Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй

Светлана Анатольевна Макаренко-Астрикова

Семейная сага в духе авантюры в тридцати шести главах с эпилогом, имевшая уже весьма серьезный успех у интернет-публики. Это – вторая часть семейной саги «Сказки кофейного фея». Приключения героев книги продолжаются, их жизнь в свете любви и трепета перед прекрасным наполняется новыми переживаниями.Основная мысль романа – борьба силы Духа и любви над смертью – Духовной и физической…

Глава вторая. «И нежностью полон дом»

«…По сообщениям агентства «Франс пресс», Виолетта Нордина, российская художница — эмигрантка, владелица антикварного бутика — галереи «Дю. Норд» в парижском квартале «Батей», найдена мертвой у порога своей квартиры. Сорокашестилетняя любимица богемы, обладательница престижной европейской премии «Сезар» в области искусства за 2012 год, по предварительному заключению следствия, выпала из окна, с высоты третьего этажа, и, получив травмы, несовместимые с жизнью, скончалась на месте.

Поводом для суицида, согласно заключению комиссара полиции и криминалиста, работавшего на месте происшествия, могла послужить ссора madame Nord с ее бывшим гражданским мужем, художником станковистом, Александром Н Последний, по сведениям полиции, скрывается уже в течении двух дней, в Восточной Европе, предположительно в Македонии или Чехии.».

Грэг: Записи в Dey. Dgornal. www/http/deydgornal.com.

…Ворохов позвонил мне в скайп рано утром, когда оба моих фея — маленький и большой — еще безмятежно сопели в своих кроватках. Меня же нескончаемою жаждою и изжогою мучил Фрост³, и я решил перевести его «Заснеженный вечер» с утра пораньше, вопреки всем приметам и названиям, ухватив за хвост синичью, упругую, трель ритма, пришедшую мне в голову внезапно, как бред….

Расплывшийся в фокусе экран ноута преподнес мне взлохмаченное, хмурое лицо Мишки, на фоне его домашней мастерской, с разбросанными гроздьями кистей, сломанными палитрами, рамами и макетами, и возлежащей на ступенях лестницы гладкой и по — египетски, статуарно — мускулистой кошки Баси, любимицы всей вороховской семьи.

— Слушай, брат, я чего звоню.. — Наскоро поздоровавшись, начинает Мишка, то и дело оборачиваясь в сторону лестницы. — Ты на французские ресурсы давно заглядывал? Ну, «Фигаро» там,» Пари матч»?

— Нет. А что? — Я верчу в руках листок со строфами Фроста, беззлобно чертыхаясь про себя. Мишка все перебил.

— Да ничего, так.. А фей?

— Ланушка рано легла вчера. Купала и стригла Никушу. Устала. — Я медленно улыбаюсь, еще раз проживая про себя забавные картины вчерашнего купания ребенка, от которого странно пахнет шоколадом, молоком и солнечной пылью… И который похож на фея так, что замирает сердце, когда думаешь об этом…

— Слава Богу. Не давай ей смотреть французские веб — ресурсы. И «Русский Париж» — тоже.

— Почему? Чего это ради? — удивляюсь я непритворно. — Ланочке ведь нужно бывает. для работы, ты же знаешь.

— Да. Но не сейчас. Виолка вчера разбилась…. Весь Париж гудит.. Мне звонил Мартен, ее агент. Только что.

— Господи Боже! — я медленно кручу пальцем колесо мышки, прочищая горло сдавленным кашлем. — Она..

— Она мертва. Сломала шею. Как Ланке сказать?

— Нельзя. — Я ошеломленно хватаюсь за голову. — Подожди. Я позвоню Полю. Это правда?

— Черт! Ну, конечно, Грэг. Мертвее не бывает. — Мишка саркастически хмыкает.

— Как?! Что произошло?!

— Не знаю. Поль сказал: суицид на почве ссоры с возлюбленным.

— Мерзавец! Клошар!⁴ — Взрываюсь я ожесточенно. — Довел — таки! — Моя голова пылает, рисуя непрошенные картины, которых — быть не может. Как не бывает «бы». Что ждало бы Ланочку, решись она простить и остаться с ним?! Немыслимо! Но вместо Ланушки на парижском, сером, с белыми прожилками, средневековом камне, распластано тело Виолетты Норд. Фотографии фотобанка «Франс — Пресс» страшны. Я включаюсь в ресурс вслед Мишкиному рассказу. И напрочь забываю про открытую дверь кабинета. Меня приводит в чувство звук падающего тела…

Ника:

…Папочка так страшно кричал, что я проснулась, испугалась, и прибежала в комнату в одном носочке… Мамочка. Моя любимая мамочка лежала на папиных руках на полу. Когда она падала, то ударилась о книжный шкаф… И была — как мертвая.

Папа и вовсе не заметил меня.. Он хрипло шептал что то, на незнакомом мне языке, целуя мамочку все время, гладя ее волосы, веки, щеки, руки, прижимая ее к себе, как куколку или маленького ребеночка.… Он даже и не шептал, а просто сипел, как Барбоска, которого весной удавил петлей Мишка Корягин из нашего прошлого двора.. Мишка всегда удавляет собачек… Он — жи — во — дер.. Сдает потом их в мыль — ни — цу… Или — в мыльню? Как правильно? Не знаю. А папу теперь нельзя спрашивать ни о чем… Пока мамочка не поправится.

Я убежала, набрала воды в маленькую ванночку, в которой купаю кукол и стала мочить мамочке носовым платочком лоб и ручки.. У нее на голове, кажется, шишка. Она ушиблась.. Она ведь очень нетвердо ходит. Как будто — танцует. Мы все ходим и стоим полной ножкой, а мамочка — почти на цыпочках… и если волнуется или спешит — падает. А если падает, то не разрешает об этом говорить никому. Даже и куклам. Однажды я тоже зашла в папин кабинет, а мамочка лежит на ковре и смеется. И вытирает своим шарфом пыль на нижней полочке.

— Зачем — шарфом? — спросила я.

— Ну, детонька, чтобы зря не падать. — Ответила тихо мамочка и опять засмеялась. А потом мы долго вставали и у нее кружилась голова… А папочка не знает, что мамочка тогда упала. Мы просто потом в кабинете протерли всю книжкину пыль.. Или — книговую? Опять — не знаю…

Я люблю мамочку так, что останавливается сердце… Просто никому не могу об этом сказать.. Когда смотришь мамочке в глаза, то кружится голова, и ты будто бы падаешь в колодец… И ей нельзя сказать неправду. Даже и никакую. Самую маленькую. Вот.

МИХАИЛ ВОРОХОВ. Из статьи к воскресному приложению еженедельника «Оффисьель». Март 2013 года:

…«Стиль и взрывная экспрессия картин Виолетты Нординой (Норд) поражает. Она похожа на застывшую музыку. Музыку, которую видят и слышат одновременно. Многогранность, бездонная двоякость, выпуклость таланта художника уводят нас в обманчиво — бездонные дали мощной, как водоворот, омут, экспрессии воображения, которое вольно распорядиться мистическими сюжетами картин, как угодно и вольно Душе, ищущей, приближая и отдаляя в фокусе, волшебство преображения сюжета в явную реальность. Ту, которая нам представится.

Ранний уход художницы за край и волшебную грань земли, есть трагедия для европейского искусства вообще, и русских традиций в этом искусстве — в частности… Но, вместе с тем, ее уход это — горькая, как шоколад, возможность постижения и открытия тех мистических глубин и виражей, что таятся в каждой ее картине, неустанно маня и увлекая нас, невольных свидетелей и наследников ее Дара.»…

ГАЗЕТА» КОТИДЬЕН ДЕ ПАРИ». Отдел криминальной хроники. Выпуск 1458 от 22 мая 2013.

…«По сообщениям агентства „Франс — пресс“, в ночь самоубийства художницы Виолетты Норд из ее бутика — галереи была похищена коллекция ювелирных украшений стоимостью более пятисот тысяч евро и старинный кинжал стилет времен Елизаветы Тюдор с потайным отверстием для яда в рукояти. Местонахождение украденных вещей до сих пор не обнаружено».

Письмо

От кого: Madame~ d Ash

Кому: Lorie Fabble

Тема Di reposta.

Копия. Скрытая копия. СМС.

Не храню писем… Стараюсь не хранить. Стираю, убираю, все время чищу компьютер… Но с тех пор как это случилось, мало сижу за ним, Лорик… Никак не могу поверить во весь этот ужас…

Какие молодцы вы с твоим papa, что слушали Вивальди.. Я представляю, как тонко взлетали скрипки в тремоло.. В этой нежной, высокой дрожи свечей.. Все думаю об этой экскурсии в замке, под Краковом. Это было тогда для меня не удивление, а просто, какой то… обморок узнавания. «Я здесь прежде была, я знаю этот мраморно — холодный, в позеленелых плитках пол, я знаю этот стул с его чуть потертым штофом или муаром, я сидела на нем, мне знаком этот зеленый карточный столик для бриджа, эта медная палочка для серсо, эта каминная полка, слегка погнутые щипцы, ведерко для угля. А вот этот ларец — креденцу переносили из яшмовой приемной замка — дважды.. Ты помнишь, какое удивленное лицо было у Горушки? Он думал, что я — брежу. Что я больна, устала. Что у меня озноб.. Тогда был дождь. И потом — портрет графини… В парадной, муаровой гостиной замка. В этом малиновом берете, в костюме догарессы, в венецианской полумаске… Она похожа на меня. Но она — не я… Лора, милая, скажи, что она — не я! Она — Фиорелла, Фьоретта, Флоринда, кто она? Жившая более шестисот лет назад, и умершая на руках графа Баруэлла от отравленной стрелы.. Но я то умирать — не хочу.. Все еще болит эта злосчастная шишка на затылке. И появились головные боли, от которых Горушка с ума сходит, но польза от них та, что мы каждый вечер выходим на прогулку и едем в галерею, и в парк, где Никушенька катается на маленьком, седом важном пони… Мне кажется, этот пони такой старый, что вполне мог бы знать саму королеву Бэсс, а не только графиню Баруэлл… Ой.. прости. Кажется, Грэг приехал… Вставляет ключи… успеть выключить экран. Целую тебя — на лету. Завтра напишу еще…

Никушенька много рисует, лепит и не отходит от меня ни на шажок, так трогательно заботясь, что сердце мое от нежности — обмирает… И мы все — расплавлены в этой нежности. Ею полон дом…

Примечания

3

Роберт Фрост — выдающийся американский поэт, эссеист и критик середины двадцатого столетия. Стихотворение Р. Фроста «Заснеженный вечер» блистательно переведено Г. М. Дашевским на русский язык в ноябре 2013 года, как образец баллады в народном духе.

4

Здесь в значении — недостойный человек, бродяга, авантюрист. (франц.) Автор.