Шарль Демайи

Эдмон Гонкур, 1860

«…В этой комнате, которая была конторой редакции газеты „Скандал“, сидело пять человек. У одного были белокурые волосы, небольшой лоб, черные брови и глаза, небольшой нос прямой и мясистый, завитые белокурые усы, маленький рот, чувственные губы и пухлое лицо, обличавшее в молодом человеке наклонность к полноте. Другой был молодой человек лет тридцати четырех, маленький, коренастый, с плечами Венсенского охотника, с налитыми кровью глазами, рыжей бородою и передергивающимся лицом, напоминавший горбуна. Он имел вид хищника мелкой породы…»

V

Дверь конторы отворилась. Вошел человек высокого роста, худой, с военной осанкой, седой с почти белыми усами, в узких панталонах, с газетами в руках.

— Отлично! — проговорил он, подходя к Мальграсу и мимоходом бросая газеты на стол, — скажите мне пожалуйста, что вы тут делаете?.. Ведь чёрт возьми! Если б меня тут не было! Раз только не сунешь нос в газету…

— Мосье Монбальяр, — тихо сказал Мальграс. Человек в узких панталонах был Монбальяр, издатель «Скандала».

— Целых три дня как приехала итальянская певица, и до сих пор ей не предложено услуг. Это стыдно, честное слово!

Мальграс хотел отвечать: «в будущий отъезд, я…»

— Не торопитесь! Знаете ли вы, господин Мальграс, что газета должна бежать на встречу этим женщинам, и ухаживать за их матерями, при их отъезде? Сколько новой подписки?

— Пять.

— Пять! Только пять, в такой день. Скоро нам придется издавать газету из чести… А что маклеры?

— Ничего, со вчерашнего дня, — проговорил Мальграс.

— Вышвырните их за дверь… А объявления?

— Страница занята.

— Нумер готов? Что в нем есть? Передовая статья? Грендю принес свою статью? о родинках Парижа?

— Я не видал, — отвечал Мальграс.

— Грендю? — сказал Молланде, — разве вы не знаете? Он уезжает; он получает шесть тысяч франков в год, чтобы сопровождать на Восток хорошо пожившего молодого человека.

— Это глупо, — проговорил Монбальяр, — он так хорошо пошел, этот Грендю; он разжигал публику… Как! сделаться нянькой!.. А я-то мечтал его вывести на дорогу к славе, он бы вошел в моду, у меня прибавилась бы подписка; я ему было устроил одно дельце с одним славным молодым человеком… Это что? Корректура?

И Монбальяр взял пакет со стола.

— Да, — отвечал Мальграс, — вот вам весь номер в порядке.

— Плохой номер! — проговорил Монбальяр, перелистывая его. — Это ничего не выражает, ничего не затрагивает… Те, которых задевают в нем, отлично проспят сегодняшнюю ночь!.. А это что за глупость?

— Это стихи, — проговорил Мальграс, — знаменитого поэта… выдержки из его новой книги…

— А, — произнес Монбальяр, — я не прочел…

— Подписи, — проговорил вполголоса Молланде.

— Хорошо, тем хуже! — продолжал Монбальяр не слыша, — будем скромны эту неделю; но за то следующую мы выпустим блестящий номер! Мы низвергнем одного тенора, миллионера, актрису… и одного друга… Мы скажем про тенора, что он жиреет, про миллионера, что у него нет ни гроша, про актрису, что она старшая сестра своей матери. про друга, что мы его не знаем. Ты займешься этим, Нашет.

— Читали вы эту статью? — обратился Молланде к Монбальяру, — они вас жестоко язвят.

— Да, это один мальчик, желающий попасть к нам.

— Все же он ловко вас поддел, Монбальяр, — возразил Нашет.

Монбальяр пожал плечами.

— Пускай себе кричат. Я делаю свое дело. Ведь я плачу вам? И даже дороже, чем следует. Тогда что же? Зачем мы говорим о кокотках? А публика не говорит о них?.. Зачем мы критикуем все без разбора? А публика не критикует так же. Я освистываю тех, кого освистывают другие; тех, которые пользуются успехом, я муссирую. Мы не газета, мы — барометр. Никаких школ, никаких партий, никакой котерии; полное беспристрастие!.. Мы — публика, вот что мы такое! Или вы думаете, что публика, бросившая венок иммортелей мадемуазель Марс, поступила по-джентльменски? Она перехитрила немного даже «Скандал»!.. Скажут, что мы отбиваем хлеб от этих крикунов! Смеюсь над этим!.. И все это из-за каких-то шести сот несчастных подписчиков, которых они собрали чуть ли не силой!..