Любимый паж Его Величества или Как достать дракона?

Саша Ким

Я девушка, которая притворяется парнем, которого пытаются нарядить в девушку. В общем, как-то все запуталось. Начнем по порядку… Я попала в другой мир, где спасла какого-то бродягу из склепа. Потом спасла еще какую-то выхухоль, которая позже оказалась разумной шиншиллой. Да и бродяга оказался вовсе не каким-нибудь бомжом, а владыкой этого королевства. К тому же мне шепнули, что он вроде как дракон, который просто еще не пробудился. А у дракона на чешуе пылюка есть, от всяких хворей исцеляющая. В том числе и от моей должна помочь. Я-то девушка современная и во всю эту чушь не верю, но… случайно никто не знает, как пробудить в мужчине дракона?

Глава 3. Гордый метр шестьдесят, требующий к себе уважения

— О, так вы говорите по-русски? — удивляюсь я. — Я не черт! Я — Вася. Хотя, признаться, вы мне попервой тоже какой-то нечистью показались. Но это я от неожиданности просто. Знаете ведь, никогда нельзя быть готовым к такому делу — сколько не готовься… Ой, а вы ведь должно быть еще и не осознали, где находитесь?

— Гном что ли? — будто абсолютно игнорируя мою попытку наладить контакт, бормочет красивый бродяга, слегка поворачивая меня в своих руках, словно изучая неведомый фрукт на вопрос его съедобности. — Обычно они любят всякую чушь нести. Мелкий, бестолковый. Да и колпак похожий.

Он звучит так рассудительно, что я невольно начинаю подумывать, а не гном ли я часом? Так, стоп! Колпак может и правда похожий, а вот все остальное: ничего это не чушь! И не такая уж я мелкая, как-никак метр шестьдесят наберется!

— С чего это бестолковый? — хмурюсь, выбираясь из рук неблагодарного, и поднимаюсь на ноги.

— Потому что тянул слишком долго с тем, чтобы из меня эту штуковину вытащить! — грозно заявляет он и кивает на шариковую ручку, что все еще в моих руках: — Я несколько раз попросить успел! Ты этого ждал? Хотел заставить дракона молить?!

О, так мы еще и ненормальные? Ну, или же у нас настолько завышенное самомнение?

«Дракон» весьма бодро вскакивает вслед за мной на ноги, и я буквально рот открываю, явно недооценив его в лежачем положении.

Оу, ну так и быть, вынуждена признать еще один пункт, кроме колпака. Относительно такого великана мои метр с кепкой и правда — гном. Он словно скала нависает надо мной.

— Отвечай! Как ты тут оказался, смерд?! Пришел убедиться, что я умер?! — рокочет косматый, вынуждая меня пятиться.

Ну, приехали. Уже начинаю подумывать, что не стоило-то мне ручку трогать.

Ладно, надо попробовать переиграть:

— Уважаемый, я вас впервые вижу, и какое право вы имеете так неуважительно обращаться к незнакомому человеку? — вздёргиваю подбородок, стараясь казаться не менее грозной, чем этот выскочка.

Ну и что, что передо мной злющий шкаф, бугрящийся мышцами? Я, знаете ли, тоже не пальцем деланная, знаю правила таких игр. Хоть детдом, хоть загробная жизнь, — если сразу себя не показать, то и не получишь никакого уважения! В конце концов, еще раз убить меня он не сможет…

Вздрагиваю, когда косматый громила в один шаг преодолевает расстояние между нами и с яростью вцепляется в мое горло:

— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, щенок?! — грохочет его голос, отбиваясь эхом от каменных стен огромного зала.

…или сможет…

По крайней мере, его рука на моей шее ощущается весьма угрожающе для моего здоровья. Позвоночник того и гляди норовит в трусы высыпаться. И ноги! Черт, мои ноги уже оторвались от земли!

Вот это в нем дури! Одной рукой такое выделывать.

И тут я задумалась. А я ведь и правда, не знаю, с кем говорю…

Может он демон какой?! Ой, мамочки-Верочки! Вот так попала.

— Из-звините, — выдавливаю хрипло. — Но я действительно не в курсе, кто вы.

Чувствую, как под ногами снова появляется твёрдость мрамора. А безумец, подозрительно щурясь, изучает мое лицо:

— Правда, не знаешь?

Киваю усердно, хоть мне и мешает огромная ладонь, что все еще лежит на моей шее.

Еще одна порция изучающих манипуляций со стороны безумца, и я наконец получаю жданную свободу, и могу вдоволь прокашляться.

— Малец совсем, — заключает ненормальный. — Тебя должно быть и в миру тогда еще не было.

— Чего? — зачем-то переспрашиваю.

— Говорю, не родился ты еще наверно, когда меня здесь заточили.

— Заточили?

Вот блин, я же не высвободила демона какого?

— Сожрать тебя что ли? — равнодушно размышляет вслух мой недружелюбный сосед по склепу.

— Это зачем еще?!

— Голоден я.

— Так чего ж меня сразу?

— А кого прикажешь? В этой каменной гробнице ни одной травинки, чтобы поживиться, — разводит руками.

Звучит вполне правдоподобно.

Не улыбается мне перспективка, оказавшись в загробной жизни, быть съеденной каким-то сомнительным Люцифером бомжеватой наружности. Мысли идут на опережение:

— У меня найдется! — выпаливаю я, под этим пристальным взглядом чувствуя себя десертом на витрине перед бальзаковской дамой отчаянно желающей придерживаться своей диеты.

Юркаю под огромной ручищей, что очевидно намеревалась уже схватить меня, и отыскиваю на полу свой пакет, — слава богу, — с припасами для приютских дворняг.

— Вот! — протягиваю Люциферу. — Там немного, но может хватит на первое время, чтобы не обязательно было меня есть?

Принимает из моих рук «дар», и выуживает из пакета буханку вчерашнего хлеба, что я покупаю всякий раз в ларьке у дома, перед поездкой в детдом. И молочные сосиски самые дешёвенькие, что на вкус не лучше туалетной бумаги.

Демон принюхивается, и очевидно найдя мое подношение сносным, вгрызается в кирпичик:

— Ммм, — довольно мычит он, закусывая сосиской и с аппетитом пережёвывая сухомятку. — Интересное блюдо.

Действительно.

— Вы бы хоть кожуру сняли с сосиски, — мямлю жалобно, но тут же отмахиваюсь, понимая, что ему сейчас совсем не до моих нравоучений. — Ладно, раз с вашим воскрешением и обедом разобрались, то я, пожалуй, пойду, — бормочу, пятясь в темноту.

— Куда? — спрашивает.

И правда? Насколько я могу судить о загробной жизни, уйти из нее не очень-то получится.

— Ну, в уголке посижу, — пищу я. — В сааамом дальнем.

— Бестолковый гном, — фыркает демон. — Выход с другой стороны.

Разворачивается и идет в противоположном от моей лунной походки направлении.

Выход?