Хроники вечного наместника. Акт 1

Федор Павлов, 2023

История одного из самых больших восстаний в Великой Империи. После победы Империи над армией мертвецов многие люди, в том числе беглые солдаты, которые не выдержали всех ужасов за много лет войны, решают сместить правителя, чтобы избежать наказания за свои проступки. Вокруг этого масштабного события случается множество загадочных происшествий. Взгляд на эти события с разных сторон. От лица самого Великого Императора и от лица обычной крестьянской девушки, судьба которой оказалась куда менее скромной, чем ей казалось.

Глава 5. Разделенная любовь

Часть 1. Она

Глория проснулась укутанной в плащ Дэвида. Повернув голову, она обнаружила, что ее возлюбленного нет рядом. Девушка встала, оделась и нашла записку, оставленную Дэвидом: «Моя дорогая, извини, что ушел, не разбудив, — ты слишком сладко спала. Все твои вещи на месте, коня найдешь в западной конюшне (я предупредил о твоем приходе конюха). Сам я ушел в город, ты знаешь, где меня найти. Люблю. Твой Дэвид». Глория улыбнулась, взяла лук, колчан, застегнула ремень и отправилась в сторону конюшни.

Подойдя к ней, она немного встревожилась тем, что не было ни одной лошади на поле, но списала все на то, что конюх проспал. Войдя в конюшню, Глория не обнаружила коней и там, но что самое странное — и конюха не было в здании. Девушка натянула тетиву и начала медленно, осматривая каждое стойло, проходить в другой конец конюшни. Дойдя до другой стороны, Глория аккуратно толкнула дверь и вздохнула — кони паслись с другой стороны, но конюха все равно не было рядом. Девушка отпустила тетиву и сразу почувствовала холодный металл у своей шеи.

— Кто вы? — испуганно спросила девушка.

— Ну точно не конюх, — сказал строгий мужской голос. — Повернись, дорогуша.

Глория медленно повернулась и увидела мужчину лет тридцати, в бедном одеянии и в плаще с почти скрывающим лицо капюшоном. Он приставил свой меч к груди девушки.

— Что вам нужно? И где Роберт? — Более спокойно сказала девушка, но дрожь в ее голосе было трудно не заметить.

— Роберт старался защитить конюшню, сражался храбро, но погиб, — мужчина с натяжкой улыбнулся.

— Нам нужны эти лошади, — он указал в сторону, где паслись животные.

— Вам? Вы не один? И зачем вам табун лошадей?

— Все бы тебе рассказал, но не хочу, у меня принцип — женщин и детей не убивать, — сказал мужчина и отправил меч в ножны.

— А беззащитного конюха убить по вашему кодексу можно? — Глория, воспользовавшись моментом, натянула лук и наставила на преступника.

— Он был вооружен, и поэтому по кодексу разбойников я имел право его убить, — сказал мужчина и немного поднял руки.

— Ах, разбойники. Все с вами понятно, а что кодекс говорит по поводу вооруженной девушки? — сказала Глория и еще немного натянула тетиву.

— Это непредвиденная ситуация, но полагаю, что я могу тебя покалечить, — мужчина улыбнулся.

— И поверь, если выслушаешь меня, то все поймешь, — мужчина немного подошел к Глории, но та быстро отошла на два шага и пристально вгляделась в него.

— Какой резон мне слушать разбойника, что убил моего друга ради нескольких лошадей? — Глория прищурилась.

— Такой, что я знаю, как большинство относится к вашему мэру, а этот конюх поддерживал его и снабжал имперскую армию лошадьми, — старался спокойно говорить разбойник.

— Вы говорите, что знаете, как большинство относится к мэру, но вы же не знаете, как отношусь к мэру я? — сказала Глория и немного приподняла бровь.

— Если бы вы относились к мэру не как большинство, то я был бы уже убит, — бандит развел руками.

— И то верно, и что вы можете мне сказать?

— Что мне это все осточертело!

Глория напряглась, мужчина немного выдохнул, и, резко схватив меч, бросился к девушке. Та отпустила тетиву, но разбойник сумел увернуться от стрелы, хотя она пронзила его руку. Разбойник выхватил меч и готов был замахнуться на Глорию, но продырявленная рука дала о себе знать в ту же секунду. Девушка быстро схватила стоявшие рядом вилы и встала в защитную позу.

— Тебе не победить хоть и раненого, но бывшего солдата империи, — мужчина ухмыльнулся и взял меч в левую руку, замахнулся на Глорию, но та отбила удар.

Мужчина продолжал делать выпады, но девушка их парировала, и в один момент, когда мужчина оступился о кусок деревяшки, ранила разбойника в ногу, тот от резкой боли упал. Глория подошла к нему, оттолкнула выпавший меч и приставила вилы к горлу бывшего солдата.

— Ну, бывший солдат, ты прав, что я отношусь к мэру не очень положительно, но еще хуже я отношусь к разбойникам, — Глория улыбнулась.

— Сзади, глупая девчонка, — разбойник улыбнулся.

Глория обернулась, и последнее, что она увидела, — ее ударили тупым концом меча, и она упала без сознания.

Очнулась девушка уже в незнакомом ей лагере, вокруг которого был лес, везде стояли палатки, ходили люди, было много мужчин в плащах — разбойников. Сама Глория была крепко связана у дерева и не могла нормально пошевелиться. Вдруг к ней подошел какой-то молодой парень с тарелкой.

— Хочешь поесть? — сказал мальчишка, сидя с тарелкой в руках.

— Где я? И что произошло? — испуганно и озираясь спросила девушка.

— Не бойся, сейчас ты поешь и пойдешь к нашему главе, ему очень понравилось, что рассказал Ворон про тебя. Правда, что ты победила Серого? — было видно, что говорил этот мальчик искренне.

— Если ты про этого самохвала, то да, я его победила, почти. Так, где я? И кто ваш глава? — спрашивала Глория и пила похлебку, что дал ей мальчик.

— Ну, ты в северной части вашего леса. Наш глава — бывший солдат империи и настоящий герой.

— Герой? Разве герой будет убивать мирных людей и грабить их?

— Он грабит и лишает жизни только явно потерянных людей, тех, кто искренне верит в империю и ее правителей.

Глория промолчала, она понимала, что мальчик — фанатик этого движения и сам ничуть не лучше тех, кто слепо верит империи.

— И когда я увижусь с вашим лидером? — заинтересованно спросила Глория.

— Как только он придет с охоты. Поверь, если тебя терзает ощущение, что мы делаем плохое дело, то ты просто ничего не знаешь о кознях империи. Кстати, меня Пиш зовут, — сказал юноша улыбаясь.

— Приятно познакомиться, Пиш, меня зовут Глория. Какими судьбами ты очутился в… сопротивлении? — с наигранным удивлением спросила девушка.

— Я был еще мальчиком, когда узнал о том, что происходит в империи и какие ужасы творит ее правительство. Тогда я хотел отомстить за отца, которого казнили за то, что он сбежал с поля боя, и как раз в одном трактире услышал про сопротивление. Дальше я просто нашел одного его члена, и он меня посвятил во всю его деятельность. Чем больше я здесь нахожусь, тем больше понимаю, что мы сражаемся за правое дело. И ты поймешь, — мальчик улыбнулся и ушел.

Глория сидела, связанная по рукам и ногам. Она не могла пошевелиться. Все ее тело затекло. Время шло. Вроде прошел час, а может пять, это сложно понять, когда ты даже нос почесать не можешь. Наконец через какое-то время послышался гул — это народ встречал своих героев с добычей.

Глория могла увидеть только, что это было оружие, еда и несколько лошадей.

«М-да, тоже мне разбойнички, грабят наше графство, обычных людей и прикрываются тем, что творят добро, потому что все ограбленные — это приспешники империи», — так подумала Глория, когда это увидела.

Тут к ней подошел один из разбойников и развязал ноги девушки.

— Идем, шлюха, — он грубо толкнул ее вперед и, держа за связанные руки, повел в самый большой шатер.

В шатре он толкнул ее так, чтобы она упала на что-то похожее на кровать, и сам сел рядом. Глория боялась что-либо сказать, поэтому просто забилась в угол и смотрела, что будет дальше.

Через некоторое время в шатер зашел мужчина лет сорока, с сединой в волосах, шрамами и морщинами на лице.

— Спасибо, Ворон, можешь идти, — сказал мужчина и похлопал по плечу того, кто помешал Глории связать убийцу конюха.

Когда Ворон вышел, Глория немного расслабилась, но из угла не вылезала.

— Ты не бойся меня, Глория, — улыбнулся мужчина и дал руку девушке.

— Откуда вы знаете мое имя? — немного испуганно, но больше с интересом спросила девушка.

— Видишь ли, я знал твоего отца, и он показывал мне иногда твои фотографии, — мужчина продолжал держать руку.

Глория взяла ее. Она быстро встала, мужчина развязал ей руки и указал место, куда она может сесть. И когда она села, то, не сдержавшись, спросила:

— Он жив? Где вы его последний раз видели? Что с ним случилось? — она задавала вопросы с большой скоростью, но мужчина ее остановил.

— Спокойно, девочка моя, твой папа жив, и я даже знаю, где он, — он взял девушку за плечи, чтобы немного успокоить.

— Где? Где? Где он? — нервно спрашивала Глория.

— В сопротивлении, но очень далеко отсюда.

— Быть не может, он служил империи верой и правдой, — Глория попыталась вырваться из объятий мужчины.

— Спокойно, спокойно, просто сядь, и я все расскажу, — ответил лидер сопротивления.

Глория все-таки немного успокоилась и села, но держала руки на коленях. Было видно, что она испугана и очень хочет знать, что случилось с ее отцом.

— Война с проклятыми была в самом разгаре, мы с твоим отцом служили в одном отряде, защищали одну из северных крепостей. Ты прекрасно знаешь, что та война очень смертоносна и многие храбрецы в ней погибли. Мы с твоим отцом были готовы сражаться до конца во имя империи. Но в один момент в крепость поступило сообщение, что в нашем направлении движется орда нежити и что наша задача их сдерживать до последнего, пока не прибудут подкрепления. Все было бы хорошо, если бы мы не знали, что подкреплений не будет. Как мы это узнали? Глава крепости сразу после этого сообщения попытался бежать, но солдаты его схватили и заставили все сказать. Он нам и рассказал, что мы должны будем погибнуть здесь, но не быстро: надо хотя бы два часа останавливать напор. Мы были мясом для сдерживания наступления проклятых. Конечно, это многим не понравилось, но наши офицеры сказали, что эта смерть сделает нас героями и что империя будет помнить наши имена. Многие вдохновились этими обещаниями, и все стали писать письма родным. Прощальные письма. Но люди из отряда твоего отца, в котором был и я, сказали ему, что не хотят умирать, и пригрозили совершить побег, или будет бунт. Твой отец хотел предупредить офицерский состав о предстоящей диверсии, но он ценил своих людей, которые стали ему почти семьей, и решил помочь совершить побег, возможно, ценой своей жизни. Когда его отряд почти весь сбежал, некоторые, в том числе и я, уговаривали его уйти с нами и напомнили ему о его дочери… о тебе. Он поддался нашим убеждениям и бежал с нами. Мы думали, что война с проклятыми уже проиграна, и хотели взять свои семьи и бежать подальше из империи. Но, к нашему несчастью, война завершилась победой империи и все беглецы были признаны врагами государства и приговорены к смертной казни. Тогда же мы и узнали об ужасах, творящихся в империи. Бешеная коррупция, отмыв золота, договор с магами на то, что те могут забирать детей у их матерей с рождения. Про то, что война окончилась подписанием Императором договора с нежитью на унизительных условиях, хотя сам он говорил, что мы победили благодаря своей силе духа. Также мы узнали про графства и их графов, что они делают и что происходит на их землях. Все это рассказал нам твой отец. Тогда я поднял народ в двух графствах, чтобы мы сражались за правду и честь, чтобы не посрамили мы свою страну. А твой отец организует бунты на востоке страны. Мы сражаемся за правое дело, Глория. И я надеюсь, ты примешь эту правду.

— То есть вы хотите сказать, что мой отец сейчас управляет сопротивлением? И где доказательства тех слов, которые вы говорите про империю? — с недоверием спрашивала Глория.

— Доказательства я смогу тебе скоро предоставить, что же касается твоего отца, то, как только мы сделаем здесь все дела, я помогу тебе с ним встретиться, — сказал мужчина и похлопал девушку по плечу.

— Могу я покинуть лагерь? — с твердой уверенностью спросила девушка.

— К сожалению, нет, но скоро у нас планируется вылазка, и ты можешь поехать с нами. И да, не пытайся сбежать, за тобой следят. Лучше просто познакомься с обитателями лагеря, — мужчина улыбнулся и направился к выходу.

— Что за вылазка? И как вас зовут? — кротко спросила Глория.

— Меня зовут Консильваль. Про вылазку узнаешь на общем собрании, пока что можешь поспать здесь. Не забывай, что я твой ключ к поиску отца, не пренебрегай этим, — сказав это, мужчина вышел из палатки.

«Ага, лук стоит рядом со столом, и стрелы тут же. Конечно, можно взять оружие и попытаться сбежать, но вдруг все, что сказал глава сопротивления, — правда? Тогда и в самом деле можно расслабиться, но что за вылазка? Возможно, опять будут грабить крестьян. Ужасно. Надо точно знать, куда они поедут и с какой целью, и потом совершать какие-либо действия», — так рассуждала Глория у себя в голове.

От усталости она легла на то, что разбойники называли кроватью, и быстро уснула.

Часть 2. Он

Дэвид встал раньше Глории и хотел разбудить ее, но, увидев, как она сладко спит, написал записку, накрыл девушку плащом и ускакал в западную конюшню.

— Привет, Роб, как делишки? — крикнул Дэвид спящему молодому человеку.

— А? Что? Кто? А, это ты, Дэвид. Чего в такую рань приехал? — зевая говорил Роберт.

— Да так, заехал лошадь отдать и предупредить, — сказал Дэвид и слез с коня.

— О чем предупредить? Ты лучше скажи, когда собираешься долг отдать моему отцу? — сердито говорил конюх, вставая и начиная работать.

— Возможно, через час-два сюда придет Глория, отдай ей мою лошадь и передай, что я ее люблю, — сказав это, Дэвид передал узду Роберту.

— Может, я еще поцелую ее от твоего имени, — смеясь сказал конюх и привязал лошадь в пустующем стойле.

— Ну, если тебе не жалко своей головы, можешь попробовать, — сказал Дэвид и похлопал Роберта по плечу.

Дэвид уже почти вышел из конюшни, как его окликнул конюх:

— Так что с долгом?

— Передай отцу своему, что как только я уйду в армию, сразу вышлю ему долг в двойном размере.

Дэвид отправился в город в хорошем расположении духа, он в первую очередь хотел посетить мэра, а потом отправиться к отцу в кузню.

В ратуше мэра не было, хотя на часах уже было десять утра, а рабочий день представителя власти начинается в восемь. Дэвид просто стоял в ратуше и рассматривал картины, которые висели на стенах.

Дэвид вздрогнул оттого, что кто-то хлопнул дверью.

— Дэвид, как приятно тебя видеть. Что хотел? — спросил у Дэвида вошедший мужчина.

— А мне-то как тебя приятно видеть! Да я хотел спросить, когда придет приказ, чтобы меня зачислили в действующую армию? — с энтузиазмом спросил Дэвид.

— Ты ко мне почти каждый день ходишь с этим вопросом, — улыбнувшись, ответил мэр.

— А ты каждый раз говоришь, что скоро-скоро, — сказал молодой человек, и они вместе поднялись в кабинет к мэру.

— Ты слышал что-нибудь про объявившихся разбойников в наших лесах?

— Вчера охотился на кабана и встретил парочку, а что такое? — с интересом спросил Дэвид.

— А то, что их не парочка, а целый лагерь. Лагерь вооруженных до зубов опасных бандитов, которые хотят ограбить наш городок подчистую и убить невинных, — мэр встал над картой, которая лежала на столе, и глубоко задумался.

— Так надо что-то с ними делать, — сказав это, Дэвид резко встал со стула и ударил кулаком по карте.

— Меня радует твой настрой. Ты присядь, я тебе расскажу интересный план для тебя, — мэр сел и сложил руки перед грудью, чему последовал и молодой человек. — Наш граф выслал армию сюда для подавления мятежа. Я могу дать рекомендацию командиру, и он возьмет тебя к себе в отряд, после чего вы уничтожите разбойников, и тебя, скорее всего, примут в армию, — сказал мэр и откинулся в кресле.

— Я согласен, враги империи будут разбиты, — Дэвид встал и ударил себя кулаком в грудь.

— Тогда ровно в пять часов вечера приходи на главную площадь, и мы тебя порекомендуем.

Мужчина похлопал по плечу юношу и сказал, что тот может идти.

«Неужели у меня есть реальный шанс проявить себя? Я всем покажу, что готов служить в армии во имя империи и готов защищать свою семью и близких», — подумал Дэвид и пошел в кузню к отцу.

— Дэвид! Дэвид, черт тебя побери! — крикнул какой-то крестьянин проходящему мимо Дэвиду.

— Ох, дядя Крипс, извините, я просто весь в мыслях, — немного растерянно сказал Дэвид и подошел к мужчине.

— Слушай, можешь помочь с повозкой? А то колесо слетело, а поднять телегу-то мне уже не под силу, — Крипс улыбнулся.

— Конечно, дядя Крипс, о чем может идти речь.

Дэвид приподнял телегу, а Крипс вставил колесо.

— Ох, спасибо, мой мальчик, совсем дороги испортились. — Мужчина сплюнул и начал залезать в телегу.

— А чего ж они испортились то? Не от того ли, что вы по ним часто ездите? — усмехнувшись спросил Дэвид.

— Наш мэр, будь он проклят, все деньги, которые идут в бюджет, тратит на себя, а на все остальное типа дорог не остается ни копейки. — Крипс еще раз сплюнул.

— Вы, конечно, можете думать, как хотите, но мэр здесь ни при чем — он так же, как и мы, бедно живет, а вы… неблагодарные, — с презрением ответил Дэвид.

— Эх, молодая кровь еще, мозги на ветер, сердце наружу, а думаете совсем не тем местом, — усмехнулся Крипс.

— А вы самый умный, конечно, — презрительно отвечал Дэвид. — То-то же ваше хозяйство с каждым годом становится все меньше и меньше. То-то же ваша жена ушла от вас и вы уже не можете вставить колесо в телегу без помощи.

— Слушай, мальчик, ты бы не говорил про мою жизнь, сам-то хочешь в действующую армию, все об этом знают, только и слышно от тебя на каждом углу. Думаешь там стать героем? Тебя там быстро научат манерам и тому, что надо слушаться старших по званию, даже если они полные кретины. И хорошо, если ты вернешься живой, а даже если вернешься, твоя жена уже будет у другого, и уже он будет пользоваться ее услугами, — ехидно отвечал Крипс.

— Конечно, вы только и умеете судить по своей жизни. Если у вас ничего не вышло, это только ваша вина. Не хочу больше вас задерживать, езжайте на свою свиноферму, — сказал Дэвид и, бросив презрительный взгляд на мужчину, ушел.

Он еще слышал вдогонку, какой он малец и высокомерный кретин и тому подобные мелкие и дешевые оскорбления. Молодой человек не слушал его и просто шел к своему отцу, ловя презрительные взгляды прохожих.

Войдя в кузню, он увидел, что его отец делает наконечники для стрел. Дэвид стоял и смотрел, как отец мастерски, без единой ошибки и неточности делал наконечники и складывал их в коробку. И, когда последний наконечник был сделан, сын сказал:

— Как всегда безупречно, отец, — Дэвид улыбнулся и обнял отца.

— О, Дэвид, чего ты дома не появляешься? Мать волнуется за тебя, мы слышали про разбойников, ты как? Вчера на охоту же ходил, мы и подумали, вдруг что случилось, — говорил отец, снимая кузнечную одежду.

— Да не бойтесь, с Глорией был всю ночь, — Дэвид подмигнул отцу.

— Когда свадьба, сынок? Нельзя так просто портить девку и не давать ей гарантий твоей любви, — сказал отец и сел за стол, где налил себе и сыну медовухи.

— Как только мне придет повестка, что меня приглашают в армию, так сразу свадьбу и сыграем, — с улыбкой на лице говорил Дэвид и взял кружку медовухи.

— Чего ж тебя так тянет в армию, я не пойму никак, — сказал мужчина и поставил выпитую кружку.

— Армия поможет мне завоевать уважения и привилегий нашей семье, и к тому же там неплохое жалование.

— Ну, это же не истинная причина твоего желания.

— Это да, отец, но истинная причина кроется в сердце, и я не могу ее описать, просто я чувствую, что должен служить родине и защищать невинных, и все тут.

— Ну, скоро, сынок, скоро твоя мечта сбудется.

— Ты прав, отец, сбудется. Сегодня к нам в городок придет действующая армия, чтобы расправиться с бандитами, я примкну к ним, и тогда меня точно примут.

Отец был немного ошарашен, но все же обнял сына и сжал его руку.

— Ты, главное, будь осторожней и мать иди проведай, она все еще волнуется. Я верю в тебя, сынок! Ты станешь отличным солдатом, таких, как ты, сейчас не хватает в государстве. — Дэвид не заметил, но у его отца скатилась скупая слеза после этих слов.

— Да, мать надо предупредить, но надо и тебе помочь, ты уже не молод, — улыбнулся Дэвид и начал осматриваться по сторонам.

— Отнеси эти наконечники к нашему оружейнику, пусть стрелы делает, — отец еще раз похлопал сына по плечу и пошел к печи.

Дэвид взял коробку с наконечниками, она была довольно тяжелая, и поэтому он даже немного покраснел, но понес их к оружейнику. Одна проблема была весьма ощутимой — оружейник жил в километре отсюда, а тащить такую тяжесть целый километр было бы вообще нереально. Еще и солнце палило, было невероятно жарко, и через двести метров Дэвид бросил коробку на землю и начал вытирать пот со лба. Он уже привык к тому, что люди на улице всегда с презрением смотрят на него: они в большинстве своем плохо относились к мэру и вообще ко всему правительству в целом. В то же время были люди, которые уважали все это. К таким людям относился сам Дэвид, его семья и еще несколько человек.

— Чего уставился? — спросил Дэвид какого-то парня, который на него уставился.

— Сегодня придет смерть всем, кто верен империи, — сказал молодой человек и скрылся за угол.

Дэвид с усмешкой помотал головой — вот же глупцы бывают на свете, как же они надоели со своими надеждами на то, что скоро всех неверных накроет смерть.

Молодой человек все же, не без труда, дотащил наконечники до оружейника, пообщался с ним, выпил за здоровье Императора и отправился к своей матушке, которая, скорее всего, была дома и готовила ужин.

Перед домом Дэвид учуял запах лазаньи. Когда зашел внутрь, разделся и увидел мать. Как он и предполагал, она готовила обед.

— О мой Дэвид! Ну зачем же меня так пугать. Может быть, ты голоден? — Мать бросилась в объятия сына.

— Не волнуйся за меня, матушка, я себя в обиду не дам, да и кушать пока что не хочется: был в гостях и у отца, везде кормят, — смущенно говорил Дэвид.

— Да ведь разбойники повсюду теперь, надо опасаться. Ты так долго не гуляй, — сказала мать и начала поправлять воротник своего сына.

— Вот сегодня с ними и разберемся, армия графа скоро будет в городе. Я вместе с ними отправлюсь, чтобы зарекомендовать себя как боец.

— Ох, сынок, ты, главное, береги себя, помни, что мать волнуется и ждет, — сказала женщина и обняла еще раз сына.

— Ну все, матушка, мне пора идти, скоро пять часов, — Дэвид вырвался из объятий матери и вышел на улицу.

На часах пробило три часа дня. Было еще два часа, которые Дэвид решил провести с Глорией, но, прибыв к ней домой, он не увидел там ни Глории, ни ее матери. Сильно удивившись, Дэвид все же решил, что Глория, скорее всего, у себя на поляне, а ее мать, наверное, уехала на ярмарку или просто где-нибудь в городе.

Все равно время уже поджимало, и Дэвид отправился на главную площадь, где его уже ждал мэр.

— Дэвид, — мэр кивнул головой.

— Мистер Паскаль, — в ответ кивнул головой Дэвид.

— Отряд с минуты на минуту будет здесь, просто стой прямо, подбородок немного кверху. Говорю я, ты максимум говоришь «да, сэр», «непременно, сэр», «слушаюсь, сэр», понятно? — Паскаль вопросительно посмотрел на Дэвида.

— Есть, сэр! — ответил Дэвид и выпрямился, приподняв голову.

— Хорошо, — мэр улыбнулся и похлопал по плечу молодого человека.

Также на площади было несколько человек для массовки, заместитель мэра и все пять гвардейцев, которые служили в деревне. Солнце уже немного скрылось за крышами, потому не было так жарко, все стояли расслабленно и ждали.

Послышались стуки копыт. Из-за угла в деревню въехали тридцать солдат, одетых в имперскую одежду и с высоко поднятыми головами. Командир отряда был в шлеме, вид которого вводил в ужас всех присутствующих, его конь был весь в красном, а на седле располагались обнаженные черепа людей. Рукоятка его меча была сделана из кости, а его одежда была абсолютно черная, только золотой феникс на груди немного украшал эту черноту.

— Мэр Паскаль, — сказал командир и слез с лошади, после чего подошел к Паскалю и пожал ему руку.

— Вы Дракар, не правда ли? — дрожа, ответил мэр и пожал руку командиру.

Дракар снял с себя шлем в виде черепа дракона, и все увидели его лицо, истерзанное шрамами, и самое жуткое — шрам, который удлинял его рот вправо, почти до уха.

— Да, это я и мой отряд. Прошу разместить нас, накормить, напоить и привести лучших женщин. Завтра мои солдаты должны быть полностью готовы уничтожать нечисть, что заселилась в ваших лесах, — жутко хрипящим голосом говорил Дракар.

— Вы слышали? Организовать солдатам Императора самый лучший прием, — мэр старался держать себя достойно, но было видно, как он дрожит от каждого слова командира.

— А это что за юноша? — Дракар указал на Дэвида.

— Это Дэвид, храбрый юноша, готов умереть за империю и очень хочет служить в армии Императора, — сказал мэр.

Дракар подозрительно посмотрел на молодого человека, немного отвернулся и резко выставил меч к его горлу, но тот даже не пошелохнулся.

— Готов умереть за империю, говоришь? — усмехнулся командир.

— Так точно, сэр! — Дэвид даже не дрожал.

Дракар немного надавил мечом так, чтобы у Дэвида немного пошла кровь, но тот все еще даже не дернулся.

— Он принят! Завтра в восемь утра выступаем, можешь сегодня побыть с моими ребятами. Думаю, вы найдете общий язык, — сказал Дракар и убрал меч в ножны.

— Есть, сэр! — Дэвид не шелохнулся.

Солдат Дракара повели в местную таверну и устроили им комнаты, девушек, выпивку и еду. Дэвид сначала хотел было пойти проведать Глорию и родителей, но решил, что они могут подождать, а вот с солдатами надо подружиться и найти общий язык.

Весь вечер они пили, ели, играли в карты, говорили о службе и подвигах, которые свершили, под конец вечера все разбрелись по своим комнатам, и там уже продолжали веселье с девушками. Дэвид немного перепил и сразу уснул на скамейке у входа.

— Мэр Паскаль, какие у вас есть данные по разбойникам? — спросил Дракар, стоя над картой местности в кабинете мэра.

— Ну, где-то в этой области у них стоит лагерь, по нашим подсчетам, их около сотни, но большинство плохо вооружены, и вообще это крестьяне да ремесленники, — говорил Паскаль согнувшись.

— Неплохо. Если завтра утром мы ударим вот сюда, — командир указал на западную часть леса, — с луками, то сможем перестрелять большинство бандитов, пока они не очухаются. Потом они либо сдадутся, либо лягут на наши мечи. Что думаете, мэр? Это же ваши владения, — усмехнулся Дракар.

— Вы абсолютно правы, а я на вашем фоне маленький мальчик, так что вам лучше знать, что делать, — смущенно сказал Паскаль.

— Ну что же, приведи мне женщину и пошли за едой и питьем. И где я сплю? — С интересом посмотрел на мэра командир.

— У меня в комнате много места, ляжете на мою кровать, — все так же со страхом и смущением говорил мэр.

— Ну и прекрасно, — Дракар вышел на улицу и направился в сторону дома мэра.

Паскаль не знал, где взять девушку для Дракара, но тут как раз к нему в ратушу пришла Крона.

— Ну что, красавчик? Устал за день? — Крона начала массировать плечи мэра. — Столько дел за день наваливается, а еще солдаты Императора — наверное, перенервничал, — женщина начала опускать руки ниже по груди.

— Слушай, Крона, дорогая, можешь выполнить мою просьбу? Денег дам столько же. — Паскаль быстро встал и отошел к окну.

— Какая просьба, мой милый? — нежно говорила женщина, прижимаясь к мэру.

— Надо обслужить командира новоприбывших, — кусая кулак, сказал Паскаль.

— Дракара? Говорят, он монстр в постели? — ехидно спрашивала Крона.

— Так сделаешь? — Мэр повернулся к Кроне и посмотрел ей в глаза.

— Конечно, дорогой. — Она подмигнула Паскалю и вышла из ратуши.

«Почему все это происходит в мою смену? Почему эти чертовы разбойники появились именно сейчас? Хоть бы побыстрее с ними справились эти солдаты и ушли, они меня пугают, особенно их командир, тот еще дьявол», — так думал Паскаль и лег в комнате мэра, в ратуше, предварительно написав отчет в столицу.

Часть 3. Ссора

— Серый! Ты сможешь драться? — спросил Ворон.

— Чертовка отстрелила мне руку, причем правую. Почему мне просто не дадут наказать ее? — с ужасной улыбкой ответил Серый.

— Потому что она понравилась нашему командиру. Так сможешь хотя бы из арбалета стрелять?

— Я не могу удержать даже тарелку, а ты про арбалет. Оставьте меня. Лучше вам жратвы приготовлю.

Вдруг по лагерю пронесся звук рога, который означал, что всем, кто идет сегодня в битву, надо быть у главной палатки.

— Ну, удачи, Серый, — сказал Ворон и похлопал друга по плечу.

— И тебе того же.

Уже через десять минут у главной палатки стояло около сотни молодых людей, вооруженных мечами, луками, арбалетами, но в основном какими-то дубинами. Все переговаривались между собой. Стоял жуткий гул, такой, что надо было кричать, чтобы что-то сказать.

— Сопротивление! Все заткнулись! — прокричал Консильваль.

Вдруг стало очень тихо, даже было слышно ночных птиц.

— Вчера мы отобрали оружие, сегодня утром — лошадей, днем — еду и припасы. Сегодня же мы убьем господина мэра и заберем власть в деревне себе! — прокричал лидер сопротивления и поднял руку.

— Слава сопротивлению! — в один голос прокричали все.

— По лошадям, братья! Всем держаться меня и Первого!

Все начали садиться на лошадей. Половина людей тут же ускакала за Первым, вторая ждала, когда Консильваль сядет на свою лошадь.

— Так вот какая у вас цель вылазки. — Перед Консильвалем появилась Глория и преградила дорогу к лошади.

— Да, моя дорогая, но ты мне мешаешь двигаться к этой цели. — Мужчина прошел мимо девушки и сел на лошадь.

— Вы обещали мне показать все ужасы империи, а еще обещали, что возьмете меня с собой.

— А я вижу, ты уже с оружием и готова сражаться? А тебе не кажется подозрительным, что ты готова пойти против своих родных и близких, когда вчера защищала конюха, который поддерживает империю?

— Если все, что вы сказали про отца и империю, правда, в чем я пока что сомневаюсь, то я буду готова встать на вашу сторону.

— Садись сзади.

Глория запрыгнула на лошадь, и они помчались между рядами бандитов и разбойников. У некоторых были факелы, чтобы освещать дорогу. Была глубокая ночь, часа три, наверное. До деревни на лошадях было скакать от силы минут двадцать, поэтому вся деревня к их приезду еще должна спать.

— А зачем вам столько людей? Там в деревне от силы шесть охранников, и то они плохо вооружены, — спросила Глория.

— Поступило извещение, что в деревне находится около тридцати солдат под командованием Дракара.

— Дракар? Почему в эту деревню послали такого командира? Что в ней такого важного? — искренне удивилась Глория.

— Возможно, пронюхали, что я здесь.

— А вы такая важная персона?

— Я один из трех главных лидеров сопротивления, — конечно, я важная фигура.

У Глории все мысли в голове путались, перед ней был один из важнейших людей для сопротивления, и если его убить, то она удостоится аудиенции у самого графа, а может и выше… Но он почти точно знает что-то про ее отца, и потому его жизнь — самая важная здесь.

Лошади остановились в трехстах метрах от деревни.

— Первый, вы атакуйте таверну, там сейчас спит основная часть войск Дракара, а мы будем атаковать ратушу, в ней все остальные.

Первый кивнул Консильвалю и махнул рукой. Вмиг около шестидесяти человек побежали в сторону таверны. Остальные, в том числе и Консильваль, — в сторону Ратуши.

Глория соскочила с лошади чуть раньше остальных. В деревне не было шума, но в то же время, как Глория начала пробираться к ратуше, немного натянув лук, — прогремел выстрел. В одно мгновение на улице открылись окна и появился свет, люди проснулись, а вместе с ними и солдаты Дракара. Из ратуши выбежало пять солдат с арбалетами наперевес, и мгновенно пять разбойников упало со своих лошадей. Глория сразу же прицелилась и попала в одного из солдат. Там же завязалась битва, солдаты империи лучше владели мечом, и буквально в несколько ударов погибал разбойник, но численный перевес дал о себе знать, четверо солдат были убиты, мечи проткнули их спины.

Консильваль дал приказ найти и схватить Дракара, а парочка солдат забежала в ратушу вместе с ним. Глория последовала за главой сопротивления и, вбежав в ратушу, увидела, что они держат мэра на прицеле.

— Говори, тварь, где письма? — спрашивал мэра Консильваль, держа свой меч прямо у его горла.

— Ничего нет, я клянусь! — дрожал от страха Паскаль.

— Врешь, тварь, если не скажешь, то сначала ты потеряешь мизинец, потом безымянный палец, и так до тех пор, пока ты все нам не покажешь.

— Глория! Девочка, помоги мне, — сказал Паскаль, увидев девушку, стоящую у двери.

— А ну заткнись, — сказал один из помощников Консильваля и ударил по голове мэра рукояткой меча.

Глория смотрела на это все и не понимала, что происходит, но все же через какое-то время она вышла из ступора и подошла к мэру почти вплотную.

— Ты покажешь нам письма, или я сама отрежу тебе пальцы, — в глазах Глории была видна ярость, хоть и немного наигранная.

Мэр Паскаль, увидев животную ярость девушки, быстро встал и сказал:

— Сейчас все покажу, — он достал ключ из внутреннего кармана, подошел к стене и вытащил один из камней.

За камнем оказался сейф, который открыл Паскаль и вытащил оттуда все письма и записки, а также счетную книгу.

— Он нам больше не нужен, босс. В расход? — спросил один из помощников.

— Девчонка с ним разберется, а мы должны узнать, все ли хорошо у наших.

Все кивнули головой и вышли из ратуши, Консильваль немного задержался, посмотрел на Глорию и быстро вышел из ратуши.

— Ты же не убьешь меня, девочка моя? — спросил Паскаль, дрожа всем телом и забившись в угол.

— Ты не сделал мне ничего плохого, — говорила Глория с безумной улыбкой, достав свой кинжал.

— Вот именно, дорогая, давай просто разойдемся и все.

— Но именно ты требовал с нас такие налоги, что все наше хозяйство захирело и от чего моей маме пришлось подрабатывать шлюхой у тебя! — Глория резко поднесла нож к горлу мэра.

— Налоги устанавливал не я, а государство. Я всего лишь мелкий, нет, мельчайший чиновник, который выполняет свое дело, а твоя мать сама пришла ко мне и предложила свои услуги.

— Оправдания мелкого жулика, который существует ради денег и звания, ты не достоин жить на этой планете, — Глория замахнула кинжал, и остановилась, через пару секунд мэр, без капли пролитой крови, упал на пол.

Глория немного отошла от безумной ярости и замерев в шоке от того, что натворила, но останавливаться было нельзя. Она быстро подошла к окну и увидела, что на улице идет ожесточенное сражение. Буквально восемь солдат Дракара сражались с толпой разбойников, и, что удивительно, они не сдавались, вокруг них лежали трупы поверженных врагов, а сами они убивали и убивали.

Глория прицелилась и выстрелила, один упал замертво, еще выстрел — промах. Глория стреляла, но вдруг увидела Дэвида, который храбро сражался на стороне солдат Императора. Девушка просто не могла теперь стрелять туда, чтобы не убить любимого.

Она быстро вышла из ратуши и побежала в сторону, где слышались удары мечей. Это был домик мэра, у которого лежало около десяти трупов разбойников, а рядом Консильваль сражался с Дракаром. Каждый удар имперского командира был тяжел, Консильваль еле успевал их парировать, иногда уворачиваться, но было видно, что Дракар победит. Глория прицелилась и выстрелила. Стрела немного задела левое плечо солдата, но теперь он увидел девушку. Дракар быстро забежал за дом, чтобы уйти из поля зрения, а Консильваль бросился вдогонку.

Глория сразу побежала в ту же сторону, и, завернув за угол, увидела, как мужчины продолжают сражаться. Она быстро наставила лук на солдата, но он в тот же миг одним приемом уронил Консильваля на землю и приставил меч к его горлу.

— Если выстрелишь, твой друг умрет, — сжав зубы, сказал Дракар.

— А если он мне не друг? — усмехнулась Глория.

— Тогда в моей голове была бы уже стрела.

— Как будем решать вопрос?

— Мы одновременно опускаем оружие, и я ухожу.

— Великий Дракар, герой войны, убийца некроманта просто так уйдет?

— Империи я нужен живой, а не мертвый, девчонка, а тебе нужен этот доходяга. Так что вариант, когда мы оба выживаем, просто изумительный.

— На счет три.

— Раз.

— Два.

— Глория, стой! — крикнул Дэвид.

Все обернулись на пацана, в этот же момент Консильваль ударил Дракара по ноге, оттого упавшего на колено, и отбежал в сторону, взяв меч.

— Дэвид, что ты тут делаешь? — удивленно спросила Глория.

— Нет, что ты тут делаешь и почему помогаешь… этому сброду? Берегись!

Девушка резко упала, мимо нее пролетел кинжал, который кинул Дракар.

— Мальчик, она на стороне сопротивления, убей ее! — хрипло крикнул имперский солдат.

Глория резко посмотрела на Дэвида, но тот явно не хотел убивать ее, он быстро побежал в сторону Консильваля, но тот одним метким броском камня вырубил мальчишку.

— Что вы сделали? — истерично крикнула Глория.

— Вырубил его, он не должен нам мешать! — Консильваль обернулся и увидел, что Дракар уже сбежал, — подстрели имперского ушлепка, быстро.

Глория не хотела выполнять этот приказ, она хотела проверить, жив ли Дэвид, но быстро ринулась в сторону, куда убежал Дракар. Она увидела его, но он был уже очень далеко — ускакал на лошади, и попасть в него с такого расстояния было нереально.

— Сбежал, командир, — тяжело дыша, сказала Глория Консильвалю.

— Ничего страшного, деревня наша, это главное, — ответил тот, осматривая юношу.

— Надо отнести его в больницу, — Глория бросилась осматривать своего возлюбленного.

— Займись этим, а я проверю, как там наши.

Глория быстро нашла лошадь и отвезла Дэвида в больницу. Она везла его через горящие улицы, где валялись трупы и почти трупы солдат и разбойников. Разбойники и обычные люди убирали погибших и относили их в общую кучу.

В больнице Дэвида положили, но решили привязать его к койке, ведь он был социально опасен.

— С ним все будет хорошо, — сказал Консильваль, подошедший сзади.

— Конечно.

— Все солдаты Дракара, кроме него самого, были убиты, среди наших погибло больше пятидесяти человек, и еще двадцать тяжело ранены. Это одни из лучших солдат империи… Спасибо тебе, Глория, ты меня спасла, — Консильваль похлопал по плечу девушку.

— Будете должны, вы все еще не выполнили своего обещания, командир, вы обещали показать мне все ужасы империи, — с сухостью сказала Глория.

— Идем.

Консильваль и Глория прошли в ратушу, вокруг ходили люди, а разбойники выставляли часовых и успокаивали гражданских. Внутри все было как раньше, только мэра больше здесь не лежало.

— Читай вот эти письма, — глава сопротивления пододвинул к Глории три письма и сел в кресло.

Глория села на стул для гостей и начала читать:

«Приказ от 12.05 нынешнего года

Повысить налоги еще на 5%. Скоро вам вышлют отряд во главе с Дракаром, все его приказания выполнять. Он же, в свою очередь, будет помогать с бунтами и возмущениями. Если есть бунт, то немедленно казнить всех его организаторов. От всей суммы налогов в казну отправлять 75%, ваши деньги — все те же 20%, на благоустройство деревни — не более 5%».

На письме была печать имперского совета.

— Это доказательства невероятной коррупции.

«Приказ от 23.01 нынешнего года

Собрать всех младенцев и принять магов из университета, они заберут нужный им товар и заплатят родителям (взимать не более 10% от суммы, что дадут). Особо сопротивляющихся родителей отправить в ближайшую тюрьму. Также продолжать взимать налоги: так как государство разрушено войной, то налоги поставить 45% от любого дохода, себе не более 15%, в казну 80%, на благоустройство деревни не более 5%».

Подпись имперского совета.

— Это доказательства жутких договоров с магами.

«Приказывает граф Роберт Саксонский. Так как ответ на просьбу казнить всех, кого пожелает моя рука, был отрицательный, ввести особое положение в деревне. Любого, кто выскажет свое мнение против империи и против ее правителей, выпороть и посадить в тюрьму на срок от 30 до 90 месяцев, в зависимости от остроты высказывания. С налогов отправляйте 30% в казну графства, иначе лишитесь головы за коррупцию. Последнее: не отдавать молодых людей в армию Императора, держите их до последнего в деревнях. Возможно, скоро мне потребуется свежая сила, чтобы стать независимым государством со своим войском и законами».

— Это беспредел графов.

— Жутко, — Глория пошатнулась после прочитанного.

— Вот именно, но самый главный беспредельщик в империи — это Император, так как именно он отдает приказы своим подданным, и он является самым богатым человеком в империи, — вдохновенно говорил Консильваль.

— Я хочу увидеть своего отца, — с абсолютно невозмутимым лицом говорила Глория.

— Все будет: завтра же соберем повозку, дам пару людей и отправишься к своему отцу.

— Пацан очнулся, — сказал вошедший разбойник.

Глория подскочила и направилась в сторону больницы. Зайдя внутрь, она увидела, как ее Дэвид пытался вырваться из оков.

— Глория, любимая, развяжи меня, — с надеждой говорил Дэвид.

— Мне нужны гарантии, что ты не тронешь этих людей, — ответила Глория, показывая на разбойников.

— Любимая, это же сброд, абсолютно никчемные люди, они нападают в ночь и грабят мирных людей.

— А твои дружки солдаты грабят народ внаглую и поддерживают режим, который направлен на унижение народа и его обнищание. А таких, как мэр Паскаль, этот режим кормит и делает все богаче и богаче.

— Да что ты такое говоришь! Империя дает нам все — кров, защиту и надежду на светлое будущее.

— Я тоже сомневалась, Дэвид, но теперь я знаю правду и надеюсь, ты тоже примешь ее. Вот, посмотри на письма, которые идут сверху, — в истерике говорила Глория, протягивая письма.

— Это все подделки, Глория, как ты можешь верить людям без чести и чувства долга?

— Либо прими эту правду, либо я отправлюсь на поиски своего отца сама, без тебя.

— Так и знал, что ты неблагодарная тварь! Я надеюсь твой отец мертв, Глория! Ведь он бежал с поля боя, он трус и заслуживает этой участи.

— Я любила тебя, Дэвид, я верила, что ты поддерживаешь моего отца, а ты, оказывается, его ненавидишь, как и все.

— Я верю, что он мертв, Глория! Не знаю, как тебе задурили голову, но уверен, что они лгут, чтобы заманить тебя на неверный путь.

— Все, Дэвид. Извини. Я не могу больше. Ты останешься здесь и, надеюсь, тебя вразумят, а я завтра же отправлюсь на поиски отца.

Глория вышла из палаты, она слышала, что кричал Дэвид, но знала, что нельзя оставаться здесь, иначе ее чувства к нему могут все испортить. Лучше все забыть, уехать и забыть про Дэвида, про деревню, но сначала надо было навестить мать.

Девушка нашла мать дома, та сидела за столом и разговаривала с каким-то разбойником.

— Ой, доченька, это господин Фридрих, прямо как граф! — с наигранной радостью говорила Крона.

— Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз.

Крона посмотрела на Фридриха, и тот, попрощавшись, вышел из дома.

— Ты здорова, доченька, не поранилась?

— Все в порядке, мать. Завтра я уеду на поиски отца, хотела попрощаться.

— Ну куда же тебя несет, дорогая? Зачем тебе это?

— Пойми, я люблю своего отца и хочу с ним увидеться. Я понимаю, что ты о нем уже забыла и выбросила из жизни, но мне… Мне он дорог. Понимаешь?

— Понимаю, доченька, будь осторожней. Помни, что твоя мама всегда ждет тебя.

Дочь и мать обнялись и стояли так очень долго, но все же Глория вырвалась из объятий Кроны и вышла на улицу. Она плакала. Но она понимала, какая у нее цель, и была готова на все, лишь бы достичь ее.

На следующее утро девушке и вправду запрягли телегу, дали провианта, и ей в защитники дали Ворона, того самого, что вырубил ее тогда в конюшне.

— Ну что, красавица, как мне тебя можно называть? И да, извини за ту нашу встречу, я тогда не знал, кто ты, и вообще… — криво улыбнулся Ворон.

— Для тебя — леди, — Глория махнула волосами и села в повозку.

— Консильваль, мы с этой девчонкой точно не споемся, — усмехнулся Ворон.

— Береги ее пуще ока, ты мне должен, а я должен ей, — Консильваль подал руку Ворону.

— Надо еще будет посмотреть, кто кого будет защищать, — сказал Ворон и уселся на место кучера.

Когда они отъезжали, мать Глории плакала и махала платком, а Дэвид лежал в больнице и не видел, как его бывшая уезжает в закат. Он не плакал, лишь стиснул зубы и потом закричал на всю больницу. Он был уверен, что найдет ее и сделает все, чтобы она узнала, кто такой Консильваль, по его мнению.