Новенькая в школе Сент-Клэр

Энид Блайтон, 1944

Школьная жизнь близняшек О’Салливан шла своим чередом: уроки, переменки, домашние задания, вечеринки и прочие развлечения… Казалось, чего ещё ожидать? Но однажды в их классе появилась новая ученица Клодин – большая выдумщица и фантазёрка, непосредственная, способная на самые дерзкие шалости. С приходом этой озорной девчонки и без того нескучная жизнь в школе забурлила с новой силой…

Глава 3

Появление Клодин

В конце первой школьной недели в класс пришла четвёртая новенькая. О её появлении объявила мадемуазель собственной персоной.

— А у меня для вас сюрприз! — сообщила она сияя как-то утром на уроке французского языка. — Скоро у вас в четвёртом будет ещё одна подруга! Она приезжает сегодня!

— Почему с таким опозданием? — удивилась Пат.

— У неё были кори, — объяснила мадемуазель, которая почему-то всегда говорила об этой болезни во множественном числе. — Очень неприятная болезнь, а Клодин к тому же перенесла её в тяжёлой форме. Поэтому она не могла приехать раньше.

— Клодин? — переспросила Изабель. — Какое красивое имя! Мне нравится.

— И малышка Клодин тебе тоже понравится, — заявила мадемуазель, — потому что она — француженка, и к тому же моя племянница!

Вот так новость! Никто никогда не слышал о том, что у Мамзели есть племянница. И тем более о том, что она будет учиться в Сент-Клэре!

— Надеюсь, ей у нас понравится, — сказала вежливая Хилари, желая проявить воспитанность.

— О, ей ужасно понравится! — заверила мадемуазель. — Ей везде нравится, моей малышке Клодин. Удивительно жизнерадостный ребёнок, всегда смеётся и улыбается, любит добрую шутку.

Это радовало. Четвёртый класс, готовый приветствовать Клодин, выжидательно уставился на мадемуазель, желая слышать продолжение.

Лицо мадемуазели стало серьёзным, она решительно поправила очки на носу и посмотрела на девочек близорукими глазами, которые казались большими и выпуклыми из-за увеличивающих их стёкол.

— Я специально попросила принять Клодин, — сказала Мамзель. — До этого она посещала школу при монастыре, но там слишком суровые порядки, и бедная малышка Клодин всё время была в чём-то виновата. Мне сказали, что она не хочет соблюдать ни правила, ни обычаи. И тогда я подумала: «Да ведь наша умница Бобби когда-то была такой же, а как её изменила школа Сент-Клэр! Она готовится к экзаменам как трудолюбивая пчёлка! Быть может, и малышка Клодин здесь тоже переменится!»

Бобби не знала куда глаза девать. Ей совсем не хотелось, чтобы её при всех называли трудолюбивой пчёлкой, но мадемуазель говорила так искренне, что девочка не посмела возразить. Да она в любом случае не сумела бы вставить ни слова, поскольку француженка тарахтела без остановки.

— И вот малышка Клодин сегодня приезжает, она только недавно выздоровела после корей, и, конечно, вы её хорошо встретите, ведь правда? Ради вашей старой мадемуазели?

— Ну конечно, мы ей будем очень рады! — воскликнула Сьюзен Хауз.

Остальные поддержали её дружным бормотанием — все, кроме Энджелы, Элисон и Полин, которые сидели со скучающими лицами, как бы давая понять, что племянница мадемуазели не стоит того, чтобы о ней думать.

— Вы добрые дети, — сказала мадемуазель. — Я познакомлю вас с Клодин, как только она приедет. Вы все ей страшно понравитесь. Она очень хорошая девочка, хотя сначала может показаться, что она совершенно не желает вести себя правильно и прилично. Но вы ведь её перевоспитаете, n’est-ce pas?^[2]

Четвероклассницы переглянулись и невольно подумали, что Клодин, должно быть, забавная девчонка. И вообще, здорово, когда в твоём классе учится настоящая француженка. Да, похоже, что из всех новеньких это самый многообещающий экземпляр.

Примерно за пять минут до конца урока дверь класса открылась и на пороге появилась очень странная девочка. Она была маленькая, смуглая и изящная. Мордашка у неё была смышлёная и дерзкая, и, прежде чем подойти к мадемуазель, девочка бросила быстрый, внимательный взгляд на учениц за партами.

Мадемуазель радостно взвизгнула и кинулась обнимать новенькую. Она несколько раз расцеловала девочку в обе щеки, погладила по темноволосой головке и принялась так быстро лопотать по-французски, что никто не понял ни слова.

Девочка ответила спокойно и вежливо и тоже чмокнула мадемуазель в каждую щеку. Судя по всему, её ничуть не поразил столь бурный приём.

— Ma petite^[3] Клодин, наконец-то ты здесь! — воскликнула мадемуазель и развернула девочку лицом к классу. — Знакомьтесь, это малышка Клодин. — Мадемуазель так волновалась, что её очки то и дело съезжали на кончик носа. — Поздоровайся с новыми друзьями, Клодин.

— Привет, братва! — дружески кивнула Клодин.

Девочки опешили, потом захихикали. Забавно было слышать это выражение от маленькой француженки.

— Как ты сказала? — переспросила мадемуазель, которая была плохо знакома с жаргоном. — Братья? Это неправильно, Клодин, правильнее сказать «сёстры».

Класс расхохотался. Клодин ухмыльнулась. Мадемуазель просияла. Было очевидно, что она очень любит племянницу и гордится ею.

Тут прозвенел звонок с урока.

— Хилари, — попросила учительница, — пожалуйста, возьми Клодин с собой, покажи ей всё, чтобы она не смущалась и не чувствовала себя брошенной, бедняжка.

Мадемуазель, конечно, ошибалась. Клодин не чувствовала себя ни смущённой, ни брошенной. Наоборот, она вела себя так, будто знакома со всеми тысячу лет, и держалась легко и очень естественно. Она хорошо говорила по-английски, хотя иногда, как и мадемуазель, забавно выражала свои мысли.

Несколько лет Клодин училась в школе во Франции, а потом провела пару четвертей в английской школе при монастыре. Кажется, ей там не понравилось, да и школа не изъявляла особого желания оставить Клодин у себя.

— Понимаете, так неудачно получилось: учительница естествознания залезла по лесенке на дерево, чтобы собрать какой-то необычный мох, который рос на ветках, — объяснила Клодин с лёгким французским акцентом. — А тут подошла я и унесла лесенку. И в этот день у нас не было урока естествознания.

— Обалдеть! То есть ты оставила учительницу на дереве? — вытаращила глаза Бобби. — Ну ты бесстрашная! Теперь понятно, почему мадемуазель перевела тебя в Сент-Клэр. Здесь такие шутки не проходят.

— Нет? — переспросила Клодин. — Обидно. Ну, может быть, вы как-то иначе развлекаетесь. Жалко, что я не успела к началу четверти. У меня были кори.

Девочки рассмеялись. Клодин очень понравилась всем, кроме Энджелы. Даже Полин с интересом слушала новую девочку, а Элисон вообще искренне веселилась. Только Энджела смотрела свысока.

— Что я тебе говорила? — напомнила она Элисон. — Сначала в классе появилась дочка экономки, теперь — племянница учительницы. Не понимаю, Элисон, что смешного ты нашла в этой Клодин?

— Мне нравится её голос и то, как она себя ведёт, — ответила Элисон. — Она так забавно машет руками, когда говорит, совсем как мадемуазель! Она правда смешная, Энджела.

Энджеле очень не нравилось, когда Элисон с ней не соглашалась. Она окинула подругу холодным взглядом и обиженно отвернулась. Энджела всегда так отворачивалась, когда хотела кого-нибудь наказать.

Элисон сразу расстроилась и попыталась помириться. Она подошла к Энджеле и взяла её за руку, потом начала хвалить и льстить ей до тех пор, пока та не соизволила наконец улыбнуться своей добровольной рабыне. Элисон сразу ожила.

— Ты не думай, я вообще больше не буду обращать внимание на Клодин, — заверила она подругу. — Она ведь самая обычная простая девчонка.

— Но не такая простая, как Карлотта, — зло заметила Энджела.

Элисон стало неловко. Ей нравилась Карлотта — честная, правдивая, прямолинейная и весёлая. Даже её вспыльчивость была какая-то симпатичная. Элисон считала, что Карлотта — самая цельная, самая естественная из всех девочек в их классе. А естественные люди всегда приятны окружающим.

Клодин мгновенно встроилась в школьную жизнь. Она уселась за последнюю парту в классе, выбрала себе шкафчик в общей гостиной и мигом затолкала в него свои вещи, а сверху поставила фотографию мамы. Она притащила в гостиную огромный пирог и щедро угостила всех — только Энджела отказалась попробовать. Элисон замялась и тоже отказалась, поскольку боялась, что Энджела опять обидится.

Поначалу Клодин очень забавляла девочек, но через какое-то время они стали замечать, что она ведёт себя уж слишком не по-английски. Например, Клодин без всякого зазрения совести списывала у других. Она была очень умной и сообразительной, но часто ей было лень работать самой, и тогда она просто сдувала ответы у соседки по парте. А её соседкой была Мирабел, которая никогда не блистала в учёбе, и получалось, что Клодин списывала неправильные ответы. Но она ни капли не огорчалась из-за этого.

— Слушайте, мы должны как-то помешать Клодин списывать у Мирабел, — сказала однажды Пат. — Мирабел говорит, она ни одного примера сама не решила, всё сдула!

— Самое удивительное то, что она делает это в открытую, — вставила Изабель. — Мне кажется, и не видит в этом ничего плохого.

И точно, Клодин была поражена, когда староста класса Сьюзен Хауз заговорила с ней о списывании.

— Это же жульничество, Клодин, неужели ты не понимаешь! — проговорила Сьюзен, густо покраснев от смущения, поскольку ей неловко было уличать человека в жульничестве.

— Нет, я ничего такого не понимаю! — сказала Клодин. — Вы все видите, как я это делаю, а жульничают всегда тайком.

— Не всегда, — покачала головой Сьюзен. — Жульничество есть жульничество, хоть тайком, хоть у всех на виду. А потом, это ведь так глупо — списывать у Мирабел, которая лепит ошибку на ошибку. Мисс Эллис сразу догадается, что ты списала у неё, и будет скандал.

— Ты считаешь, мне лучше списывать у Хилари? — всерьёз задумалась Клодин.

Сьюзен тяжело вздохнула.

— Клодин, ты ни у кого не должна списывать. Я знаю, французы многие вещи понимают по-своему, например мадемуазель. Но, если ты хочешь получать удовольствие от жизни в Сент-Клэре, тебе придётся жить по нашим правилам.

— Я везде получаю удовольствие, — мгновенно ответила Клодин. — Но хорошо, Сьюзен, я постараюсь не списывать. Ну, может, только тогда, когда совсем не приготовлю уроки.

Кроме списывания девочек раздражало и то, что Клодин без спросу брала чужие вещи. Карандаши, ластики, линейки, учебники — всё что понадобится. И в девяти случаях из десяти она не отдавала их обратно.

— Я забываю, — объяснила Клодин. — Мне нужен карандаш, и я его беру, и я очень благодарна за него, а потом просто забываю о нём. И бедная Хилари говорит: «Где мой карандаш? Я потеряла карандаш!» А карандаш всё это время лежит у меня на столе, ничуть не потерянный.

— Так, пожалуйста, постарайся вспоминать и отдавать обратно всё что берёшь, — сказала Хилари. — Между прочим, ты взяла мой любимый серебряный карандаш. И вообще, хорошо бы тебе спрашивать разрешение, прежде чем ты что-то возьмёшь.

— Ох уж эти англичане! — вздохнула Клодин. — Ладно, я буду хорошо себя вести и всегда говорить: «Дорогая Хилари, пожалуйста, пожалуйста, разреши мне взять твой прекрасный серебряный карандаш».

Хилари рассмеялась. Никто не мог долго сердиться на Клодин. Она была такая забавная! Так широко распахивала свои выразительные чёрные глаза и размахивала руками в точности как мадемуазель. В конце концов, Клодин ещё так мало живёт в Англии. К концу четверти она обязательно научится соблюдать здешние правила!

Примечания

2

Не так ли? (фр.)

3

Моя малышка (фр.).