Темная кровь

Эльнар Хажиев (2024)

Мастэ́р, завершивший свои дела в старинном особняке, с решимостью готовится продолжить поиски искусного манипулятора, осознавая, что до наступления Нового года осталось лишь коротких четыре дня. Он пришел к выводу, что за всеми интригами манипулятора скрывается загадочная женщина. Из сведений, добытых в особняке Форга, Мастэ́р понял, с кем она могла быть связана. Он уже собирался навестить кровавую ведьму, чтобы развеять окутывающие ее легенды, но новые заботы не заставили себя ждать. Трактирщик Бо попросил разобраться в таинственном исчезновении своей помощницы, которая, как уверен Мастэ́р, связана с недавнем убийством дочери купца. Но как все это может быть связано с подрывом рынка? Кто-то нарочно хочет испортить праздник людям и Мастэ́р вынужден спасти Наступающий год.

Массаж

12-ый месяц 1736 год.

На следующий день мне предстояло посетить салон «Та-лу-лу». Я смутно понимал, что это за место. Возможно, это была очередная баня или другая купальня. Но, учитывая предыдущий опыт, я определенно ожидал что-то захватывающее.

Я нежился в теплой постели, без напарницы рядом. Возможно, она была занята своими делами. Взглянув в окно, я заметил, как за окном разыгралась снежная вьюга. Выйдя в холл «Под-ляшки», я увидел суету, царившую среди людей. Все чем-то были озабочены и куда-то спешили. Очевидно, приближался праздник. Шала принесла огромный пирог и щедро угощала гостей за свой счет. Это был превосходный способ привлечь внимание к своему заведению.

Те темные замерзшие пятна, которые я видел на складе у трактирщика, они пролиты давно. Возможно, Силия действительно была связана с магией или кражей, и ее убили как свидетельницу? Общество Рукава проводило множество обрядов, связанных с рунами, но это было так давно, как я выяснил из той книги. Если она владела силой, то действительно ли они намеревались использовать ее для своих зловещих замыслов? План Рукавов оставался загадкой для меня, они скрывали свои миссии по кражам за плотной завесой тайны, неуловимыми и скрытными, как тени ночи.

Я не мог избавиться от ощущения, что Силия представляла собой ключ к какому-то более крупному замыслу. Ее не понятная смерть не выходила у меня из головы, и лишь ожидание встречи в салоне «Та-лу-лу» дарило свежие мысли. Собираясь поскорее выйти на улицу, я натянул широкий шарф и кожаные перчатки, подготовившись к суровому натиску зимнего ветра.

Холодный воздух ударил в лицо, как только я вышел на улицу. Город содрогался под мощью снежной бури, и каждый шаг по скользким улочкам требовал осторожности. Несмотря на стужу, мой путь к салону «Та-лу-лу» был полон решимости. Само название салона звучало загадочно, возможно, оно скрывало нечто большее, чем просто место отдыха. Я шел вперед, подмечая мельчайшие детали окружающего мира, налету анализируя и сопоставляя их с собранными ранее обрывками информации.

Когда я наконец достиг места назначения, золотой свет, отбрасываемый из окон салона, встретил меня мягким теплом. Внутри оказалось гораздо уютнее, чем я предполагал. Посетители, сгруппировавшись в красивые полукруглые ниши, приятно проводили время. Они беседовали и смеялись, как будто никакие тайные общества и опасности вовсе не существовали. Атмосфера была наполнена ароматами пряных трав и редких благовоний, создавая иллюзию спокойствия и безопасности.

Меня встретила работница этого заведения и спросила:

— Вы к нам в первые?

— Что? — не поняв сначала вопрос. — Ах да, я тут впервые.

— Вам общий зал, или индивидуальную комнату?

Я не понимал, что за услуги она мне предоставляет, но я подумал, что если пойду в общий, то смогу что-то узнать.

— Давайте общий.

Девушка проводила меня за ширму и вручила полотенце, попросив полностью раздеться и завернуться в него. Выйдя в просторный зал, я увидел ряды небольших лежаков, на которых расположились посетители. Это оказался массажный салон. Здесь людей массируют, окружая атмосферой покоя, и заставляя их тела расслабиться под искусными манипуляциями рук мастеров.

Я немного растерялся, но решил не показывать своего замешательства и прошел к одному из свободных лежаков. Ложась на лежак, я постарался расслабиться и слиться с атмосферой салона. Массажистка, чьи мягкие руки начали свою работу, была настоящим мастером: плавные движения уносили мою усталость прочь, а напряжение постепенно сменялось спокойствием. За это время я успел немного осмотреться: вокруг царило умиротворение, и даже приглушенные разговоры звучали как мелодия, создавая чувство уединенности и безопасности.

Постепенно, поддаваясь воздействию массажа, мои мысли начали возвращаться к цели моего визита. Салон «Та-лу-лу» был не просто местом отдыха, это было своеобразное собрание людей, объединенных более чем просто стремлением к расслаблению. Прислушиваясь к окружающим разговорам, я пытался уловить что-то подозрительное или необычное. Слова, фразы, намеки — они могли оказаться ключом к тем загадкам, которые я намеревался разгадать.

Мой слух уловил приглушенное звучание двух низких голосов доносившихся поблизости, занятых тихим обсуждением. Именно это и привело меня сюда.

— Конечно…

— Мне хотелось бы кое о чем переговорить с вами, если вы не против, людин Байм.

— Кто вы?

— Я старший стражник Та́рок.

Людин Байм надменным тоном ответил:

— Ну, и чего тебе, стражник?

— Рано встаете, людин Байм.

— Разумеется, инквизиция никогда не дремлет.

— В самом деле? — удивился Та́рок.

— Ближе к делу, я же вижу, что вам не особо интересно, когда я ложусь и когда я встаю… Не стоит попусту тратить свое время. О чем вы хотите говорить со мной?

— Насколько я понимаю, людин Байм, на прошлой неделе вы искали темноволосую девушку и обычных слоев общества.

Людин Байм поморщился, как будто его уличили в чем-то малоприятном, но быстро овладел собой и ответил с вызовом в голосе:

— Да, стражник, искал. И не вижу в этом ничего противозаконного. Каждый имеет право интересоваться кем угодно. И уж тем более вы, представители закона, не вправе ограничивать любопытство инквизиции.

Та́рок спокойно кивнул, словно заранее знал, что услышит такие слова.

— Согласен, людин Байм. Однако ваш интерес к этой девушке вызвал определенные вопросы у некоторых лиц, и мне поручено выяснить, не связано ли это с недавними событиями в таверне. Вы ведь знаете о таинственной смерти нескольких девушек?

Людин Байм слегка напрягся, но продолжал удерживать спокойное выражение лица.

— Слышал, разумеется. В газетах не устают обсуждать это. Но я вас уверяю, мое желание найти девушку не имеет никакой связи с убийствами. Скорее уж, это простое любопытство. Я же исследователь, верно? Постоянно в поиске чего-то нового, — добавил он с ноткой самодовольства в голосе.

Однако Та́рок не отводил по-прежнему внимательного взгляда, словно пытался заглянуть вглубь души людина Байма и прочесть там нечто сокрытое от посторонних.

— Понимаю, людин Байм. Если вы не возражаете, мне нужно будет задать вам еще несколько вопросов в связи с этим делом. Надеюсь, вы найдете время для сотрудничества. Я явился к вам, потому что в таверне обнаружено тело убитой этой молодой темноволосой девушки одетая в дорогое одеяние.

Байм пристально посмотрел на своего собеседника.

— В какой именно таверне, их тут целая тьма?

— В таверне «Картофель и Курица».

— В «Картофеле»? У Большого Бо? Вот твари! — прикрикнул людин Байм.

Стражник Та́рок смутился:

— Тише инквизитор, я вас позвал затем, чтобы узнать, не прольете ли вы свет на эту ситуацию.

— И вы думаете, что ее смерть связана с тем, что я искал эту девушку? Как ее вообще зовут?

— Это людиня Силия…

Я продолжал лежать, прикрыв глаза, слушая еле уловимый шепот и пытаясь не выдавать своего интереса. Время от времени звуки других бесед начинали казаться смазанными, как будто уносящимися вместе с легким бризом ароматов эфирных масел. Все вокруг было как ненастоящее — атмосфера уюта и покоя сочеталась с темной интригой, притаившейся в тенях этого массажного салона.

По мере того как их разговор затихал, и шепот становился все менее разборчивым, я тихо размышлял о том, какие действия стоит предпринять. Быть может, стоит попытаться следовать за ними после выхода из салона? В моей голове роились планы, каждый из которых таил свои риски и обещания.

Стараясь оставаться незаметным, я ждал, когда наступит момент, чтобы покинуть лежак. Время от времени я ловил взгляд массажистки — она, казалось, не подозревала, что вызвала цепь событий, в которую я оказался втянут. Ее задача была проста — создать для каждого клиента свой индивидуальную атмосферу покоя.

Вскоре массаж завершился, и, почувствовав легкое прикосновение массажистки, я открыл глаза. Ее лицо озарила улыбка, и она тихо сказала, что массаж окончен. Я поблагодарил ее и, прикрываясь полотенцем, направился обратно за ширму. Там, вновь облачившись в одежду, я на мгновение задумался, как лучше всего продолжить свое расследование. Мысли о разговоре, который я только что подслушал, не давали мне покоя.

Выйдя из салона, я решил организовать небольшую слежку. Было очевидно: если я не пойму мнения разных людей сегодня, то упущу редкую возможность получить сведения. Учитывая то, что здесь много кто скрывают свои лица за масками. Я выбрал укромное место и, сохраняя спокойствие, выжидал, наблюдая за каждым, кто покидал салон. Минуты тянулись медленно, но мой напряженный разум остро улавливал каждое движение, каждое слово, доносящееся из дверей заведения.

Наконец, вышли два моих объекта слежения. Они уже разговаривали более открыто и громче. На меня они даже не обратили внимание, тем лучше для меня. Я последовал за ними, что бы слышать их диалог.

— Я просто не понимаю как в таком мире, где магия под запретом, пороховое оружие тоже, могут совершать убийства! Как вообще могут убить из-за дорогой вещи? — удивился инквизитор.

— Это всего лишь догадки.

— Догадки?

— Вполне возможно, что она имела связь с одной из скрытой группировкой.

— Рукава? — замешкался инквизитор, словно подавился этим словом. — Ладно, а как они ее тогда там обнаружили, совсем одну и беспомощной?

— Трактирщик говорил, что Мастэ́р обратил внимание на окно, — сказал стражник Та́рок.

— Его вскрыли?

— Бо говорит, что, если вскрывали, то лопаткой для грядок, особого шума от нее не пришлось. Интересно, откуда взялась лопатка для грядок в зимнее время.

— Как откуда, может кто-то из других его работниц, уборщица или другая официантка?

— Нет, людин Байм, отнюдь. У меня были некоторые подозрения в отношении торговца Крома — он как будто что‑то скрывал, если вы понимаете, что я имею в виду.

— И что дальше? — спросил недоумевающий инквизитор Байм.

— Нужно просто, продумать последовательность, — замедлил Та́рок.

Я внимательно и отчетливо вслушивался в слова собеседников. Создавалось впечатление, будто стражник метит в сыщики — он владел информацией с такой уверенностью, которая мне была недоступна.

— А если ее никто не убивал? — раздался его голос. — Вполне возможно, она лишила себя жизни сама. Смерть наступила от удушения в ледяной оболочке или вовсе от атласных лент ее же платья, охватывавшими шею и переплетавшимися за спиной. Просто и изящно в исполнении. Для этого не требовалось особой силы. Следов сопротивления не обнаружено.

— А когда она умерла? — спросил Байм. — Примерное время смерти?

— Доктор Хэйн сказал: между десятью утра и обедом.

— Но это же не точно! Как можно определить время смерти?

— Конечно не точно, может, не раньше десяти и не позже двенадцати дня.

— А вы как думаете людин Та́рок?

— Как знать, на складе очень прохладно. Но тем не менее были обнаружены темные следы на полу, они замерли. Это скорее замерзшая кровь.

— Вы хорошо знали Силию?

— Совсем не знал. Молодая — лет двадцати, я бы сказал. И кстати, наверное девственница.

— А вы вполне уверены в том, что она не связана с борделью? — спросил инквизитор.

— Большой Бо гарантирует это.

— Думаю, что он не ошибается, — заметил инквизитор. — Подобных особ здесь быстро кончают. Жаль, что ее убили. — Тогда я бы лучше бы о ней знал, если бы она пришла бы ко мне в дом.

— На мой взгляд, девица эта приехала из соседнего города Чие, — задумчивым тоном проговорил Та́рок. Местные девы из тех краев чисты душой и сердцем.

— Хорошо людин Та́рок, мы с вами поговорим позже, мне нужно идти по делам, — стараясь отстраниться от стражника, сказал Байм.

— Разговор не окончен, может увидимся позже, приходите в таверну «Картофель и Курица», мы все уже там в размышлениях.

Мои объекты слежения разошлись по сторонам, я думал, чем займусь оставшийся день. Я остался стоять в переулке, где только что окончилась напряженная беседа, размышляя над услышанным. Мои мысли постоянно возвращались к загадочной смерти Силии, и я не мог избавиться от ощущения, что это дело гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Если стражник прав и никто не убивал Силию, почему тогда такая поспешность в восприятии ее кончины как убийства? Что-то не сходилось, и это заставляло меня теряться в гипотезах.

Стражник Та́рок говорил с пронзительной ясностью и уверенностью, которые могли бы убедить кого угодно в его предположениях. И все же, я не мог отделаться от мысли, что здесь есть нечто большее, чем просто несчастный случай или самоубийство. Возможно, его собственный интерес к этому делу был вызван вовсе не карьерными амбициями, а более личными мотивами. Слишком уж уверенно он утверждался в своих выводах, будто пытаясь скрыть что-то, что знал только он.

Пока я блуждал по улицам, мои ноги сами понесли меня в сторону таверны «Картофель и Курица». Это было уютное место, где местные жители часто собирались за кружкой пенного и жареными куриными крылышками, пока я не обнаружил мертвую Силию. Я надеялся перехватить какие-то случайные разговоры, которые могли бы пролить свет на мое расследование.

Когда я вошел внутрь, громкий гул голосов ненадолго отвлек меня от раздумий. Внимание мое привлекла хоть и необычная, но в то же время успокаивающая атмосфера заведения. Я уселся за столик в тени, стараясь остаться незамеченным, и стал прислушиваться к разговорам вокруг. Информация могла попасть ко мне в самых неожиданных формах, и я был готов ухватиться за любую нить в этом запутанном клубке событий.

Я задумался о недавнем событии, произошедшем в особняке Форга. То, что связывало меня с Лирией, трудно было назвать любовью с первого взгляда, учитывая ее темную натуру и легкомысленное отношение ко всему происходящему. С такой же уверенностью могу сказать, что Силия — ее точное отражение: столь же ветрена и наивна. Совесть временами гложет меня, и перед глазами встает лицо Лирии в тот миг, когда я душил ее. Не могу забыть ее сладостный голос, звучавший в наших беседах в подсобке. Я буду казнить себя еще сотню раз за то, что пришлось лишить ее жизни. Но выбора у меня не было — это был решающий момент, и промедление равнялось смерти.

Я кивнул Большому Бо, попросив принести свежего эля. Он быстро метнулся и вернулся с желанным, угостив меня вдобавок курочкой. Что же мне делать с Силией? И как ее смерть связана с Риан? Возможно, придется допросить каждого по отдельности, как я практиковал это с моим наркотиком в особняке Форга. Там все были невероятно разговорчивы. Но от него у меня дико уставали глаза. Ксил меня убивает.

Стражник Та́рок, несмотря на свою суровую внешность и деловитый облик, оказался в центре внимания. Он знал о смерти Риан и Силии, но держал свои мысли при себе, как будто в его голове витало какое-то неуловимое предчувствие. Люди вокруг, чьи лица то и дело мелькали в оплывающем свете ламп таверны, не могли не заметить его напряженности. Может, Та́рок скрывал нечто, что могло бы пролить свет на происшедшее? Или его молчание было вызвано тем, что сам он еще находился в поисках ответов?

Трактирщик Большой Бо с тревогой осматривал зал, где гудела толпа посетителей. Жители города негодовали, и Бо знал, что в такие времена лучше держать ухо востро. Смерть Силии была для него личной утратой. Никто не знал наверняка, кто и за что убил Силию, и Бо старательно пытался выведать у своих клиентов хоть какую-то маломальскую информацию, перебирая в памяти отрывки разговоров почти так же тщательно, как перебирал кубки с пивом.

Солон, другой стражник, был настроен решительно. Он, в противоположность Та́року, не противился обмену мнениями и охотно вступал в разговоры. Однако, он был уверен, что кто-либо в городе знает правду и утаивает ее. Каждый, кто знал о смерти Риан и Силии — от торговца Крома до генерала Тану — имел свой взгляд на произошедшее, свой небольшой кусочек правды, спрятанной среди домыслов и слухов. Солон собирал эти фрагменты, как старатель собирает золото, надеясь, что из небольшой горсти мутной породы в его руках выделится крупица истины, способная пролить свет на эту мрачную картину.

Генерал Тану, напротив, казался практически отстраненным наблюдателем. Масштаб его мышления простирался далее, чем жизнь одной деревни. Он знал, что смерть Риан и Силии — это часть более глубоких проблем, которыми пропитана структура общества. Для надзирателя Хэйна и вовсе все происходило в иной плоскости: его забота заключалась в поддержании порядка — пусть даже ценой жизней. На фоне этих размышлений, судьба невинных, казалось, растворялась за пеленой обязательств, отторгнутая и забытая, как картина в плохом освещении.

Ко мне приблизился Хэйн, тот самый, о ком я в тот момент размышлял. Из разговоров я уловил, что он обладает врачебным даром, способным распознавать не только недуги. Он подошел к моему столу и, не спрашивая разрешения, присел на стул рядом.

— Все это кажется мне чудовищным. Я знал эту девушку не слишком близко, но отчасти. Когда я приходил, она всегда относилась ко мне с вежливостью, — произнес доктор Хэйн.

— И чем же она вам запомнилась, помимо своей учтивости? — спросил я.

— Она была не только доброй, но и прекрасной, — с напряжением в голосе ответил Хэйн.

— Ну, во всяком случае, я опасаюсь, что дела, в которые она впуталась, отнюдь не добрые.

— Что вы хотите этим сказать, людин Мастэ́р?

— Понимаете, сейчас нет смысла задавать вам вопросы, пока я не удостоверюсь, что она действительно причастна к этому.

— К чему же? Не томите! — занервничал Хэйн.

— У меня есть зацепка, что она была связана с одной из тайных группировок, — выпил я, смачивая горло. — Либо Рукава, либо Легион убийц.

— Не могу поверить, это совсем не похоже на нее. А с виду такая юная и неприступная. Я осмотрел ее тело.

— Это убийство? — привстал я слегка.

— Думаю да. Она сама загнала себя в тупик. Такое ощущение, будто она запуталась в собственной одежде и ее заморозили.

— Вы думаете, она причастна к Ночным фавориткам?

— Разве может быть иначе? Хотя, я осмотрел бы ее… более подробно. Ее только облачили в дорогой наряд, но не понятно, как она смогла так замереть.

— Вы можете предположить, кто бы это мог сделать?

Хэйн энергично тряхнул головой:

— Нет. Не имею ни малейшего представления. Конечно, если бы она…

— Если бы что? — спросил я.

— Ну, если бы она завела роман с кем-нибудь.

— Можете рассказать все, что вам известно о ней?

— Да, конечно.

— Мне хотелось бы услышать ее полное имя, адрес и вообще все, что вы знаете.

— Звали ее Силия. Так ее называли родственники, друзья и коллеги в таверне. Живет она на Продольной улице, дом с красным козырьком. Ее мать была соседкой моей матери, когда мы жили в Чие. Я знал ее не слишком близко. Силия была обучена пению, в прошлом году у нее было несколько успешных выступлений. Позже наши дома сгорели в битве с Эксилионской империей. Нам пришлось переехать в Стутон, где мы и обосновались. С тех пор она работала официанткой в таверне, а я устроился в местную тюрьму. Мои познания в медицине пригодились не только там, но и в качестве подработки. Это не самое почтенное место, но платят там хорошо.

— Понимаю. А как же ваша работа, связанная с тюрьмой? Упоминали, что ваш врачебный дар может распознавать не только болезни, — задал я наводящий вопрос, чтобы понять глубже связи между Хэйном и Силией.

Хэйн задумался, потирая подбородок, словно анализировал что-то у себя в уме, прежде чем ответить:

— Да, действительно, моя работа в тюрьме не ограничивается лишь лечением физически больных. Я общаюсь с заключенными, пытаясь понять их мотивы и, возможно, помочь им найти путь к самореализации. Но, честно говоря, я никогда не связывал свои профессиональные обязанности с личной жизнью, а тем более с судьбой такой девушки, как Силия.

В воздухе повисло напряженное молчание. Я смотрел на Хэйна, стараясь оценить его искренность. Он, казалось, искренне сожалел о произошедшем, но что-то в его поведении вызывало подозрения.

— Мы выясним, кто замешан в этом деле, Хэйн. Но ваша помощь может оказаться решающей, если вы действительно замечали что-то необычное в ее окружении в последнее время, что может пролить свет на произошедшее, — сказал я, стараясь вселить в него уверенность и желание содействовать расследованию.

Хэйн нахмурился, затем взглянул прямо в мои глаза, в нем появилось выражение решимости:

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь. Все, что в моих силах, будет направлено на выяснение правды. Силия заслуживала лучшего, и я не смогу успокоиться, пока не найду ответ на вопрос, что именно привело ее к такому исходу.

Его слова прозвучали как клятва, и в этот момент я впервые увидел в Хэйне не только врача, но и человека, действительно озабоченного поиском правды. Казалось, какой-то внутренний огонь разгорелся в его глазах, и это наполнило меня надеждой, что вместе мы сможем пролить свет на тайну смерти Силии. Возможно, в его работе в тюрьме скрыта еще одна грань, о которой он сам пока не догадывается.

Пока он сидел, углубившись в свои мысли, я не мог не отметить, насколько странно перемешались в нем всего два казалось бы несовместимых начало — врачевание и общение с преступниками. Это был человек, который одновременно стремился лечить тела и проникать в самые темные уголки человеческой души.

Я позволил ему время для размышлений, не торопил и не перебивал, оставив его наедине с мыслями. Связи между его профессиональной деятельностью и личной жизнью стали еще более многогранными, чем мы могли предположить.

Понимание того, сколько в Хэйне еще не разгаданных штрихов, придало мне решимости довести это дело до конца. Мы договорились встретиться на следующий день в моем бордельном убежище для более детального разговора. Разумеется, никто не знает, что это мой дом. Оставив его в задумчивости, я направился к выходу, но на пороге обернулся, чтобы еще раз поймать его взгляд, полный решительности и некой дерзости, которые уже вселяли в меня уверенность, что в нас живет одна цель — найти правду ради его знакомой Силии.