Страна, которую придумал я. Или которая придумала меня

Сергей Журихин (2024)

Дорогой читатель! Хочешь отправиться в путешествие длиною в жизнь? Погрузиться в мир нашей огромной страны — от Владивостока до Калининграда? Тогда эта книга для тебя. Герой, такой же как ты или я — уставший от суеты мегаполиса, ищущий себя и смысл жизни. Он садится в поезд и едет через всю Россию. Просто едет. Смотрит в окно. Разговаривает с попутчиками. Слушает. Думает. А города и веси сменяют друг друга, как узоры в калейдоскопе. У каждого места — своя история, свой характер. У каждого человека — своя судьба, свой взгляд на жизнь. И через эти встречи, через эти разговоры герой постепенно понимает самого себя. Открывает в душе то, что раньше было скрыто за мишурой будней. Любовь к родине. Уважение к людям. Вкус к жизни. Эта книга — не путеводитель и не травелог. Это разговор по душам. Искренний, местами смешной, местами грустный. Читай. Думай. Чувствуй. И, может быть, в следующий отпуск ты тоже решишься на такое путешествие. Путешествие к самому себе.

Глава 15. Где рождаются вулканы

Петропавловск-Камчатский встречает меня низким серым небом и пронизывающим ветром. После умиротворяющей тишины Курил городской шум кажется почти кощунственным. Суета, спешка, беготня — здесь всё иначе, здесь ритм жизни ускоряется стократно.

Но стоит отъехать от города, стоит взглянуть на величественные силуэты вулканов — и душа замирает. В этом безмолвном диалоге человека и природы — квинтэссенция Камчатки. Земли, где стихии правят бал, а люди — лишь робкие гости.

Мой путь лежит в посёлок Ключи — маленькое поселение у подножия Ключевской сопки. Здесь, в этом медвежьем углу, ещё теплится исконный уклад, ещё живы древние обычаи.

Проводником в мире камчатских традиций становится для меня Мария Егоровна — коренная ительменка, хранительница родовых преданий. В её доме, украшенном резными масками и оберегами, время будто замедляет ход.

— Издревле мы, ительмены, с духами общаемся, — говорит Мария Егоровна, подкладывая в очаг сухие ветки. — Духи огня, воды, земли, неба — все они наши покровители. О них забывать нельзя, им подношения делать надобно.

В этих словах — ключ к пониманию камчатского культурного кода. Глубинная, неразрывная связь человека и природы. Осознание себя частью извечного круговорота, малой песчинкой в беспредельной вселенной.

— Вон, Ключевская наша, — кивает Мария Егоровна в сторону окна, за которым дымится исполинский вулкан. — Её все Хозяйкой кличут, уважают. Она ведь и накормить может, и оземь опрокинуть. Потому и приносим ей дары, просим милости.

В этом трепетном отношении к вулканам, в этом почти мистическом трансе — отражение древних анимистических верований. Когда каждая гора — живая, когда в каждом камне — священный дух.

— А как Хозяйка гневается, как лаву извергать начинает — тут уж не зевай! — Мария Егоровна понижает голос до шёпота, будто боясь накликать беду. — Все в домах запираются, детишек в подполье прячут. Молятся, чтоб пронесло, чтоб стороной беда обошла.

В её рассказе — отголоски вековых страхов, передающихся из поколения в поколение. Страхов, закаливших характер камчадалов, выковавших их стойкость и силу духа.

Но даже перед лицом разбушевавшейся стихии люди Камчатки не теряют присутствия духа. Не впадают в уныние, не опускают рук.

— Помню, в девяносто четвёртом, когда Хозяйка в последний раз свирепствовала, — продолжает Мария Егоровна, — мы с соседями в одном доме укрылись. Дрожим, молимся, а сами друг друга подбадриваем. Истории всякие вспоминаем, песни поём. Чтобы, значит, не так страшно было, чтобы сердце живо оставалось.

Меня поражает эта удивительная способность камчадалов — превращать страх в жизнелюбие, отчаяние — в надежду. Черпать силы в единении, в поддержке близких.

— Так ведь испокон веков повелось, — улыбается Мария Егоровна, разливая по кружкам ароматный травяной чай. — Друг за дружку держаться, в радости и в горести вместе быть. На том Камчатка наша и стоит — на любви, на взаимовыручке.

В её словах — квинтэссенция культурного кода этой земли. Кода, основанного на первозданной близости к природе и крепости человеческих уз.

Здесь, в краю вулканов и гейзеров, особенно остро ощущаешь незащищённость бытия. Его зыбкость, его прекрасную хрупкость.

Но именно поэтому здесь, как нигде, ценятся простые и важные вещи. Домашнее тепло, дружеское участие, сплочённость перед лицом невзгод.

Покидаю дом Марии Егоровны с ворохом мыслей и чувств. Прикипаю сердцем к этой дикой, нетронутой земле. К её вулканам-исполинам, к её бескрайним просторам.

И к людям её — немногословным, обветренным. Но сохранившим в себе главное — душевную чуткость, теплоту, первозданность.

На следующий день решаю отправиться в Долину гейзеров — одно из семи чудес России. Путь неблизкий, но захватывающий. Мой гид — Сергей, молодой парень, геолог по образованию, влюблённый в Камчатку.

— Видите этот пейзаж? — говорит он, когда мы едем по бездорожью, объезжая камни и ручьи. — Такого больше нигде нет. Камчатка — это как другая планета.

Мы добираемся до вертолётной площадки, откуда нас забирает небольшой вертолёт. С высоты птичьего полёта открывается захватывающая картина: курящиеся жерла вулканов, бескрайние леса, извилистые реки.

Приземляемся в Долине гейзеров. Земля здесь дышит паром, горячие источники бьют из-под земли, окрашивая камни в яркие оттенки. Запах серы щекочет ноздри.

— Осторожнее, не сходите с тропы, — предупреждает Сергей. — Здесь можно легко обжечься или провалиться в горячую грязь.

Мы идём по деревянным настилам, наблюдая за кипящими гейзерами. Каждый из них имеет своё имя и характер.

— Вот это “Великан”, самый мощный гейзер, — рассказывает Сергей. — Извергается каждые несколько часов. Если повезёт, увидим его в действии.

И действительно, через некоторое время гейзер начинает набирать силу, и внезапно струя кипятка и пара взмывает в небо на несколько десятков метров. Зрелище завораживает.

— Невероятно, — выдыхаю я.

— Да, тут понимаешь, насколько мы малы перед силой природы, — соглашается Сергей.

Возвращаясь в Петропавловск, размышляю о том, как многообразна и удивительна Камчатка. Земля контрастов, где ледники соседствуют с горячими источниками, а суровые горы — с цветущими долинами.

Вечером захожу в небольшое кафе на набережной Авачинской бухты. За соседним столиком пожилые мужчины обсуждают рыбалку, делятся байками о встречах с медведями.

— Извините, могу присоединиться? — решаюсь я.

— Да конечно, садись, земляк, — улыбается один из них. — Откуда будешь?

— Я из Москвы приехал, путешествую по Камчатке.

— О, столица! — оживляются они. — И как тебе у нас?

— Потрясающе. Столько впечатлений, что голова кружится.

— Это хорошо, — кивает другой. — Камчатка — она такая. Если полюбишь, то навсегда.

Мы беседуем до позднего вечера. Они рассказывают о своих приключениях, о том, как ловили лосося на нересте, как ходили в горы.

— Знаешь, что самое главное тут? — спрашивает один из них, Николай. — Уважать природу. Она добрая, если к ней с душой подходить. Но ошибок не прощает.

В их словах — глубокая мудрость, простая и ясная. Понимаю, что Камчатка — это не просто место на карте. Это особое состояние души, где человек и природа неотделимы друг от друга.

Последние дни на полуострове пролетают быстро. Посещаю музей вулканологии, гуляю по набережной, пробую местные деликатесы — красную икру, чавычу, корюшку.

В аэропорту, ожидая вылета, смотрю на уходящие вдаль вулканы. Чувствую, что часть меня остаётся здесь, среди этих суровых красот, среди людей, чьи сердца горят, как огонь в недрах земли.

Камчатка. Земля огня и льда, край света, где стираются границы между реальностью и мечтой.

Люди, в чьих сердцах никогда не гаснет огонь. Негасимый, неистребимый.

Как пламя камчатских вулканов — грозное и прекрасное.