Глава 12. Домой!
Госпожа Санлис оказалась немногословной, и у меня остались вопросы без ответов. Но ей удалось донести до меня то, что если мне все разжуют и преподнесут на блюдечке, ничего не выйдет. В чужом мире может выжить только сильный человек. Человек со стержнем. И мне самой предстоит его выковать.
Но главное, если у меня действительно есть какая-то магия, как ее использовать? Разве это легко и просто? Уму непостижимо. Хотя, что я хотела? Моя обычная жизнь закончилась, едва я угодила в канализационный люк.
Санлис, правда, добавила, что мои работы еще могут понадобиться Храму, и позже она обязательно со мной свяжется. После общения с этой женщиной на душе даже стало спокойнее — тайна уже не так тяготила меня.
Заглянув в мешочек, я увидела десять золотых. Неужели моя работа на самом деле столько стоит? Это нереальная сумма, вдруг служительница намеренно ее завысила? Отстегнула от храмовых щедрот, так сказать. В фонд помощи бедным попаданцам.
По договору двадцать процентов я заплатила оценщику, итого у меня на руках осталось восемь золотых ксолов. Он выдал расписку, что действительно получил от меня деньги и не имеет претензий, а еще я попросила Грута написать кое-какое письмо. И теперь шла в сторону приюта, бережно поглаживая его сквозь карман юбки.
Охранник у ворот, крепкий мужчина с округлым животом узнал меня, но сперва не хотел пускать. Пришлось включить весь свой дар убеждения и добавить капельку женского очарования. Разомлевший от духоты летнего вечера и моей милой улыбки, он все же открыл ворота, наказав долго не задерживаться.
И где искать госпожу Мелению? Надо выловить кого-то из взрослых.
Я остановилась, прислушиваясь. Во внутреннем дворике стояли шум и гвалт — наверное, воспитанников вывели на вечернюю прогулку. Я пошла на звуки по мощенной желтым кирпичом дорожке, чувствуя себя Элли из страны Оз.
К детским крикам добавлялось жужжание толстых пчел, оккупировавших заросли спиреи и чубушника. Помнится, так пахло в нашем маленьком и тихом городском сквере. Здешние растения почти не отличались от земных, но встречались и те, которых я не прежде не видела.
Знакомый аромат зацепил что-то внутри, какую-то тонкую струнку, и я замедлила шаг. Нырнула в мысли всего на несколько секунд, отвлеклась, и в этот миг со всего разбегу на меня кто-то налетел.
Мальчишка!
Мы слаженно ойкнули, а он еще и ладони к лицу прижал. Я узнала кудрявые волосы, выглядывающие из-под кепки.
— Тимош, это ты? — я придержала за плечо норовящего удрать мальца.
— А? Тетя?! — в голосе послышались нотки испуга.
Он низко надвинул на лоб кепку и опустил голову.
— Посмотри на меня, — велела и развернула мальчишку к себе.
Я ахнула в голос, потому что Тимош напоминал не ребенка, а панду: вокруг глаз, будто солнцезащитные очки, красовались сочные фингалы, нос распух и покраснел.
Он шмыгнул и отвернулся. А меня сначала сковало оцепенение, потом нахлынули тревога и злость.
— Тебя побили? — поинтересовалась я как можно спокойнее. Сейчас не время для лишних эмоций.
— Упал, — буркнул Тимош и скрестил руки на груди, точно надутый хомячок.
— И сразу на оба глаза. Ясно все с тобой, — заключила я, покачав головой.
Такие следы остаются после сильных ударов в переносицу. Но этот упрямец никогда не будет ныть и жаловаться, только бурчать и топорщить иголки.
Заметив нас, подбежала Варда. Остальные дети продолжали беситься и перекидывать друг другу мяч, кто-то бегал из одного конца поля в другой, голося во все горло. Взрослых видно не было. Воспитанники всегда гуляют без присмотра?
Девочка поймала мой взгляд и несмело улыбнулась:
— Тетя Танита, ты за нами пришла? — спросила голосом маленького ангелочка.
— Да, Варда. Только сначала переговорю со смотрительницей.
Пальцы продолжали удерживать плечо Тимоша. Он фыркнул и дернул рукой, высвобождаясь. Я настаивать не стала, только вздохнула громко.
— Упал я, понятно? — пояснил еще раз мальчишка, словно в его глазах тетушка была умственно отсталой.
Варда закатила глаза.
— Он врет.
— А ты ябеда! И дура!
Брат с сестрой уставились друг на друга с такой злостью, что я даже испугалась. Вдруг подерутся?
— Так, дети, тихо. Все в порядке, — сказала, выставив между ними руку по типу шлагбаума. — Тимош, такого больше не повторится. Тебя больше не будут обижать.
Я, конечно, понимаю, что дети не должны расти изнеженными фиалками, но такие драки — это чересчур. Ребенок мог получить настоящее увечье! А госпожа Меления либо не видит в этом ничего особенного, либо просто не сознается, что не может контролировать ситуацию в своем приюте. Сильные бьют тех, кто слабее и младше.
Дети постепенно притихли и перестали пыхтеть, как маленькие паровозы.
— Я думала, что ты больше не придешь. А Тимош тебя очень ждал, — Варда сдала брата с потрохами.
— Не ждал, — буркнул детеныш панды и шмыгнул разбитым носом.
— Ладно, с этим мы разберемся позже. А сейчас вы покажете мне кабинет госпожи Мелении, идет?
«Племяннички» переглянулись и дружно ответили:
— Идет!
Вскоре я стояла у кабинета госпожи Мелении. В коридоре было только одно узенькое окошко с северной стороны, солнечные лучи в него не попадали. Да и сама атмосфера навевала тоску и уныние, хотелось сбежать отсюда как можно скорей. А вот эта темень не добавляла веселья.
— Мы не будем с тобой заходить. Госпожа Меления ругается, когда дети слоняются по коридорам, — доложила Варда и с опаской посмотрела на дверь.
Кивнув, я уверенно постучала и, подождав несколько секунд, вошла внутрь.
— Я занята! — послышался недовольный голос.
Увидев меня, Меления чуть не уронила чайник. На лице промелькнуло растерянное выражение.
— Не собираюсь отнимать ваше драгоценное время, — заявила я с порога, не позволяя ей вставить хоть слово. — Госпожа Меления, скажите на милость, вы видели, в каком состоянии Тимош? Почему за детьми никто не следит? Почему они избивают друг друга?
Крылья ее носа затрепетали. Смотрительница раздраженно поджала губы и фыркнула:
— Оставь свои эмоции, милочка. Мальчик, ударивший его, уже получил внушение. А самого Тимоша осмотрел штатный лекарь. Нос не сломан, все нормально, обычная мальчишеская потасовка.
— Потасовка? Его же могли покалечить! — я чуть слова не забыла от возмущения. — Госпожа Меления, я вижу, что ваш приют не может обеспечить безопасность моим племянникам, поэтому я их забираю. Сейчас же.
Несколько секунд она смотрела на меня круглыми глазами, словно не могла поверить в мою дерзость.
— Как это забираешь? Разве ты уже устроилась? Привела дела в порядок? У тебя появился стабильный доход?
Она прошествовала к столу и принялась нервно копаться в ящиках, создавая иллюзию крайней занятости. Предполагалось, что сейчас я стушуюсь и выбегу вон.
— Вы как будто нарочно тянете, — проговорила я, буравя взглядом лоб вредной тетки. — Моим племянникам лучше жить в своем доме с родственницей, чем в приюте, где другие дети их обижают, а воспитатели закрывают на это глаза.
Она уронила на пол папку, бумаги разлетелись.
— Мы не закрываем глаза! — вспыльчиво ответила госпожа Меления. — Ты не знаешь, что такое работать в детском доме. Невозможно уследить за всеми, а Тимош — мальчик, он должен уметь драться и постоять за себя. Или ты собираешься его в юбку обрядить и косы заплести?
— Чтобы вырастить из мальчика настоящего мужчину, не обязательно подвергать его избиениям и унижениям. У вас устаревшие понятия о воспитании.
— Ты-то что можешь об этом знать?
Я покусилась на святое, потому что лицо Мелении вытянулось и пошло пятнами от обиды. Чего она так схватилась за этих сирот? Неужели по доброте душевной и от большой любви? Или есть еще что-то?
— Кажется, я поняла, в чем дело. Чем больше в приюте детей, тем выше ваше жалованье?
Это была чистая импровизация, но, кажется, я попала в точку. И продолжила, подходя все ближе к смотрительнице.
— А изображали из себя такую заботливую и ответственную, — я картинно покачала головой. — Наверное, мне стоит подать жалобу. Пусть нагрянет проверка, полюбуется, как живут вверенные вам сироты. Да, я так и сделаю. Сейчас только выйду отсюда…
Я сделала вид, что собираюсь уйти.
— Да погоди ты! — процедила госпожа Меления. Ее пальцы бессильно сжимались и разжимались. — Противная девчонка! Что ты себе позволяешь?
— Я всего лишь забочусь о судьбе племянников, а вы мне препятствуете. Как думаете, проверяющие будут рады, если узнают, что вы не отдаете детей законным родственникам? Может, мне обратиться сразу в суд?
Под конец этой речи я начала переживать, что Мелению хватит удар. Краска сошла с лица, веко над левым глазом задергалось, руки сжались в кулаки так сильно, что на запястьях выступили вены. Она закрыла глаза и медленно вдохнула, а потом выдохнула.
— Ладно, — произнесла глухо. — Я подпишу нужные документы, можешь забрать Варду и Тимоша прямо сегодня. Но помни, я накажу Свэнье, чтобы присматривала за тобой. И чуть что… — она выразительно погрозила пальцем.
Но я-то знала, что тетка Свэнья теперь на моей стороне. Соседка оказалась лучше своей сестрицы.
— Совсем другое дело, — сказала я миролюбиво, а потом достала из кармана лист бумаги.
— Что это?
— Это чтобы совсем успокоить вашу душу. Договор о сотрудничестве с оценщиком, господином Грутом.
Документ выглядел солидно и был заверен личной печатью. После получения своей доли от сделки старик пребывал в отличном настроении и был готов написать все, о чем бы я ни попросила. Он охарактеризовал меня как надежного и перспективного компаньона. А еще добавил, что мои украшения высоко ценятся на рынке и что он готов сотрудничать со мной на постоянной основе.
Брови госпожи Мелении взлетели на лоб. Она посмотрела на меня, словно не верила, что я и есть та безалаберная девчонка, которую она когда-то знала. Теперь у нее нет никаких поводов мне отказывать.
— Все прочитали? Я не безработная. С голоду не пропадем.
О том, что мою подвеску за золото купила сама служительница храма, я решила пока не говорить.
Конечно, не обошлось без ворчания и причитаний. Госпожа Меления, не скрывая недовольства, отыскала документы Варды и Тимоша, шлепнула какие-то печати, расписалась.
— Идем, — бросила, не глядя на меня.
Дверь распахнулась, и я увидела брызнувших в стороны детей. Они что, подслушивали?
— Почему не на прогулке? Опять ведете себя неподобающе? — тоном ледяным и колючим, как февральский мороз, поинтересовалась Меления.
— Это уже не имеет значения, — осадила я ее и поймала Варду за руку. Девочка сжала мои пальцы в ответ. — Сейчас мы идем собирать вещи, а потом… — я заговорщически посмотрела на мелких, которые боялись даже дышать. — Потом отправимся домой.
