Любимый паж Его Величества или Как достать дракона?

Саша Ким

Я девушка, которая притворяется парнем, которого пытаются нарядить в девушку. В общем, как-то все запуталось. Начнем по порядку… Я попала в другой мир, где спасла какого-то бродягу из склепа. Потом спасла еще какую-то выхухоль, которая позже оказалась разумной шиншиллой. Да и бродяга оказался вовсе не каким-нибудь бомжом, а владыкой этого королевства. К тому же мне шепнули, что он вроде как дракон, который просто еще не пробудился. А у дракона на чешуе пылюка есть, от всяких хворей исцеляющая. В том числе и от моей должна помочь. Я-то девушка современная и во всю эту чушь не верю, но… случайно никто не знает, как пробудить в мужчине дракона?

Глава 9. И кому бы еще стоило рот не раскрывать

Чувствую себя сейчас тем мальчиком-пастухом из басни, который кричал «Волк!».

Эх, кажись волки пришли, только теперь мне уже никто не верит. А доказать ему я не могу, потому что язык совсем занемел от обледенения.

Только и могу хлопать глазами, глядя на троицу в белых накидках с глубокими капюшонами, что стоит в нескольких метрах от нас. А предательский туман, будто специально для них развеялся, выдавая нас с великаном незнакомцам.

— Асане не лжет, — уверенно звучит скрипучий женский голос из правого капюшона.

Глаза Морозко делаются круглыми, как блюдца, когда он осознает, что это не я выдала эту странную фразу.

— Черт бы их побрал, — ворчит себе под нос великан, ослабляя хватку. — Только этих тут не хватало.

Чувствую, что язык начинает понемногу отходить:

— Кого? — выдавливаю, уже заведомо начиная опасаться пришлых.

— Туманники, — выразительно приподнимая брови, шипит Морозко, будто это слово должно было мне все объяснить. — Ну, Брамосы же!

Его новая попытка мне ничего не дала, и очевидно он это понял, поэтому устало отмахивается:

— Просто, не вздумай врать хотя бы при них, иначе нам обоим крышка!

— Посему? — лепечу занемевшим языком, догадываясь, что этот верзила неспроста напрягся при появлении белых капюшонов.

Морозко подается ближе ко мне и быстро шепчет:

— Вся эта туманная завеса их рук дело, потому я и не в силах ее укротить. Это не самый обычный туман. Когда ты его вдыхаешь, он проникает в твое тело, позволяя Брамосам буквально видеть тебя насквозь. И больше всего они не любят ложь, — тут он делает многозначительную паузу, будто мне сейчас должно стать стыдно. — Соврешь, и туман в твоем теле превратиться в едкий дым. А за компанию и в моем тоже. Так что будь другом, постарайся при них рот не открывать, — к моему удивлению все же объясняется и почти вежливо просит Морозко. — Иначе мне придется приморозить твой язык обратно.

Те удушат, этот приморозит… А я уж удивилась, что в этом обращении он обошелся без угроз. Поторопилась, видать.

Выдавливаю язвительную улыбочку:

— Не находите, что мужчинам негоже трогать языки друг друга, пусть даже и магией?

Стрельнув в меня убийственным взглядом, Морозко наконец отпускает меня и поворачивается к нашим незваным гостям:

— Брамосы, какой сюрприз! — похоже, старается звучать приветливо, но выходит чертовски ненатурально. — Какими судьбами?

— Тебе прекрасно известно, сын Вифария, что мы на своей земле, — подает голос средний капюшон, что очевидно тоже оказывается женщиной. — Почивший король сам ее нам отдал.

Вижу, как у великана почему-то сжимаются кулаки:

— Известно, — соглашается он, однако звук будто сквозь зубы сочится. — Так почему же вы дали столь благородному королю умереть на вашей земле?

— Тебе ли не знать, что нам принадлежит лишь лес. Мы не ступаем на болота.

— Не ступаете, зато силы для всего этого представления вдоволь черпаете с болот! — он размахивает руками, разгоняя вокруг себя туман, что снова норовит его облепить. — Зачем вы тогда предупредили меня о предстоящей гибели короля на болотах? Знали ведь, что я помчусь его спасать! Хотели заточить меня в мраморном склепе на эти чертовы двадцать лет? Или сколько там времени прошло? Я со счета сбился!

Ого… Судя по его словам, он был каким-то приближенным короля. И с подачи этих Туманников отправился его спасать в склеп, да сам там и слег. Жуть какая. На двадцать лет! Так вот чего он там валялся. Его заточили. Звучит ужасно. Как-то даже немного жалко стало этого злого великана.

— Наш лес — наша тюрьма, — холодно отзывается на эту исповедь второй капюшон. — Мы не вправе выходить за ее пределы. И вмешиваться в жизни людей. Так повелел сам почивший король.

— Поглядите, какие Туманники у нас послушные! — фыркает Морозко. — Короля уже с четверть века нет, а вы все подчиняетесь его приказу? Вместо того чтобы выйти на болота и освободить меня?!

— Мы бы все равно не смогли это сделать. Только Асане.

— Асане, — недобро усмехается Морозко. — Сомневаешься — используй слова на наречии известном одним Туманникам. Тогда и объяснять ничего не придется!

— Асане — это… — собирается было объяснить второй капюшон, но великан останавливает ее, поднимая ладонь.

— Довольно! Я все понял. Значит, то была месть мне. За волю короля. Чтобы я на собственной шкуре испытал, каково это оказаться запертым. Но даже не в лесу, где вы сполна черпаете энергию стихий. А в безжизненном склепе, заточенным в собственное тело?!

— Это ложь, — предупреждающе скрипит голос правого капюшона, чья фигура кажется ниже остальных.

— Он позволил вам занять лес, чтобы вы перестали докучать королевству! — неистовствует Морозко, и его голос словно от мраморных стен в гробнице, грохотом отбивается о туманную завесу. — Потому же и ограничил вас!

Блин, у чувака определенно серьезные проблемы с самоконтролем. И это он еще мне велел рот не открывать. А сам-то вон как разошелся.

— Это ложь! — уже настойчивей скрипит голос.

Прячусь за спиной здоровяка, едва заметно дергая его за ледяную рубаху:

— Эй, Морозко, угомони свои таланты, — пищу я. — Сам ведь сказал, что они и придушить могут.

— Исходя из всего вышесказанного, я могу сделать вывод, что вы были в сговоре, с тем архимагом, — не останавливается он. — Смерть короля и мое заточение — ваших рук дело и…

Он осекается, словно воздухом подавившись…

Ох ты ж гробушки-коробушки, походу дело запахло жаренным!