Забытые на Земле. «AirZon»

Роман Онищенко

Первая книга из цикла «Забытые на Земле». Холодная и чёрствая антиутопия о внезапно наступившем ледниковом периоде и совсем юной влюблённой паре, бросившей вызов системе и главенствующей корпорации, в которой таятся странные и дикие технологии будущего.

Глава 3. «По натоптанной дорожке»

Надпись на экране «025» гласила, сколько часов уже работал автопилот трака. Курс — полный вперёд, на северо-запад, иногда придётся вносить корректировки по градусам вручную. Трэвис освоился с доселе незнакомым управлением некоторых узлов и специфических агрегатов. На панели управления был десяток «лишних» кнопок в отличие от гражданского трака. Страх полностью покинул юношу примерно через десять часов после выезда, просто слегка щемило сердце, но и радости в душе было — целый океан. Наконец-то, вырвался! Наконец-то в пути, в движении! — Беззвучно кричало сердце парня. Постепенно юноша начал с трудом пытаться погрузиться в сон:

— Интересно, голландец уже отдал записку отцу? Представляю реакцию того на письмо, ха-ха-ха, — говорил сам с собою Трэвис. — «Он украл мой трак! Ни дня не работал, а уже сбежал из дому с моим траком! Такой же, как и его мать. Ненавижу их обоих…»

В ту секунду сарказм пропал с лица мальчишки, он достал фото мамы и примагнитил его на приборной панели по центру. Дорога была однотипна, и особо ничего в оконной панораме не менялось, белое покрывало снега убаюкивало взгляд и плавно укачивало, но сильные подёргивания на ледяных сугробах не позволяли уснуть. Слева — снежная пустыня, справа — она же, а впереди изредка воронки из пурги разбивались о лобовое стекло.

— Во все остальные недели года не получилось бы так спокойно и беспечно ехать, чёртова погода ещё больше препятствовала бы. Сейчас лишь не хватает музыкального проигрывателя, это важный просчёт в том списке из моего блокнота. Кто ж знал, что у спасателей вместо магнитофона — чёрная заглушка? — Выругался вслух Трэв, и записал что-то в свой блокнот.

Пятьдесят пятый час пути, Трэв уже изучил каждый миллиметр машины, каждую царапину в её кабине, как выяснилось позже — учебник по исторической географии он к счастью забыл выложить из рюкзака. Обшарив все карманы комбинезона, вдруг обнаружилась скомканная записка:

«Друг, дорогой мой друг, я совсем не представляю, как буду жить дальше без твоей поддержки. Дружище! Ты ведь за меня всегда горой стоял в школе. Умоляю, вернись за мной… Или пошли самолёт, когда найдёшь цивилизацию там… Ну только не бросай, не забывай…»

Умоляю, вернись за мной… Только не бросай, не забывай… — Раздалось живым эхом в голове Трэва. Печаль настигла нереальная. От того, что шансы вернуться были минимальны на самом деле, даже равны нулю скорее. Снова возник зуд в висках, ведь то, что происходит вокруг сейчас — суицид по факту, многие бы сказали так. Эйфория пройдёт, батареи сядут, а тело замерзнет в снегах одинокой сухой кочерыжкой. Трак занесёт снегом и льдом. Вся история…

Парень открыл снова свой большой блокнот, и сунул письмо между последних страниц. Блокнот являлся одной той самой личной вещью при Трэвисе, который в очередной раз призадумался о материальном — людишки, что пчёлы, стаскивают всю жизнь к себе в норы непонятную органическую требуху, которая даже не пригодится никогда, а следующее поколение придёт и в недоумении как это применить, лишь пожмёт плечами. И в топку всё, и в переплавку. Каждому любо выбирать подолгу цвет вещицы по каталогу, но так не хочется усердно работать ради тех «нужных вещей»… Эта схема так давно уже навязана обществу. А потом жить в этом лоске, но с ненавистью к кому-либо из членов семьи. Гармония, что ещё сказать. Иначе не назовёшь. Сюрреалистичная гармония бреда.

— Доброе утро, планета. Доброе утро, Эдвин! — Громко заговорил и широко заулыбался Трэв на следующее утро, представляя себя ведущим на радио, — и что у вас сегодня там на завтрак? Ааа, снова этот мерзкий горячий суп, да? Что? Не расслышал… горячие тосты только вылетели из тостера, искупались в апельсиновом джеме, а поблизости чашечка кофе? Всё понятно с вами, господа. Ну, уж нет… Это всё не для меня. Ящик сухпайка на две недели — вот это для меня! Да ладно тебе, солдат, подсуши свои дряхлые мышцы, ведь совсем расслабился на учёбе, — передразнивал юноша отца. Трэвис всегда мог установкой легко перезагрузить себя, и те эмоции внутри — будь то страх или печаль, это всего лишь помехи для требуемого лада сознания.

На тонкий злаковый хлебец Марксонз младший пытался выдавить тунцовую пасту из тюбика, как вдруг в этот миг трак с ошеломительным скрежетом развернуло на сто восемьдесят градусов влево по оси, огромной вибрацией Трэвиса выкинуло из пассажирского сидения. Машина накренилась, и едва не перевернувшись, неестественно застонав, что раненый зверь она в итоге заглохла.