Забытые на Земле. «AirZon»

Роман Онищенко

Первая книга из цикла «Забытые на Земле». Холодная и чёрствая антиутопия о внезапно наступившем ледниковом периоде и совсем юной влюблённой паре, бросившей вызов системе и главенствующей корпорации, в которой таятся странные и дикие технологии будущего.

Глава 5. «По следам безумца»

— Твою мать! — Закричал во всю Трэвис.

Встав с полу, хотя это уже был даже не пол, а толстенное стекло правой двери трака, который в данный момент находился под большим наклоном, парень вроде пришёл в чувства. Стало ясно, что придётся выходить на улицу, чтобы осмотреть машину, хотя этого так не хотелось делать. Выйдя на свет, его просто ошарашила следующая картина — трак зацепил своей одной из четырёх сверхпрочных гусениц какой-то непонятный металлический люк, напоровшись на него сверху, и это уже выглядит довольно интересно. Сняв с бокового борта машины лопату спасателей, юноша приступил к раскопкам прибитого твердого снега. Крышка того люка или неопознанного предмета была блекло красного цвета, и вот со временем проявилась одна стойка кабины, и заблестело треснувшее стекло. Пазл сложился — это тоже трак. И представить себе сложно, на какой это он глубине здесь, раз его так замело. Сразу нахлынул страх — а вдруг там труп Росси, ведь, скорее всего это его трак, хоть и не верилось, что он так мало отъехал от поселения, всего-то около тысячи километров, это притом, что десять лет назад ветра были не на такой постоянной основе, как сейчас.

— Это что же, и мне здесь придёт конец? — Напугано пробормотал парень, подняв взор к серому небу. Вокруг не было ни одного признака жизни.

Обратной стороной черенка лопаты Марксонз младший начал изо всех сил лупить по стеклу, трещины медленно и неохотно расползались вдаль от ударов ручкой. Казалось, пар валил изо рта парня как у паровоза, который тоннами поглощал уголь в древность. Ударив двумя ногами со всей силы раза три по стеклу, то поддалось, и рухнуло внутрь, загребая с собой кучи снега в кабину трака. Трэв одним ловким движением спрыгнул вниз, и зажёг фонарик на лбу. Досадно, что левая перчатка слегка надорвалась обо что-то острое. Став ногами на сидение пилота, и не находя вокруг ни замёрзших тел людей, ни замёрзших тел собак, парень себя в очередной раз искусственно успокоил. Но просветив дальний угол, всё же, неприятно было увидеть кучку костей и прочий мерзкий пищевой мусор, разбросанный по полу. Быстро обшарив все закрома, Трэвис понял, что поживиться здесь особо нечем, и никакой ценной карты «столбов» точно нет, не стоит отчаиваться, ведь теперь есть мизерный шанс, что Росси жив. Но мысли, почему и зачем трак всё-таки был заброшен, остались при Марксонзе младшем.

Осмотривая свой транспорт на механические поломки внешне, и не выявив их, Трэв уселся в кресло, скинул хрустальный лёд с бровей, и лишь с четвертого раза смог завести технику. Включив отопление, стоило снять комбинезон и снова отправиться в путь, на который батарей хватало ещё около четырёх часов ходу. Ветро-генератор был очень сильным козырем, хоть и пополнял батарею на копеечный заряд, но всё же, такого у Росси не было тогда, а главное ветров таких не было, дающих много заряда. Спустя час пути парень, наконец, встретил грозно-одинокий и сильно заснеженный путевой столб. Столбы — это главное сейчас в жизни беглеца. Юноша припарковался максимально близко к гиганту, и теперь придётся около суток ждать полного заряда батарей. В свободное время можно приготовить покушать на будущее, покуда нету той качающей и тошнотной дорожной тряски.

— А что же батареи? — Рассуждал позже шестнадцатилетний капитан, — можно было бы разобрать пару батарей у Росси в траке и забрать себе. Ну уж нет, все элементы давно «убежали» на холоде, это точно. Тупица был в часе езды от столба, и бедняга не нашёл его, видать не в ту сторону курс держал. Вот что решает удача по жизни, и каково смертельно страшно без неё… — подытожил он сам себе.

Трэв заметил слегка заторможенность в своём поведении и принятии решений, будто уже не похож был сам на себя прежнего. Непонятная вечная сонливость и равнодушие излучалось от монотонной поездки. Скудное питание давило на психику. Впервые такое долгое одиночество погружало юношу в состояние замкнутого транса.

— Нужно как-то стимулировать боевой дух, и чем-то срочно заняться в такой нудной повседневности. Почитать, что ли, свои записки, или историческую географию после ужина? — Начал говорить снова он сам с собою специально погромче, будто его могли бы услышать.

Распахнув книгу в случайном месте, он обнаружил:

«стр.109. Эстония первой признала изменения в летоисчислении в сторону отсчёта от ППЧК в его юбилейном сотом (2061-ом по ст. стилю) году. Это внесло огромные споры на саммите большой семёрки „G-7“ в Шенчьжене. Ватикан и Израиль наложили сразу же вето, были инциденты с рукоприкладством среди депутатов Западной России, множество которых были за, но и некоторые глубоко верующие против. Эти личности настаивали на оскорблении подменой невозможности принятия изменения тех догм, которым свыше двух тысяч лет. Но грамотные высказывания послов США и КНР против разрозненности в целостной картине мира, и за сплочение со всем арабским и африканским миром сыграли свою миротворческую роль. Когда 51% населения внезапно приходит к чему-то новому, 49% будто чувствуют себя отставшими, и вскоре автоматически в обществе словно выключается эгоизм и включается скрипт точки невозврата в данном процессе. Как нельзя уже было давно вернуть СССР, так и не получилось вернуть летоисчисление, связанное с пророком, которому поклонялось в 100-ом году 33,3% населения планеты по данным центрального офиса в Ватикане, и всего 13% по опросам независимых британских СМИ…»

— Тааак, это неинтересно, — промямлил Трэв, и перелистнул дальше.

«стр.188. Япония одной из первых островных государств была затоплена полностью, цунами и землетрясения разрывали острова в клочья, и был единственный шанс выжить — только авиа перелёты в первые пять часов начала „конца“, при таком сильном разрушении части Луны конечно же произошли внезапные и одновременные извержения всех…»

— Тааак, здесь обижают моих любимых японочек, не станем рвать последние струны души…

Пролистывая страницы Трэв так и уснул, окутанный уютом ужина и тепла от стоящего рядом хранителя очага. Назвать это счастьем язык ещё не поворачивался, но описать свободой и уютом самостоятельной жизни — отчасти уже можно было. Можно было бы здесь остаться навсегда отшельником, но вся проблема в пище. Короче говоря — настоящая суровая взрослая жизнь приняла в свои крепкие объятия такого странного и хрупкого сейчас человечка Трэвиса Марксонза.