Близнецам закон не писан. Том 1. Дорога к Приграничью

Э. Марголис (2024)

Абраша и Фира — самые бедовые близнецы не только в Аринелле, но и на всём Перепутье! Вместе они ставят на уши отчий дом и родное царство-государство, постигают азы самообороны и перевоспитывают маменькиного сынка, делая из рохли и слюнтяя настоящего боевого мага. Однако час расставания близок: брат поступает в Академию магических спецслужб, куда девушкам вход категорически заказан. Вскоре молодой эльф получает приглашение на службу в элитный отряд Приграничья. Дело за малым: сдать последний экзамен. Но курсант и не догадывается, ЧЕМ обернётся для выпускников простейший марш-бросок…

Глава 4

Однажды в жаркий июньский полдень, на пороге Волшебградского университета появилась колоритная парочка: высокий накачанный эльф и светловолосая эльфиечка, дышащая в пупок мускулистому красавцу. Каждый, кто попадался им на пути, понимающе улыбался, принимая молодых людей за влюблённых. И только самый внимательный уловил бы сходство в чертах лица и признал в ушастиках близких родственников.

У двери молодых эльфов встретил замотанный пятикурсник.

— Абитуриенты? — привычно уточнил он. Ребята хором ответили:

— Так точно!

— Хотите на экскурсию по факультету?

Парочка с жаром заявила, что не просто хочет, а прямо жаждет! Студент, умилившись энтузиазму шмакодявок, достал свитки прибывающих и приготовился записывать.

— Имена, какой факультет?

— Абрам и Эсфирь Кацманы, боевой магии! — твёрдо ответил Абраша. Пятикурсник изумлённо поднял голову:

— И девушка?

— И девушка! — подбоченилась Фира. — А что такого?

— Да нет, ничего… — пробормотал пятикурсник, сам заканчивающий вышеупомянутый факультет.

Будущий боевой маг аккуратно внёс имена в списки и подумал со вздохом: вылетит девка! После первой же сессии вылетит! Не про её честь нагрузки.

Плохо же он знал Фиру!

***

— Абраш, и как тебе тут… Всё? — спросила с придыханием эльфиечка, когда пятичасовая экскурсия подошла к концу.

— Класс! — восторженно выдохнул будущий боевой маг. — Теперь бы только экзамены не завалить…

— Будем стараться! — покивала Фира. — Слышь, Абраш, я так переволновалась, что готова целого Чешуекрылого Огнеплюя сожрать. Пошли поедим, а?

— Ну раз ты так просишь… — великодушно согласился братик. Есть он хотел не меньше Фиры и мог ухомячить целых двух Чешуекрылых Огнеплюев! А на закуску вдобавок попросить мясца Бронированного… Но молодой эльф считал постыдным проявлять слабость перед лицом сестры, а поэтому уже добрых два часа ходил и мрачно приказывал заткнуться бурчащему пузичку!

Фира понимающе улыбнулась, но промолчала.

***

Трапезная (по слухам, располагавшаяся в бывшей пыточной), кишмя кишела студентами. Близнецы с трудом нашли столик: в самом тёмном углу, по соседству с колонией пауков. Глава семейства, размером с пудовый кулак, угрюмо покосился на непрошенных гостей и предупредительно продемонстрировал жвалы. Абраша покивал и выложил на стол огнеплюйный раструб. Паук признал в госте достойного противника, после чего стороны немедленно заключили хрупкий мир.

Пока ребята обустраивались, Абраша в силу привычки цепким взглядом осматривал подвальное помещение. Внимание младшего Кацмана привлёк молодой светловолосый эльф, заполучивший козырное местечко у самого окна. Пока остальная молодёжь или жадно пожирала местную стряпню, или вела задушевные разговоры, блондинчик восхищённо разглядывал свой героический профиль, отражающийся в отполированной до блеска оловянной кружке

«Самовлюблённый павиан!» — раздражённо подумал Абраша, выкинул блондинчика из головы и продолжил рекогносцировку местности

***

Самовлюблённый павиан, в миру носивший титул господина барона и откликавшийся на аристократическое имя Рауль, наконец налюбовался собственной персоной, отставил кружку в сторону и довольно улыбнулся.

Ну хорош же! Несомненно, хорош! Как величественно он станет смотреться на медали, отлитой в честь победы… ну, в том же Гадючьем ущелье! И подпись, главное подпись не забыть на медали отчеканить: генерал Рауль де Шантильи де Мелузинд.

Спасибо дорогому папе за такую героическую внешность! Хоть что-то полезное удосужился для сынка сделать!

***

Отец будущего героя всея Перепутья, Николя де Шантильи де Мелузинд, славный представитель древнего магического эльфийского рода, обладал всего двумя достоинствами: смазливой мордашкой да громкой фамилией.

Знающие люди в один голос прочили Николя блестящую военную карьеру. Но и она, и мечты о военных подвигах остались где-то далеко, в светлой юности, похороненные под спудом многочисленных гулянок и беспорядочных связей. Под тем же могильным камушком с комфортом обосновались и надежды матушки Николя. Добрая женщина верила: однажды сыночка явит миру такой потрясающий талант, что всё Перепутье ахнет от восторга.

Николя и явил. Состояние, что его предки бережно собирали в течение нескольких тысячелетий, шустрый офицерик промотал за какой-то год. Впереди замаячил явственный призрак банкротства с последующим тюремным заключением.

Перед мотом встал выбор: или в лучших традициях древних бонжурианцев выпить яда, дабы избежать позора, или выгодно жениться, чтобы деньгами из приданого жены расплатиться с кредиторами.

Жизнелюбивый Николя предпочёл брак пышным похоронам, и уже через неделю повёл под венец некую Абигайль, девицу рода не шибко знатного, в магии не сильного, но богатого и с большими амбициями (Николя и не подозревал, как ему повезло, что у жёнушки всего-навсего первый дан по магии и колдовать она практически не умеет… — Прим. автора).

Лет через пять Николя вполне искренне сожалел, что не выпил яду. Но было уже поздно: предприимчивая супруга конфисковала все запасы отравы; даже за многочисленными тараканами бегали с мухобойкой и воплем: «Сдохни сам, будь хорошим насекомым!» А уж всем аптекарям в радиусе трех телепортовых переходов строго-настрого запрещалось продавать барону де Шантильи даже безобидную валерьянку.

***

Жизнь заиграла для Николя новыми красками в тот самый миг, когда дорогая супружница разрешилась от бремени. Теперь для неё не существовало в мире никого, кроме лапушки-сынульчика; красавец супруг отошёл не то что на второй — на десятый план.

Николя потёр руки и пошёл по окрестным пастушкам.

***

Лапушко-солнышко-золотце любящая мамочка решила назвать благородным именем «Рауль», вполне себе приличествующим знатному роду де Шантильи де Мелузинд. Когда Николя заикнулся, что неплохо было бы дать сыночку традиционно эльфийское имя, дорогая супружница в резких выражениях заявила: её сына не будут звать, как обыкновенного простолюдина!

И чтобы такая незатейливая истина быстрее доползла до недалёкого муженька, ей придали ускорение родовым скипетром де Шантильи.

Замковый лекарь, осмотревший Николя, профессионально посоветовал примочку от ушибов и (чисто по-мужски) никогда не спорить с супругой. А то ведь однажды госпожа Абигайль может вместо скипетра за алебарду схватиться.

Николя сокрушённо покивал.

…Глухой ночью, когда дорогая жёнушка видела десятый сон, всё колюще-режуще-метательное оружие было надёжно убрано в огромный сундук. Ключ от него Николя мужественно проглотил.

Для гарантии.

***

На первых порах в воспитании сына Николя не принимал ни малейшего участия. Вечно пищащий и дурно пахнущий комочек вызывал у утончённого аристократа неприкрытую брезгливость. Впрочем, Абигайль сама не жаждала видеть опостылевшего супруга у кроватки лапочки Рауля.

Когда спустя десять лет Николя непостижимым образом вспомнил, что у него есть сын, плоды маминого воспитания явили себя во всей красе. Единственный наследник славного рода де Шантильи бегал по замку в женском платьице, а при малейшей царапине на ноге начинал истошно реветь и звать маму.

Бывший вояка схватился за голову. Памятуя давнишний совет лекаря, он очень осторожно указал дорогой жене на… некоторые пробелы в воспитании наследника. Предварительно убедившись, что в комнате, где и происходил приснопамятный разговор, нет ничего тяжёло-летающего.

По итогам беседы с любимой женой понятливый Николя сделал два вывода: пробелы в воспитании наследника отсутствуют и скрученное полотенце сравнивается по силе удара с фамильным скипетром.

Обычно безропотный Николя встал на дыбы и стал изыскивать способы, как бы вернуть продолжателя рода в лоно правильного воспитания. Самым действенным из них виделся отчаявшемуся отцу суп из поганок, скормленный дорогой жене. Но от столь радикального решения вопроса пришлось отказаться: Николя совершенно не разбирался в грибах и запросто мог вместо бледных поганок накрошить в супец безобидных опят. Привлекать посторонних же Николя не желал, а кроме того подозревал, что, сожрав пару десятков мухоморов, благоверная даже не икнёт.

***

Сама того не желая, реализации коварного плана Николя поспособствовала тёща. Эта милая женщина, за все годы брака соглашавшаяся разве что станцевать канкан на могилке дорогого зятька, однажды оказалась столь любезна, что слегла, сражённая болезнью с каким-то мудрёным названием.

Сложно сказать, что Абигайль любила больше: дорогую маму или огромное состояние, которая старая грымза обещала отписать тому, кто станет за ней ухаживать перед смертью. Но уже через пять минут после получения письма из родового гнезда баронесса велела закладывать лошадей: тратиться на телепорт она не пожелала в силу природной скупости. Свою солнышко-лапочку-кровиночку Рауля Абигайль предусмотрительно решила оставить дома: умирающая сроду не переносила детских визгов.

***

Когда полгода спустя Абигайль вернулась в родовой замок вдесятеро богаче, чем отсюда уезжала, она не признала дорогого сыночка.

Нежное любящее дитятко, проводившее прежде все свои дни то с арфой в руках, то с иглой за вышивальным станком, теперь бодро разъезжало по двору на лошади, метко рубилось на игрушечных мечах с начальником дворцовой охраны, ругалось, как сапожник, и бредило военными подвигами на стезе боевой магии.

Мало того, Раулюшка теперь всюду проявлялся в кожаных штанах и кожаной же курточке. Когда рассерженная родительница потребовала немедленно снять «эту гадость», чадушко устроило родительнице дикий скандал! А его (читай — мамино) любимое платьице обнаружилось в качестве подстилки у дворового кобеля Чтобтысдоха.

Мама кричала. Мама хваталась за ремень. Мама падала в обморок и всячески изображала умирающую. Сынок был непреклонен: платьице он не наденет, иголку в руки не возьмёт, а арфу разобьёт о голову первого же безумца, который вздумает с ней подступиться.

Мама вздохнула и сделала вид, что сдалась.

***

Постепенно, исподволь, шаг за шагом, хитрая Абигайль стала возвращать своё утраченное влияние. Рауляшка смотрел маме в рот. Раулюшка делал всё, что скажет мама. Раулюшка отказался от мяса, на которое перешёл при правлении папы, и покорно кушал на завтрак, обед и ужин манную кашку. На лошадках, правда, кататься не перестал (дворцовый лекарь сказал, что верховая езда полезна для осанки). Но мама ограничила пребывание в седле пятью минутами в день. И ещё скамеечку велела приготовить, чтобы дитятке было удобнее на лошадь залезать.

Дитятко, которому на момент изготовления скамеечки исполнилось восемнадцать, только зубами проскрипел. Но спорить не осмелился.

Он же знал: мама всегда права.

Даже девочек мама отбирала сыночке лично. Ещё и рядом стояла и командовала, чтобы дитятка не ударил в грязь лицом.

…Лишь в одном мама не сумела сломить наследника рода де Шантильи. Как ни настаивала она, чтобы чадушко посвятил свою жизнь хоровому пению, Рауль твёрдо решил: как только он вырастет — станет боевым магом! Слишком глубокие корни в его неокрепшую душу пустили семена, разбросанные коварным отцом…

***

Все те полгода, пока дорогая женушка зарабатывала на хлеб с икоркой у смертного одна тёщеньки, Николя развлекал наследника рассказами о жизни боевых магов, полной приключений. Кровь впечатлительного пацана будоражили легенды о страшных чудовищах и прекрасных дамах.

Словно наяву Рауль видел себя на белом коне, в генеральском облачении. Главнокомандующий де Шантильи вставал в стременах, поднимал вверх правую руку и хорошо поставленным командным голосом отдавал приказ: «Седьмым заклинанием Эмеральделя пли!» (разумеется, ни один руководитель, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, не станет произносить в бою подобную длинную команду. Более опытный и прагматичный противник распылит недальновидного вояку прежде, чем тот начнёт произносить слово «заклинанием…» Но Раульчик был мальчик молодой, необстрелянный и мечтательный, поэтому таких подробностей не знал. — Прим. автора).

Картина была столь привлекательна, что каждый раз, вызывая её в своём воображении, Рауль щурился от восторга. Молодой де Шантильи всё соглашался отдать, лишь бы однажды получить генеральские погоны и покрасоваться во главе войска боевых магов!

Даже расстаться с любимой мамочкой.

Единственное, что выторговала у него родительница, — дотерпеть до магического совершеннолетия — шестидесяти лет — и лишь тогда паковать вещички в Волшебградский университет. Подспудно хитрая Абигайль надеялась: за долгие годы сынок забудет свою блажь и радостно вернётся на тёплое местечко у маминой юбки.

Увы, маминым надеждам не суждено было сбыться. С размахом отпраздновав своё шестидесятилетие, в тот же день молодой эльф подал документы на факультет боевой магии.

***

Документы Рауля легли на стол Алонсо Хитроумного, ректора Волшебградского университета, в три часа пятнадцать минут. Суровая длань мамы Рауля — в три часа сорок восемь минут.

С присущей ей напористостью, выдвинув вперёд могучий бюст десятого размера, Абигайль требовала от ректора отказать в приёме её бедному, несамостоятельному мальчику.

Ректор и рад бы был, да вот беда: четверть часа назад бедный мальчик уже подписал магический контракт (ректор безбожно врал. Вступительные испытания для боевых магов должны были сстояться через два дня. Но Алонсо сам воспитывался под крылышком властной родительницы и просто пожалел парня. — Прим. автора). Вполне себе самостоятельно. Нет, просто порвать и выбросить не получится. И спалить в пасти Бронированного Огнеплюя — тоже: действие контракта прекращалось только в случае смерти студента или его отчисления.

Госпожа баронесса призадумалась.

— Тогда прикажите поставить вторую койку в покоях Рауля. Я лично прослежу, чтобы моему мальчику обеспечили тот уровень комфорта, к которому он привык в родном замке. Буду варить ему манную кашку и прокручивать варёную рыбку, чтобы сыночка не подавился ненароком. И, надеюсь, мне разрешат присутствовать на занятиях у ребёнка?

Посмотрел бы ректор на самоубийцу, который дерзнул бы отказать напористой баронессе!

***

Ректор уже и за пером потянулся, чтобы подписать соответствующее распоряжение. Но тут в кабинет ввалился барон Николя де Шантильи и так далее.

Бряцая полусотней орденов разных степеней и достоинств, он категорически потребовал от руководства вуза обеспечить его сыну самое наилучшее военное воспитание без участия всяких там… баб.

Супружница, привыкшая видеть благоверного всегда покорным и сидящим под жениным каблуком, на пару минут опешила.

Означенного времени хватило замороченному ректору, чтобы прийти в себя и отдать приказ охране выставить назойливую маму. Алонсо и вовсе велел бы не пускать шебутную родительницу на порог университет все пять лет, но… Видавший виды руководитель прекрасно понимал всю бесполезность начальственного распоряжения. При её пробивном характере настойчивая эльфийка аж до самого Повелителя Магов дойдёт, но право видеть сыночку выхлопочет!

А Николя, сделав доброе дело, вернул ордена туда, откуда взял: своему старому боевому товарищу. Некогда они служили вместе, и господин барон даже оказал приятелю некую услугу, совершенно незначительную, по мнению самого эльфа. Товарищ, впрочем, считал иначе и, пожимая руку при расставании, предлагал не стесняться и обращаться, когда потребуется. Вот Николя и обратился. Для внушительности.

Принимая ордена обратно, товарищ поинтересовался рассеянно: а куда после университета собирается сын? Николя только плечами пожал.

Товарищ просветлел лицом и шёпотом сообщил: он сейчас занимает совершенно пустяковую должность в Ордене Летящей стрелы («Да, да, магические спецслужбы») и имеет там массу знакомств. Если парень решит продолжить карьеру боевого мага в этом направлении, то он всегда пристроит Рауля в какое-нибудь тёплое местечко с хорошими карьерными перспективами. Только не к Северным Волкам и не в Приграничье. Там свои… э-э-э… договорённости.

Николя от души поблагодарил друга.

***

Обо всех перипетиях трагикомической истории семьи де Шантильи де Мелузинд брат с сестрой узнали много позже. А пока молодые эльфы жадно поглощали обед, с придыханием продолжая обмениваться первыми впечатлениями о факультете. На счастье, ребята были слишком взбудоражены и голодны и не успели оценить все «прелести» университетской стряпни (Служи местная кухарка у Лазаря Кацмана — её выгнали бы после первой же трапезы. Без зарплаты, выходного пособия и с самыми отвратительными рекомендациями. Но как известно, студенты — люди неприхотливые, поэтому Тофана Грымзеевна царила на кухне вот уже двадцатый год и уходить с хлебного места не собиралась. — Прим. автора).

Насытившись, брат и сестра принялись обсуждать грядущие экзамены. Первый должен был состояться завтра, в девять утра, и молодые эльфы спешно прикидывали, как бы поэффектнее явить всему преподавательскому составу свои блестящие познания.

Внезапно посреди пламенной речи, посвящённой отработке заклинания Вуходатус, Фира замерла и уставилась куда-то в угол. Брат, не на шутку перепугавшись, решил глянуть туда же.

Фира мечтательно пялилась на самовлюблённого павиана. Абраша озадачился.

— Слышь, мелкая… — начал он.

Мелкая не слышала. Она сидела и смотрела на блондинчика, как зачарованная, не замечая никого и ничего вокруг.

Абраша похолодел. Молодой эльф вдруг отчётливо понял: случилось то, что давным-давно ожидала семья Кацманов. Мама — с робкой надеждой, папа — с опаской, братик — с неотвратимым чувством надвигающейся потери.

Фира влюбилась!