На Север!

Сергей Гришин, 2022

Со времени путешествия Ивана-царевича в поисках Василисы прошло не так уж много времени. И вот в небесах появляется корабль с драконом на носу. К чему бы это?А к тому, что предстоит ему путешествие на север, мир скандинавских и карело-финских сказаний.

8

Аркадий Петрович сошёл по трапу с летающего судна и распахнул свои объятия:

— Рад приветствовать тебя, Иван, в вашем тридевятом царстве!

Я позволил обнять себя пожилому поэту, похлопав его в ответ по спине. Потом, отстранившись, задал вопрос, который почему-то в первую очередь вызвало в моей голове его приветствие:

— А с чего это у нас тридевятое царство? Нас никто таковым никогда не именовал. Да и вообще, названия у нашего, прямо скажем, небольшого государства нет. Нет ни флага, ни гимна. Если соседи к нам собираются, говорят: «поехали к Никанору».

— Это большое упущение! — Ароз Азорин воздел палец к небу. — А если Верхние с вами захотят поддерживать дипломатические отношения?

— Шутишь, да? — я скептически посмотрел на гостя. — С чего бы им с нами так миндальничать? Кроме того, мы у них наверняка уже под каким-нибудь номером числимся. Так что там насчёт твоей странной фразы про тридевятое царство?

— История уходит корнями в древность, — придав своему голосу таинственности, начал повествование Аркадий Петрович. — Тогда на земных просторах, мизерную часть которых занимает ваше государство, была огромная страна. Столицей, как ты знаешь, был прообраз нашего летучего города. Или, если точнее, наш город — это прообраз того, древнего. Стоял он, конечно, на земле, и был не в пример больше того, что порхает сейчас над нашими головами.

— Москва — резиновая, — вспомнил я слышанное в моём предыдущем путешествии выражение.

— Так вот, была она столицей огромного государства. И было это единое государство с едиными законами. Правда, для кого-то они были законнее, чем для других. Но это, как показывает история, обычное дело.

Я согласно кивнул, а поэт продолжил свой рассказ:

— И была в этом государстве единая служба гонцов, гордо именуемая Почтой России.

— Полезный департамент, — оценил я, продемонстрировав филологические знания, которых, впрочем, мой собеседник не оценил.

— Со временем смысл её стал всё более размытым, — Аркадий Петрович взял меня под локоть, увлекая в сторону запертого царского подворья, где беспокойно маячили головы царя-батюшки и Абрама. — С появлением мощных информационных сетей доставка газет и журналов практически сошла на нет. Посылки гораздо быстрее доставлялись другими курьерскими службами. Более того, из-за особенностей структуры Почты эти посылки терялись в пути, совершая немыслимые маршруты в попытке попасть в соседний город. Но финальный удар, так сказать, удар милосердия, нанесла Почте России пенсионная реформа, затеянная тогдашним правительством.

— Пенсионная реформа? — удивился я, попробовав словосочетание на вкус. — Слово реформа я знаю. Буквально оно означает изменение формы. А по сути — перестройку чего-либо. Вроде сарая или бани. Правда, у нас никто не говорит «реформа бани». Но, может, это от тотальной безграмотности простого населения. А вот что означает слово «пенсионный»?

— Как бы тебе объяснить, — поэт почесал нос. — Раньше государство заботилось о пожилых людях. Ведь они — изрядный процент электората…

— Чо? — я нахмурил лоб.

— Понимаешь, правительство было выборным.

— Оно и у нас выборное, — я пожал плечами. — Батюшка сам выбирает, кто будет в нём штаны просиживать.

— А в те давние эпические времена правительство выбирал народ, — Аркадий Петрович вновь воздел кверху палец.

— Батю тоже народ, можно сказать, выбрал, — снова пожал плечами я. — Тогда, правда, у народа особенно выбора не было. Ну, а потом отец, не будь дурак, позаботился об отсутствии конкурентов.

— Иван, ты сегодня меня постоянно перебиваешь! — возмутился нежданный гость. — Будешь ты меня слушать, или я замолкаю?

— Прости, пожалуйста, — повинился я. — Просто меня все эти исторические перипетии несколько одурманивают.

— Так вот. Правительство платило пожилым людям деньги. По достижению определённого возраста, или когда они уже не могли работать. Не много. Но это жутко угнетало министерство финансов. Разумеется, деньги платили из налогов, собранных с работающих людей. Но ситуация сложилась таким образом, что работающих и получавших пенсию стало приблизительно одинаково.

— Почему? — вновь удивился я. — Была война? Остались старики и дети?

— Нет, — поэт отрицательно покачал головой. — Время было мирное. Официальной версией было то, что люди стали дольше жить.

— Здорово! — мечтательно улыбнулся я. А потом нахмурился: — Но ведь это можно было бы решить простым увеличением пенсионного возраста!

— Сначала правительство пошло именно по такому пути, — согласно кивнул Аркадий Петрович. — Но потом оказалось, что это ни капли не помогает.

— Значит, дело было в чём-то другом? — предположил я.

— Безработица, привлечение дешёвой рабочей силы из соседних государств, уход от налогов, воровство среди чиновничества, — стал перечислять поэт. — В конце концов, эту самую пенсию отменили окончательно. А поскольку выплатой оных испокон веку занималась Почта России, то и последняя причина содержать этот разросшийся аппарат отпала. Кстати, роспуск её принёс большую прибыль в казну.

— Это всё, конечно, жутко интересно, — проговорил я. — Но какое это имеет отношение к твоей фразе про тридевятое царство?

— Для каждого города, чтобы не перепутать, у Почты был цифровой код. Так называемый почтовый индекс. Так вот, просматривая архивы, я обнаружил, что город, на территории которого нынче располагается ваше Никанорово царство, имел индекс, начинавшийся с цифр 3 и 9, — Аркадий Петрович расплылся в улыбке и тожественно произнёс: — Так что ради исторической справедливости предлагаю присвоить вам название тридевятого царства!

— Ага. Спасибо, — кивнул я и почесал макушку.

Тем временем мы подошли к запертым воротам. Я постучал в них кулаком.

— Кто там? — пробасил изнутри голос Абрама.

— Открывай уже, — крикнул я. — У нас гости!

— Незваный гость хуже дефолта!

Я ничего не понял, кроме того, что пускать нас не хотят.

— Да не бойтесь вы! Это мой старый знакомый! Он поэт! Кстати, батюшка, ты его тоже знаешь. Он помог тебе, когда вы с мамой меня наверх возили!

За воротами послышалась возня. Что-то стукнулось о доски. Потом скрипнул засов, и ворота распахнулись, чуть не долбанув нас с Аркадием Петровичем по носам.

В нашу сторону шагнул Никанор. Откуда ни возьмись, на его голове появилась корона. С видом задиристого воробья батюшка поглядел на нашего гостя. Обошёл его справа. Наклонил голову. Наконец, лицо его прояснилось, и царь расплылся в улыбке:

— Аркадий! Что ж ты так долго до нас добирался?!

— Никак не мог вырваться, — чуть смущённо ответил поэт. — Только вот благодаря Ивану вернулся в Верхний город. И, пользуясь случаем, заскочил в гости.

Никанор обнял старого знакомца. Хотел было затащить его в царские палаты, но тот указал в сторону летающего корабля:

— Я не один. Антоха, вылезай! — крикнул поэт в сторону судна. — Всё в порядке!

На трапе показалась очередная знакомая мне личность. Протодиакон Антуан Пустопорожний. Писатель и исследователь Нижнего мира.

— Именно благодаря Антохе этот полёт состоялся, — поведал Аркадий Петрович. — Кстати, Иван, — повернулся он в мою сторону, — мне отчего-то кажется, что ты захочешь составить нам компанию в нашем познавательнейшем путешествии.

— Да? — удивился я. — Зачем это?

— Об этом я расскажу чуть позже. А где Василиса? — поэт поискал взглядом мою жену.

— Да у неё с отцом свои дела, — я махнул рукой. — В экспедицию какую-то отправились.

— А что ж тебя с собой не взяли?

К нам тем временем подошёл Антуан. Вяло пожал мою руку, чуть поклонился царю.

— Здрасте, — из-за забора, потирая лоб, выглянул Абрам.

— Вот что, Абраша, — обратился к нему Никанор. — Организуй гостям комнаты и баньку по-быстрому. А чуть позже — пир!

Абрам вздохнул и отправился выполнять пожелание государя.

— Следуйте за мной, гости дорогие! — батюшка взял под руки обоих пришельцев и потянул к палатам. — Предвкушаю интересный вечер!