Порочные души

Эллен Фоллен, 2022

Я наблюдал за ней со стороны, хотел словить мимолётный взгляд, обратить на себя её внимание. Но мужчины вроде меня не умеют ждать, и если выдаётся возможность воспользоваться моментом, мы тут же хватаем удачу за хвост. Мне нравилась её независимость и то, каким образом она вела себя с другими. Может, я и не должен был получить подобный подарок от судьбы, не был её достоин… Но желание обладать взяло верх. Содержит нецензурную брань!

Глава 4

Хоук

Ненавижу офисную работу, галстук, сжимающий вены на моей шее, и белоснежное дерьмо в виде рубашки. Ручка замирает в моих пальцах лишь на секунду, решение уже принято и остается только последовать тому, что предначертано с пеленок. Ослабляю в который раз галстук, расстегиваю пару пуговиц, вытаскиваю рубашку из брюк и расслабленно сажусь в кресле. В просторный кабинет заходит моя секретарша, перед собой толкает каталку с напитками для людей, которые скоро наводнят это место.

Руководящий пост, доставшийся по наследству, все равно что поношенная обувь от твоего старика. Он в ней проходил много километров и оббил носки, стирая подошву до дыр. Это обувь, ставшая легендой благодаря ему, но надень ее я, все равно чувствую себя сосунком в потертом хламе. Я сравниваю огромную фирму со старым хламом, потому что чувствую себя не в своей тарелке. Вот такой парадокс.

— Мистер Карпентер, скоро пора начинать совещание. Вы не хотите заранее просмотреть информацию по присутствующим? — шатенка в брючном костюме расставляет бутылки с водой на столе.

— Для чего мне это делать? — наблюдаю за ее хаотичными действиями, она нервно роняет одну из бутылок, отчего я хмурюсь.

— Ну, может, вам захочется… — очередная бутылка падает на пол из ее трясущихся рук, и это взрывает мой мозг.

— Ты можешь делать все тихо? Или это слишком сложно для тебя? — сам того не замечая, я понижаю голос до зловещего.

— Простите, — лепечет девушка, я встаю и иду к ней.

— Убирайся отсюда, — отталкиваю от нее тележку и едва себя сдерживаю, чтобы не схватить за руку. — Если ты печешься об эпизоде, свидетелем которого я стал, ты получила предупреждение, — я наклоняюсь к ней, чтобы смотреть в ее глаза. — А теперь проваливай отсюда, в следующий раз я сломаю твои руки, если ты выкинешь подобный финт со мной. Все поняла?

Девушка трясет головой, хлюпает носом и быстро выходит из моего кабинета.

Стоит отдать ей должное, белье было что надо, вот только она не обмолвилась и словом, что мой папаша спал с ней на протяжении всего его рабочего срока и решил подложить под меня, чтобы снять стресс. Добродетель в его лице любит крайности. Я не монах, но хватает того, что я донашиваю его фирму, еще и потаскух, которыми он обзаводится ради развлечения.

Делаю работу секретарши, пододвигаю стулья, и до меня, наконец, доходит. Это моя фирма, не его. Теперь после официального подписания документов мне незачем следовать пунктам, с которых я начинал работу. Больше нет смысла сдерживать себя и слушать совет, который несет ахинею по поводу и без него.

Медленно расстегиваю пуговицы снизу вверх и иду к смежной комнате офиса. Небольшая гардеробная на случай форс‐мажора умещает в себе помимо вещей еще выпивку и удобный диван. Улыбаюсь, вспоминая, как поймал своего отца с девчонкой, как он был возмущен, а затем раздавлен. Наша вражда перестала быть интересной с момента моего лечения в клинике. Все это меня просто веселит, каждый из нас живет своей жизнью, но он пытается удержать меня в узде. Хотя бы ради того, чтобы я не начал колоться по новой. Это уж вряд ли. У меня теперь есть пацан, нуждающийся во мне. И пусть я все никак не могу заставить себя проводить с ним время, он мой. Что‐то эгоистичное появляется в душе при мысли о ребенке, отцом которого я являюсь. Однажды попытаюсь стать нормальным родителем, но в данный момент я не готов. Пусть его воспитанием и играми занимаются няни и дедушка, вышедший на своеобразную пенсию.

Я снимаю с себя рубашку, беру с полки обычную белую футболку, надеваю сверху черный пиджак и довольно смотрю на себя в зеркало. Пальцами зачесываю волосы назад и рассматриваю того, кем я стал. Мне удалось избавиться от татуировки на моей скуле, но не от шрама после перелома носа. Напоминание о бурной молодости и горячей крови.

Прищуриваю один глаз и поворачиваюсь в профиль, не просто так меня боится девчонка, черты лица стали резче и жестче. Тело более подтянутое, исчезла мальчишеская худоба и вечное желание ссутулить плечи, благодаря занятиям с персональным тренером. В моем понимании то, что я сейчас олицетворяю, это мужественность, я не должен был оставаться таким же смазливым, как и раньше. Оставляю футболку на выпуск и выхожу из комнаты. Все стоит на своих местах, за исключением дурацких табличек, вечно расположенных как на симпозиуме. Будто у этих старперов начались проблемы с памятью. По пути беру ведро для утилизации предметов, которые выводят меня из себя, толкаю таблички к краю стола, и все кучей летят в мусорную корзину. Запихиваю ее под стол, предварительно носком ботинка прижимаю бумагу, чтобы не вываливалась.

Возвращаюсь в свое кресло, нажимаю на кнопку, горящую красным цветом, сообщая о том, что готов принять всех, кто сегодня соизволил посетить меня. Толпа мужчин заполняет огромный кабинет. Они довольно улыбаются ровно до того момента, как обнаруживают не кого‐то иного, а именно меня. Я, облокачиваясь на край стола, сжимаю пальцы в замок, слегка подавшись вперед. Оглядываю каждого и уже примерно знаю, кто сегодня покинет это место, проклиная меня. Как стадо баранов они толпятся около края стола, не зная, кто и куда теперь должен сесть. Мой отец любил собирать вокруг себя жополизов. Со мной подобное не пройдет. Я приподнимаю бровь, когда они не двигаются, все еще переглядываясь друг с другом.

— Время идет, а вы его тратите впустую, — произношу я.

В понимании всех этих людей, не мог наркоман занять этот пост. Кто угодно, но не придурок вроде меня. Они все еще осматривают меня с определенной долей неприязни, которую я ожидал. В свою очередь оставляю им возможность вывести меня из себя и нарубить дров.

Из толпы выходит парень, предполагаю младше меня лет так на пять, дергает нервно свой черный галстук и садится с правой стороны ближе ко мне. Один из друзей моего отца смотрит с отвращением на происходящее и выходит за двери. Постепенно все размещаются на стульях, и я оглядываю каждого.

— Carpenter's pharma company, представляющая собой огромный механизм, в котором каждый винтик и шурупчик должен быть крепко подтянут. Именно это определяет его дальнейшую работу и принцип существования, позволяет определить стратегию. Но детали подвергаются изнашиванию, и вариант, что сойдет, не сработает, — все напряженно следят за моими действиями, когда я поднимаю ручку над стопкой бумаг с договорами на будущий год. — Как вы успели заметить, власть сменилась, и теперь расставлять шахматы на поле буду я.

Отодвигаю договоры и кладу перед собой папку.

Эхо от тишины разносится по кабинету. Кажется, они все забыли, как дышать, кормушка в любой момент захлопнется. Интересно, они сейчас подсчитывают наворованное в своей голове или думают, как ко мне найти подход?

— Вот здесь я собрал все касаемо вашей работы. Потрудился в таблицах указать то, каким образом вы стараетесь. Попрошу финансистов сесть слева от меня. Вы так боитесь, что я вас сожру, поэтому сели далеко? Именно по этой причине наша финансовая сторона пошатнулась за последний год. Ваше место — вот здесь! — указываю пальцем на одного из друзей отца, заставляя его подняться и растерянно оглядываться.

— А мне куда? — он неловко облокачивается о стул, поджимает ногу, которую, насколько я знаю, он хотел оперировать, но деньги делают свое дело — манят; жажда наживы играет более важную роль, чем самочувствие.

— А вы можете взять отпуск по возрасту и заняться своим здоровьем. Больше наша фирма не нуждается в вас, — я тут же теряю интерес к человеку и перевожу взгляд на парня, сидящего рядом. — Какой отдел?

— Разработка новых лекарств, — он указывает на бейдж, — Дерек Файнс.

Этого надо взять на заметку, послушать, что они там такого придумали и какие у них успехи.

— Хоук, — голос старика заставляет меня отвлечься от запланированного разговора. — Выйдем?

Я молча встаю и жду, когда друг моего отца, которого я только что отправил на заслуженную пенсию, дошагает до фойе. Показываю секретарше испариться, закрываю за ним двери и становлюсь напротив него.

— Я вас слушаю, — может, со стороны я выгляжу надменно или пресыщенно, но это всего лишь его видение.

— Ты понимаешь, сколько лет я отдал, верно работая рука об руку с твоим отцом, а ты выставил меня с позором? — мужчина понижает голос, его трясущийся от обиды подбородок покрывается мелкими красными пятнами.

— В том то и дело, вы в прошлый раз не поняли, когда вам предложили спокойно оставить пост и отправиться по своим делам. Я же открыто сказал вам, чем вы должны заняться на данный момент. У вас все? — берусь пальцами за ручку двери и жду его ответ.

— Ты пожалеешь, что так растрачиваешь весь потенциал фирмы, — в его злом голосе сквозит обида.

— Даже если пожалею, вы скажете моему отцу спасибо за мой поступок. У меня нет времени мусолить эту тему. Решение принято, документы пришлю вам по факсу. Всего хорошего, — отворачиваюсь от него и захожу в свой кабинет.

Мои шаги эхом отражаются от пустых стен огромного помещения, беру со стола документы и сосредотачиваюсь на бумагах. Самостоятельно раздаю каждому сведения, которые я нашел, и договоры на будущий год для тех, кого я оставляю работать вместе со мной. Заканчиваю на наших финансистах, сделав крюк, усаживаюсь в кресло.

— Теперь каждый из вас может ознакомиться с документами. На сегодня у меня все. Всем спасибо, — я планировал сказать намного больше. Но после эпизода, произошедшего минутой ранее, у меня пропало настроение выслушивать каждого, что он работал с моим отцом, и прочую ерунду, которая меня совершенно не интересует.

Все эти снобы забывают о времени, подходящем к концу, все, что их интересует — это деньги. Если бы можно было забрать их на тот свет, так бы и поступили. Это не поступок благодетели, переживающей о больных и несчастных. Просто надо знать, что у человека, как и у вещи, есть определенный срок годности. Засушенные мумии мне не нужны, надо двигаться дальше, иначе можно потерять намного больше, чем в последние годы.

Кабинет опустел, оставив меня дальше сидеть за дурацким столом в одиночестве. В одном мой отец прав: иногда хочется поговорить, поделиться, стать кому‐то необходимым. Но привычка самостоятельно справляться с проблемами и не привязываться поставила крест на дружбе и общении. Сейчас трудно представить, что я остался один по своему желанию. Энж не умела слушать, а отец пропустил этот чудный момент.

Двери открываются, моя секретарша просовывает голову, снова эта дурацкая каталка и сбор воды в бутылках. Устало поднимаюсь с кресла и иду мимо нее.

— Вы еще вернетесь сегодня? — спрашивает она меня.

— Нет, я буду дома. Если есть необходимость вызвать меня, вы знаете, как поступить, — успеваю дойти до лифта и слышу звук спешащих в моем направлении шагов. — Что еще?

— Извините. Вам звонят из дома, — девушка не смотрит мне в глаза. Раздраженно возвращаюсь и беру трубку, лежащую на ее столике.

— Да, — рявкаю я.

— Не психуй, у нас тут проблема, и мне нужна твоя помощь, — говорит обеспокоенно отец.

Мне приходится несколько раз сделать успокоительные вдохи, он превратился в наседку последнее время. Няня уже задолбалась уговаривать отдать ей ребенка.

— Ты мог бы позвонить на сотовый. Что на этот раз? — раздраженно спрашиваю его.

— Ты его никогда не берешь! Марисса записала адрес, съезди, пожалуйста, сейчас туда и привези человека к нам домой, — я слышу, как он гулит, видимо, укачивая пацана.

— Если я сказал, что обойдусь без водителя, это не говорит о том, что сам стану им, — сжимаю трубку со всей силы.

— Это необходимо для ребенка. Хватает того, что я тебя упустил. И что в итоге произошло? Мне нужен этот человек. Ты сам сказал, чтобы водитель ушел в отпуск.

У отца был сердечный приступ, после того как увезли мелкого, а я и так неплохо ему насолил в прошлом. Кроме всего прочего он отлично исполняет роль любящего деда.

— Хорошо, — кладу трубку и беру со стола адрес, мне кажется, это где‐то за городом. Девушка садится за свой стол, прикрывается от меня какой‐то папкой. Я хмыкаю. — Так ты, значит, Марисса? Я знаю, что ты не от большого ума пошла на предложение моего отца, — она возмущенно поднимает на меня глаза, — но на будущее, я сам выбираю, с кем и когда я сплю. В твои обязанности входит организация, а не интим услуги. Кстати, замени эту яркую помаду на что‐то более приемлемое. Теперь ты работаешь на меня, а не подо мной!

Она кивает головой. Этот ужас, стоящий в ее глазах, будет преследовать меня ночами, как и все остальные. Может, именно это позволит держать от меня подальше людей, в том числе и охотниц. Страх и кровь перестали меня возбуждать… Может, это было побочное от наркотиков, сейчас мне кажется это забавным, то, как я развлекался по молодости. Некоторые моменты. Теперь мне необходимо что‐то новое, не испытанное до этого времени.

Захожу в лифт и держусь руками за поручни. Кажется, что однажды он сорвется, и я полечу в пропасть. Когда я нюхал, было ощущение взлета, а потом эти поиски дозы приводили меня к падению. Ощущения со временем притупились, но именно лифт стал местом, где я испытываю определенную дозу адреналина. Кнопки мигают, пока я не оказываюсь на цокольном этаже. Подхожу к моему джипу, снимаю сигнализацию и сажусь в салон. Запах парфюма с древесными нотками повис в маленьком пространстве. Спокойно завожу мотор и некоторое время сижу и бесцельно смотрю в одну точку.

Я отталкиваю от себя мысли о девушке, которая в последнее время стала для меня лакомым кусочком, объектом преследования. Обманчивая внешность, буквально хамелеон в женском обличии. Мне так хотелось выйти и предстать перед ней. Интересно, что бы она испытывала, увидев меня? Отчаяние, страх или панику? Улыбаюсь сам своим мыслям, в душе она очень даже неплохо смотрелась, особенно раком. Отпечаток ее задницы через прозрачное стекло приглашал меня снова покуситься на нее, но больничное помещение и этот глупый медведь, висящий на моем плече, портили момент. Я еще сам не понял, зачем потащил его ей, получилось инстинктивно. Какой‐то моментальный порыв, для того чтобы увидеть ее снова и указать место. То есть по факту я подарил этой сучке игрушку моего сына, которую приобрел только для него. Надеюсь, у нее хватит ума забрать его домой, пока другие не уволокли плюшевого зверя к себе. Хотя какая к черту разница. Это был тупой поступок, абсолютно не похожий на меня. И признаваться в этом не стоит. Надо выяснить, кого мне подсунул этот демон в халате.

Я выезжаю из подземного паркинга, останавливаюсь на светофоре и забиваю в навигатор адрес дыры, откуда я должен забрать человека. Знать бы еще, что хочет мой отец, лучше уж быть ко всему готовым. Сейчас мне необходимо сосредоточиться на дороге и не вспоминать девку, не имеющую никакого значения для меня.