

— Хорошо, — рассеянно согласилась она, — костюмчик можно не шить. Ты и в этом прекрасно выглядишь, хотя бы я предпочла… Ну да ладно. Раульчик, после того, как ты прова… Сдашь свои испытания — срочно в замок. Не забывай, у тебя свадьба через три дня. Девочка так тебя ждёт…

— Мама, — скрипнув зубами, проговорил Рауль, — никакой свадьбы не будет. Точнее, будет, но не с твоей девочкой. Я женюсь на Фире.

— Кто такая Фира? — прохрипела мама. Она внезапно осознала, что сын не шутит.

— Сестра Абраши, — любезно разъяснил Рауль, подхватив под руку будущую жену.

До недавнего времени Фира стояла чуть поодаль; она от души наслаждалась представлением, устроенным дорогой свекровью, и гордилась мамоустойчивостью жениха.

— На этой крашеной вобле? — возопила мама и картинно схватилась за сердце. — Николя, ты слышал? Наш сын выбрал себе в жёны убожество! И ещё, поди, убожество без приданого.

Николя оценивающим взглядом мужчины-знатока окинул Фиру и лукавым подмигиванием одобрил выбор сына.

Воблу бы Фира простила. Даже крашеную (хотя пока и не красилась. В отличие от госпожи баронессы). Но то, что будущая свекровушка смеет оскорблять её папу, — нет!

— Мама, — железным голосом заявила Фира, — я таки имею вам кое-шо сказать. Не хочу вас расстраивать, но таки мой уважаемый папа может купить ваш занюханный замок и ещё останется денежек. Так шо извиняйтесь прямо здесь, и мы забудем за тот досадный инцидент!

— Ещё и хамка! — ахнула мама. — Раульчик, как ты можешь позволить, чтобы твою маму оскорбляли?

— Справедливости ради, мама, вы первой начали! — парировал Рауль.

Мама поняла, что дело плохо, и решила применить тяжёлую артиллерию.

— Ах, я умираю! — всхлипнула она, схватилась за сердце и отрепетировано рухнула на пол.

Рауль и бровью не повёл.

— Папа, — равнодушно спросил любящий сын, — а вы что, не донесли до мамы простую истину: здесь обучаются сотни две целителей?

— Нет, конечно, — широко улыбнулся господин барон. — Должен же ей кто-нибудь поставить правильный диагноз: симуляция!

Фира, не сдержавшись, хихикнула и с уважением посмотрела на будущего свёкра.

***

Три часа спустя госпожа баронесса, со страдальческим видом сидя на оттоманке в коридоре, пыталась делать одновременно три вещи: клеймить неучами местных целителей, умолять Раульчика не бросать её и расписывать достоинства «милой девочки». И это всё под аккомпанемент громких высмаркиваний и визгливых причитаний.

Наконец, осознав тщетность своих попыток по убеждению Рауля, госпожа баронесса прекратила кликушествовать и сказала деловито:

— Слушай, сын, моё материнское слово. Хочешь идти служить — служи. Хочешь жениться на своей воб… Фире — женись! Но по собственному опыту семейной жизни могу тебе сказать: когда жена богаче мужа — брак трещит по швам. Поэтому женишься ты только тогда, когда сможешь обеспечить жене достойный уровень жизни. По моим скромным прикидкам, на это хватит жалования подполковника.

— Значит, — спокойно уточнил Рауль, — когда я стану подполковником, вы не вздумаете препятствовать моему браку с Фирой?

— Ни боже мой! — согласилась заботливая мама. На её лице прямо-таки аршинными буквами было написано: «Стань сначала!»

Зная скорость выделения званий в магических спецслужбах, госпожа баронесса была твёрдо уверена: подполковничьих погон сыночке не видать лет триста. А за это время либо Раулюшка найдёт себе другую девицу, либо хамовитой вобле надоест ждать и она выскочит, за кого поуступчивее.

Бедная мама ещё не знала, как жестоко она заблуждается…

***

— А почему Маргай и Лев? — задумчиво спросила Фира, уже в сотый раз перечитывая приглашения на вступительные испытания в Академию магических спецслужб.

— Каждый курсант обучается в Академии под позывными, которые присваиваются при поступлении, — наставительно разъяснил Абрам, спешно засовывая в походный мешок последние шмотки (точнее сказать, последние сменные портянки: въедливая Фира, отличаясь отменным нюхом, заставила братца их постирать, а не запихивать как есть. Аргументы «Ну я же их всего две недели носил…» отправились вместе с братцем в ближайшую речку). — И после окончания Академии курсант продолжает служить под тем же позывным. Вроде исключения только для дознавателей делают… Так что отныне и впредь, если мы поступим, вы должны будете называть нас не Раулем и Абрамом, а Маргаем и Львом. Ты даже венчаться будешь с Маргаем…

Рауль лениво посоветовал приятелю не перегибать палку. Просто придётся очень тщательно разграничивать личную жизнь и служебную. И постараться сделать так, чтобы они никогда не пересекались. Потому как магические спецслужбы сражаются с такими силами, которым ничего не стоит по магии имени уничтожить не только ненавистного Летящего, но и всю его семью.

— Из-за этого среди сотрудников спецслужб такой низкий процент браков, — грустно сказал Рауль. — Никто не хочет рисковать жизнью своих близких.

Фира вздохнула. Она была согласна венчаться хоть с Маргаем, хоть с Тигром, хоть с Сусликом. Лишь бы он был её Раульчиком.

— Пишите мне, мальчики! По сверхсекретным каналам, как хотите, но — пишите! — пустила эльфиечка слезу. — Особенно ты, Раульчик! Я буду тебя ждать! Сколько нужно! И ради тебя… Да я оружия больше в руки не возьму! Да я вышивать научусь! И вязать! И…

— Ты ещё шить научись! — язвительно сказал Абрам, стараясь скрыть невольную радость и… гордость за сестру. В отличие от Рауля он-то понимал, чего девушке стоит заняться чисто женскими делами.

— А что, и научусь! — в запальчивости пообещала Фира. — Должен же будет кто-то нашим деткам вещи делать!

— КАКИМ ДЕТКАМ? — взревели в один голос Рауль и Абрам и посмотрели друг на друга. В глазах Абраши плескалась бешеная ярость, в глазах Рауля — искреннее недоумение. Господин барон любил две вещи — жизни и Фиру, но менять одно на другое совершенно не собирался.

— Которые у нас будут после того, как мы поженимся, — поморгав проныр… честными глазёнками, сообщила Фира.

Будущие следопыты в один голос облегченно выдохнули, и, не сговариваясь, отвесили интриганке по лёгкому подзатыльнику. Не столько больно, сколько обидно.

— Ну, на дорожку, — дрогнувшим голосом сказал Рауль.

Ребята присели. Абрам великодушно отвернулся и господин барон… то есть, теперь уже Маргай украдкой обнял Фиру.

— До встречи через пять лет, родная, — прошептал он. Ровно столько продолжалось обучение в Академии, в течение которого курсанты не имели права лично видеться с родными и друзьями.

— До встречи через пять лет, — эхом отозвалась Фира.