Подруга – жизнь. Соседка – смерть. Подлинные истории из далекого и недавнего прошлого

Сергей Щавинский

Книга подлинных историй из далекого и недавнего прошлого притягивает читателя непридуманными жизненными коллизиями и ситуациями. Герои повествования, друзья и знакомые автора, со своими нетривиальными судьбами оживают на страницах книги и заставляют вновь задуматься о нашем предназначении на Земле. Книга содержит нецензурную брань.

Весь мир — театр, или Ашхабадская гастроль

В моей жизни была такая необычная страница, которая осталась в памяти как яркое, даже экзотическое воспоминание молодости… После окончания института самым первым моим местом работы стал Театр юного зрителя в Ашхабаде. Не надо путать этот город с другими столицами среднеазиатских республик в Советском Союзе: Алма-Атой, Ташкентом или Душанбе, которые тогда были республиканскими столицами. Но с тех пор много воды утекло, и все так переменилось…

В Ашхабаде мы оказались, потому что после окончания Института культуры в Ленинграде моя жена Таня, с которой мы как раз тем летом зарегистрировались, хотела работать в театре. Это была заведомо утопичная идея, но, как говорится, в молодости все надо попробовать. Все-таки молодость — удивительное время, когда человек порой может больше, чем можно себе предположить.

Поэтому в начале августа мы с Таней поехали в Москву на актерскую биржу и там познакомились с большим, добродушным, вполне обаятельным главным режиссером из Ашхабада. Звали его на туркменский лад Ораз Хаджимурадович Хаджимурадов. Это был такой восточный добряк, представитель национальной культуры. Он посмотрел на нас и сразу сказал, что актеры ему очень нужны, потому что в этом году они открывают русскую труппу в туркменском ТЮЗе, и даже не стал слушать подготовленные нами для показа актерские заготовки. А для нас главное условие было — чтобы театр мог предоставить мне отсрочку от армии. Хаджимурадович пообещал, что они смогут это сделать, и таким образом довольно быстро вопрос был решен.

Мы вернулись в Ленинград и рассказали нашему недавнему однокурскнику, а теперь такому же безработному выпускнику Сене Фурману, что устроились в театр, в Ашхабад, и Сеня тут же заныл: «Чуваки, а как же я?.. Я тоже хочу работать в театре. Я хочу с вами…». И обстоятельства легко благоприятствовали ему в этом. Вскоре в Ленинград должен был приехать Ораз Хаджимурадович, об этом он говорил нам в Москве — наверное, он рассчитывал и здесь еще подсобрать будущую труппу. И когда он приехал, мы созвонились и подъехали к нему в гостиницу вместе с Фурманом. Опять же, Хаджимурадов недолго размышлял о принятии Семена в труппу. Так мы все трое стали актерами Туркменского государственного ТЮЗа.

Мы стали готовиться к отъезду в незнакомую столицу Туркмении. Из театра нам были высланы деньги на билет. И вот в последний день августа мы сели на самолет и с пересадкой в Улан-Уде через несколько часов приземлились в Ашхабаде.

В небольшом аэропорту нас встретил директор театра Фарадж Мехтиевич, невысокий, седой, с мягким, но чуть хрипловатым голосом. Как потом выяснилось, он был азербайджанцем и частенько в приватных разговорах подчеркивал свою национальность, чтобы русские не путали его с туркменами, мол, он принадлежит к другому народу, ну а с туркмен что возьмешь, они туркмены и есть… Широко улыбаясь, он поздоровался, спросил, как долетели, и пригласил в свою машину — директорский УАЗик, и от него теперь зависела наша судьба. Конечно, нам было приятно, что нас встречает директор театра, водитель помог погрузить чемоданы, мы сели в машину и отправились в неведомый нам город, в новый мир со своим национальным колоритом, к своему первому после института месту работы и новому месту жительства. Мы ехали по пыльной дороге, вокруг была скудная пустынная местность с бедной растительность — и кругом солнце, много солнца, все было залито этим солнечным светом, и среднеазиатская жара сразу давала о себе знать.

По дороге Фарадж Мехтиевич рассказывал нам о Туркмении, об Ашхабаде. Оказывается, этот город был большим, знаменитым на всю Среднюю Азию до губительного землетрясения в 1948 году. Тогда фактически весь Ашхабад был разрушен, и погибло почти полгорода. За прошедшие двадцать пять лет он был отстроен заново. Когда мы въехали в город, мы это почувствовали. Город был, в основном, застроен домами 1950-х и 60-х годов, а самые современные здания — совсем недавнего времени, и они даже казались авангардом в архитектуре.

Конец ознакомительного фрагмента.