Дочь Ареса

Фред Скарди (2023)

Уния — очередное «светлое» будущее: мир без границ, национальных языков, для всех народов, рас и существ — оказалась лишь еще одной Утопией, созданной людьми, и разрушенной ими же, как только они облеклись в композитную оболочку. От прежней эпохи остались лишь осколки в виде полисов Конфедерации, где люди и машины заключили союз ради совместного выживания… Есть ли место чувствам в этом изуродованном мире, которым теперь заправляют киборги и генномодификаты? И на что ты готов ради того, кем дорожишь: пожертвовать собой… предать? Непростой выбор предстоит совершить Эоне, 16-летней девчонке, по воле судьбы оказавшейся там, где человек — всего лишь раб, где его жизнь не ценнее жизни насекомого…

Глава 4

В современном мире больше не снимали кино. То, что снималось — короткометражные фильмы, не сильно отличающиеся от простой фиксации того, что происходит перед камерой, без замороченных спецэффектов прошлого. Последний фильм, о котором можно было найти упоминание в энциклопедии полиса, датировался 2411 годом — назывался он «Девастация», довольно забавный, даже для своего времени, фантастический фильм. Снят он был на полном энтузиазме группой бывших кинематографистов, которые еще продолжали заниматься знакомым и любимым делом. Киностудии к тому времени уже тридцать лет, как канули в Лету, и не подлежали восстановлению — мир стремительно менялся, единство человечества распадалось, правительство Унии, известное как Совет, после безуспешных попыток навязать новое видение мира, объявило войну несогласным и занялось их истреблением — под благовидным предлогом «ради светлого будущего всего человечества».

Забавным же фильм казался Эоне из-за того, что был данью любителям ретро — в нем, как в старинных кинокартинах, повествовалось о борьбе людей и машин друг против друга. Даже двести лет назад все более очевидным становилось, что машинный разум развиваясь, прекращает воевать — ему было гораздо интереснее познавать мир, чем разрушать его, изучать человека, чтобы совершенствовать себя, а не уничтожать его… Именно по этой причине Уния отказалась от развития ИИ и перешла к управлению роботами посредством операторов — ей нужно было подчинение, а не сотрудничество.

Фильмы в SU-24 привозили дважды в месяц, к выходным. Они были разные, за субботу и воскресенье можно было посмотреть истории о любви, о космосе, о пришельцах, о прошлом и будущем, великих людях и событиях, и о многом другом. Ей казалось непостижимым, когда она задумывалась об этом, как можно было создавать такое количество разных историй на все вкусы.

Когда Маркус сказал, что хочет сходить с ней в кино, ей представилось, что пойдут они на романтический фильм, но Маркус выбрал фильм о супергероях. «Супергерои — значит супергерои. Зато с Маркусом. Наш первый фильм», — думала Эона, которой были больше по душе картины о настоящих людях — сильных, по-настоящему сильных, но обычных людях.

Кинотеатром на эти два дня каждый раз становился один из нескольких больших залов мэрии, располагавшийся на первом этаже. Эона с Маркусом пришли на вечерний сеанс, к шести. Она надела то самое платье, которое было на ней в последний день учебного года. На запястье правой руки красовались часы, подаренные Маркусом. Оставалось еще двадцать минут до начала следующего фильма. За дверью слышался громкий, не очень разборчивый гул идущей картины. На входе в мэрию сидела Вита, одинокая женщина за пятьдесят, потерявшая мужа и детей, которая в обычные дни занималась в мэрии тем, что прибиралась в рабочих кабинетах и ухаживала за цветами на окнах. Сейчас она доставала из пластиковой коробки небольшие прямоугольные жетоны, которые назывались «билетами». В прежнем мире, помнила Эона, билеты покупали, и без них нельзя было попасть на свой сеанс. Сейчас же билеты, хоть на них и было выбито место, которое нужно занять в зале, на самом деле ничего не значили и были данью традиции. «Билеты» просто выдавались на входе всем желающим, потому что фильмы показывались бесплатно.

— Спасибо, — сказала Эона, получив свой жетон.

Маркус тоже поблагодарил Виту, и вместе с Эоной они прошли в холл. Здесь висели несколько красочных афиш к фильмам, которые демонстрировались в эти дни. Людей было немного, в основном, парни — девочки, вероятно, не очень разделяли любовь к супергероям, как и Эона, хотя было трое ей знакомых, которые пришли со своими молодыми людьми. Юноши подходили к Маркусу, здоровались, с интересом разглядывали Эону и незаметно, как им казалось, одобрительно кивали ему. Маркус улыбался, и понемногу смелел — если вначале они с Эоной заходили робко, по отдельности, то теперь не разнимали рук, а иногда Маркус обхватывал ее за талию и прижимал к себе.

— Хочешь мороженое? — спросил Маркус.

В пространстве между коридорами стоял большой автомат, раздающий свертки с мороженым. Обычно пустой и выключенный, сегодня он был заполнен и слегка гудел при работе. Эона была равнодушна к мороженому, но ей захотелось сделать приятное Маркусу.

— Хочу, — произнесла она.

Маркус подошел к автомату, подозвал ее рукой.

— Какое хочешь?

— Арахисовое.

— Хорошо. — Маркус нажал нужный номер. Внутри автомата раздался шум, после чего внизу выпал сверток. — А я себе простой пломбир возьму, от арахисового я начинаю чесаться и чихать, — при этом он приподнял брови и слегка скосил глаза, делая вид, будто раскрывал ей страшную тайну. Эона улыбнулась.

Взяв по мороженому, они прошли к правому коридору, через который можно было попасть в зал собраний мэрии — теперь кинотеатр на эти два дня. Было невероятно вкусно: то ли оттого, что и правда, делали мороженое отменно, то ли оттого, что все это происходило с ней здесь, с Маркусом.

Когда пришло время сеанса, к дверям зала подошел андроид Горан. Он распахнул их, оттуда сначала выпорхнула небольшая стайка детей, а затем начали выходить парни, девушки, взрослые и пожилые люди, часто парами. Предыдущий фильм, как поняла Эона по афишам, был о любви. Она едва вздохнула и легкая улыбка коснулась уголков ее губ…

Горан брал у входящих билеты, делал символический жест, словно надрывал их, и ложил в коробку, висевшую у двери.

— Запомнили места?

Эона с Маркусом закивали.

— Приятного просмотра! — пожелал Горан.

— Спасибо, — ответила Эона.

Зрителей набралась едва половина зала, поэтому можно было занять любое другое место. Маркус увел ее далеко от экрана — они сели в двух рядах от задней стены зала, где почти никого, кроме других парочек, не было. Сиденья представляли собой прикрепленные к полу металлические стулья, но с удобными подлокотниками и обивкой. Когда выключили свет, Эона поняла: Дебора была права. Первые двадцать минут Маркус, сидевший справа от нее, не проявлял никакого энтузиазма по поводу происходящего на экране, норовя то обнять Эону, то поцеловать. Однажды пришлось его слегка ударить, чтобы он убрал руку, «случайно» попавшую ей на грудь. Больше он этого не делал, но попыток поцеловать не оставлял.

А потом ему стало интересно. Он все реже отвлекался на нее и через три четверти часа и вовсе прекратил лезть, лишь держал свою крепкую руку поверх ее плеч. Эона же, до этого пытавшаяся смотреть фильм и понять, что происходит на экране, интерес наоборот утратила. Ей казалось странным и смешным, как люди представляли себе будущее, какие новые технологии появятся в нем, и как люди благодаря им станут иными. Интересно было лишь наблюдать, как куче злодеев, получившим суперспособности, противостоит один, не самый могучий, и даже не самый умный, но решительный, человечный и находчивый герой. В такие моменты оживлялась даже она и переживала за него. В остальное же время она с наслаждением и умиротворением сидела, прикорнув к плечу Маркуса, и не выпускала его ладонь из своей…

— Отличный фильм! — в третий раз сказал Маркус, когда они возвращались домой. — Будь мы такими, как главный герой, мы бы остановили Унию. А ты как считаешь?

Эона не задумывалась об этом, пока Маркус не спросил. Она пожала плечами:

— Не знаю. Это может быть опасным. В фильме большинство стали плохими, как только получили такие способности.

— Ну да, — сказал Маркус. — Но согласись, они сами изначально были не очень: какие-то мстительные, искали виноватых из-за своих неудач — это заставило их стать такими, какие они есть. У нас-то нет желания мстить, наказывать и все для себя делать.

— Это кино, там не все, как в жизни. Мы-то про себя думаем, что мы хорошие, а на самом деле не всегда так… Чужая душа — потемки, говорит моя мама.

При упоминании мамы Маркус как-то вытянулся и стал серьезным. Видно было, что ему неспокойно. Ведь сегодня он идет к ним.

— А все-таки было бы круто, если бы мы с тобой стали как эти «мимики». Это же не модификация. Да даже если и так: не всегда же генная инженерия — это плохо, — сказал Маркус, придавая своей фразе «непринужденности», пытаясь скрыть свое волнение. — Да?

Эона бросила немного удивленный взгляд, улыбнулась: ее порадовало и обнадежило то, что он может смотреть на это под таким углом.

— Да, — кивнула она в ответ и прижалась к его руке…

Это случилось тогда, когда они дошли до тропы, ведущей к ее дому. Раздался гул, а потом свистящий звук. Они стали оборачиваться в поисках источника шума и увидели черный, хищный на вид, корабль, пронесшийся с севера на юго-запад.

— Даггер, — произнес потрясенный Маркус.

Действительно, униатский беспилотник напоминал сильно растянутый, с причудливыми зазубринами по краям лезвия, кинжал. Возникла мысль, что может, он случайно забрел сюда, но улетучилась, когда пара таких же беспилотников показалась с юга. В западной части поселка, где виднелась макушка мэрии, на небольшой высоте над ней завис длинный, сигарообразный корабль. Еще два таких серебристых «дирижабля» подлетало с востока. И оттуда же, с дальней стороны улицы к ним шел робот. «Молоток».

— Это что, Орди? — сказал Маркус, пытаясь осознать, что происходит.

— Мне кажется, это нападение, — произнесла она.

Глазами, полными удивления и страха, Маркус взглянул на нее.

— Ты так думаешь? Что… Что теперь? — дыхание его стало неровным, голос подрагивал.

— Беги к своим. Я за мамой.

— А как же ужин? Знакомство?

— Какой ужин? — Было очевидно, что Маркус растерялся и ему страшно. — Беги!

Маркус отбежал метров десять по улице вниз и свернул на улочку, ведущую в южном направлении, к центру поселка. Эона взглянула на «молотка». Под рукой у него торчало дуло дезинтегратора, за спиной — зарядный ранец к нему. Его окружала стая о́рботов — шаровидных роботов сантиметров десять в диаметре. Орботы прибавили скорости, как только Маркус пустился бежать. Он то и дело оглядывался назад и, видя, что девушка так и не шелохнулась, остановился.

— Беги! — крикнул он, приложив ладони ко рту.

Она не знала, на что решиться. Орботы, несомненно, настигнут Маркуса, он не успеет. В это время один из сигаровидных кораблей на востокезамедлил свой ход, достигнув окраин поселка; с него начала струиться пыль. Умная пыль. Микроботы.

Второй корабль продолжал движение, смещаясь к западу. «Молоток» и орботы тем временем ускорились. Краем глаза она увидела движение возле собственного дома: мама вышла за ограду, на ней тоже было нарядное платье, волосы красиво уложены, но в руках она держала электронно-лучевое ружье.

Маркус побежал обратно к ней. В его глазах читались отчаяние и злость — что Эона стоит, как вкопанная, и ничего не делает, чтобы избежать встречи с роботами.

Два орбота оторвались от остальных и свернули на дорожку, по которой бежал Маркус. Он не сразу заметил их, так как упорно глядел на нее, и продолжал стремительно двигаться навстречу им.

Время действовать.

Эона сделала мысленное усилие. Орботы, с неотвратимостью приближавшиеся и к ней, и к Маркусу, попадали и несколько раз прокрутились, барахтаясь в пыли.

Маркус сначала замер на месте, пораженный, затем рванул к ней изо всех сил.

— Что это было? — произнес он, запыхаясь.

Ответить она не успела: «молоток» и его шаровидные спутники стояли уже в нескольких шагах от них.

— Не двигаться, — прозвучал металлический голос. H7 держал их с Маркусом на мушке своего дезинтегратора.

Маркус потянул руки вверх. С корабля на юге тем временем начали спускаться прозрачные приспособления, по форме напоминающие прозрачные коконы.

— Почему ты не убежала? — недовольно прошептал Маркус.

Эона тоже подняла руки. «Молоток» повернул дезинтегратор вправо — туда, откуда к ним бежала Вера — она целилась в робота. H7 выстрелил первым.

— Не-е-е-т! — крикнула Эона и протянула руку в сторону красного луча, подсвечивающего движение невидимого импульса, направленного в сторону мамы.

Луч лазера изогнулся в сторону куста и его крона приобрела уродливый вид, рассыпавшись на десятки веток. Эона со скоростью, недоступной человеку, оказалась рядом с боевым роботом, схватила дуло дезинтегратора и потянула его на себя. H7, не желая выпускать оружие, сдвинулся за ним вперед. Она поднесла свободную руку к голове «молотка» и подключилась к блоку беспроводного сопряжения узлов. H7 сразу же обмяк — теперь он выглядел не как грозная боевая машина, а как персонаж кукольного театра, хозяин которого опустил ниточки. Эона выдернула из-под руки робота дезинтегратор и выстрелила несколько раз ему в голову и по конечностям. Голова «молотка» распалась на части по причудливым изломам, а руки, ноги словно срезало бритвой.

Обернувшись, она увидела оторопевшего от происходящего Маркуса, и маму с ружьем, бессильно опущенным к земле.

Эона подошла к Маркусу, захотела прикоснуться к нему, успокоить, но он в ужасе отшатнулся и поднял руки:

— Нет! — громко произнес он. — Нет!

Он развернулся и побежал в сторону мэрии. Глядя вслед убегающему Маркусу, Эона лишь спустя время поняла, что плачет.

Подошла мама и обняла ее.

— Мама! Он убежал. Он просто убежал! — всхлипывая, говорила Эона, положив голову на плечо мамы.

Вера бросила ружье, обхватила дочь и ласково поводила ладонью по спине:

— Я с тобой. Все хорошо. Все хорошо.