Кир. История одной мести

Семен Злотников, 2015

История Кира, похищенного смертельно оскорбленной женщиной еще младенцем и выращенного в непримиримой ненависти к собственным родителям – невероятный симбиоз трагического по сути, и стёбового по исполнению. В романе «КИР. История одной мести», как в капле воды отразилось море событий второй половины двадцатого столетия. Как написал по поводу «КИРА» великий русский артист Сергей Юрский: «…Семен Злотников не перестает меня удивлять. Я люблю эту смесь жалости к бытию человеческому и жестокой иронии, а в «КИРЕ» еще запредельную смесь чувств и времен».

25.

В тот памятный, теплый и роковой августовский вечер большое семейство Кастуся и Ефимии собралось поужинать, как обычно, в яблоневом саду.

Всем места хватало за длинным столом — и детям, и взрослым.

В промытом вчерашним дождем воздухе детский смех мешался со стрекотом стрекоз, трелями соловья и кваканьем лягушек.

Казалось, ничто в тот день не предвещало беды.

Разве, в сумрачном небе дрались два орла, а третий, распластав крылья, за ними наблюдал…

Да петух вдруг запрыгнул на стол и затряс головой, и закукарекал — так что все даже удивились и замахали на него руками…

Да хромая жена четвертого брата Кандрата просыпала перец на грудь и не на шутку расчихалась…

Да еще муравьи заползли в банку с сахаром…

«В общем, всего не упомнишь»… — покусывая губы, рассеянно пробормотала мать моя.

И никто, вспоминала она, о плохом не подумал, когда к ним во двор, полыхая огнями, въехал гигантских размеров черный «Мерседес» в сопровождении двух, вооруженных до зубов, взводов морских пехотинцев Северного Альянса.

Насколько, однако, подумать, расслабленно существовали обитатели Дикого хутора.

С другой стороны, сидя дома, среди родных, купаясь в любви и понимании — страшного не ожидаешь!

Но вот из «Мерседеса» на свет появился статный мужчина в черном приталенном пальто из лайки и черных же, отполированных до блеска, полу сапогах; одной холеной рукой он держался за женщину в черном, а другой — опирался на трость, сплошь инкрустированную золотыми гадюками.

С полувзгляда на них, в общем, было понятно, что они существа — не обыкновенные.

Таких тут не помнили даже по фильмам, что крутил однорукий Пилип из Чапуня — один раз в три месяца, по понедельникам.

И также звучит фантастично, но факт: ни Кастусю с Ефимией, ни их одиннадцати сыновьям с женами и детьми даже не примерещилось, кто мог притаиться под царственными черными одеждами.

И только у Бездны при виде Альгирдаса и Даяны будто внутри что-то оборвалось…

«Пришел мой конец!» — вдруг подумалось ей.

Инстинктивно рука потянулась к супругу — да так и повисла в воздухе: место с ней рядышком пустовало!

«Ну, и где он, мой брат Гедеминас?» — прозвучало над Бездной, как выстрел.

«Брат! Брат Гедиминаса!» — обрадовались и распахнули пришельцу объятия хуторяне — но только ответом им вдруг прозвучали три предупредительных очереди из автоматического оружия.

«Не надо объятий!» — недобро скривившись, процедил гость сквозь зубы.

«А также, телячьих восторгов!» — добавила женщина.

«Именно, что обойдемся без них!» — подтвердил со зловещей ухмылкой черный двойник Гедеминаса.

Дикий хутор — застыл.

Даже детские крики притихли.

Вдалеке, донеслось, пролетел дикий шмель.

Большое и доброе сердце Бездны внезапно пронзило предчувствие беды.

Она побледнела.

Ее зазнобило.

Плечи и руки покрылись пупырышками.

Горло сдавила тоска, стало трудно дышать.

Слезы сами собой покатились из глаз.

И со дна ее памяти, будто всплыла на поверхность ужасная по своим последствиям история, рассказанная мужем вскоре же после его чудесного воскрешения…