Забытые на Земле. «AirZon»

Роман Онищенко

Первая книга из цикла «Забытые на Земле». Холодная и чёрствая антиутопия о внезапно наступившем ледниковом периоде и совсем юной влюблённой паре, бросившей вызов системе и главенствующей корпорации, в которой таятся странные и дикие технологии будущего.

Глава 6. «Конец спокойной жизни»

Старик Марксонз проснулся в одиннадцать утра, в коленях был странный зуд изнутри, словно их во сне дубинками избивали, или как минимум, будто он тренировался к чемпионату мира по бегу всю ночь. Да ещё и эти зубы дряхло-коричневые вечно покоя не дают по утрам, и кровоточат. Медицине уже миллион лет, а люди так и страдают от зубной неполноценности. За большущим пластиковым окном проявились порывы ветра и мглы, предвещавшие конец «тёплых» деньков.

— Дааа, вот так пересиживается ледниковый период, да Катарина? Сколько ещё осталось ему? Тысяча лет? Сто? Двести? Пятьсот? Кто ответит? А никто, Катарина… — Тоскливо завопил старик у окна.

Поставить виниловую пластинку утром и пойти выбирать книгу на полке, Марксонзу было сродни занятия любовью в восемнадцать лет. Возможно, даже приятнее.

Сегодня был тот самый четырнадцатый день, когда приходила доставка провизии, и лишь только покажутся на горизонте розовые парашюты с огромными капсюлями-контейнерами, сразу же прерывисто заорут сирены в поселении. Все свободные жильцы соседних блоков обязаны были тащить груз на траках в инфо-центр. Марксонзу следовало решить вопрос заранее, с кем и на чём он поедет, ведь выпадать из системы полностью не хотелось. Благодаря такому сынишке, приходится теперь выкручиваться как в детские годы, клянча у бабы с дедом кредиты на сладости.

— Эй, Гессон, возьми меня с собой сегодня на «охоту», — выкрикнул Марксонз соседу, проходя по пустынной улице к соседним домам.

Охотой называли на местном жаргоне поездки за провизией. Гессон трудился всю жизнь грузчиком в инфо-центре, был огромным мужланом, не боялся холода, и больше всех бродил на морозе, находя себе занятия из ничего. Находиться внутри инфо-центра он не любил, так как там чересчур много начальства повсюду.

— Слышал, твой сын сбежал из поселения… — Совсем предсказуемо брякнул тот ему.

— Да что ты говоришь? — Иронично ответил Марксонз. — Что ты ещё слышал?

— Старик, здесь чёртовы слухи бродят как в древность фонило радио на каждой кухне, сам знаешь, одна забава здесь у людишек. Все эти женщины, да их сплетни… Одна радость у них осталась.

— Говори, я сказал, толстый упырь! — Громко хлопнул по спине ладошкой его Марксонз.

— Слышал, что по его вине парень умер, и что ты теперь пешком ходишь, раз ко мне напрашиваешься в трак.

— Эй, каждый сам себе отвечает за свою шкуру, правильно? — Возразил Марксонз качку.

— Да, но с восемнадцати лет же только. Он ещё совсем мал и глуп был. Чёрт, смерти так редки сейчас в таком возрасте, для поселения потерять студента — огромный стресс, и эта потеря отразится на нашем же будущем!

— Ты, старый придурок, пустишь меня внутрь кабины или нет? — Подшучивая Марксонз спустил диалог на ноль, но затаив обиду, что о его сыне не было сказано «эта потеря отразится на нашем же будущем…».

— Конечно, дружище! Но учти, что Гессоны печкой пользуются лишь на первой позиции из-за экономии батарей!

— Да-да-да… Экономии батарей…

Это означало, что этому огромному увальню вечно жарко, и даже в траке с еле включённой печкой ему вполне комфортно, а батареи здесь совсем не причём. Марксонзу же придётся дрожать старым телом и дребезжать зубами оставшуюся половину дня. Совсем скоро прерывисто заорала сирена — что означало распознание сброса поставки продовольствия корпорацией ЭирЗон в произвольные места по территории базы. Народ спешно начал разбредаться к ярким розовым парашютам и ещё более красочным дымовым шашкам при них. Гессон с Марксонзом заприметили себе одну запечатанную капсулу неподалёку и, прицепив её к траку, потащили ту к инфо-центру. Именно там уже происходит приём и сортировка товаров первой необходимости, их полный учёт и прочая бюрократия. И только там, у властей имелось право на распечатку капсул. На следующий день тягач развезёт всем посылки с едой и химией в равных долях на каждого жителя поселения. Что-то отложится в запас на склады.

Следующим утром Гессон уже просматривался в дверном мониторе Марксонза.

— Заходи давай, я проверять буду! — Затягивал к себе в дом грузчика улыбающийся старикан.

— По бумагам их теперь два, а не четыре… Дружище, знай, я проверил сто раз! — Нудно затянул Гессонс про ящики.

— Всё, «похоронили» видать моего сына… — Грустно ответил Марксонз.

— Ну, хоть тебе не впаяли «жёлтую карточку»…

— Готовился и к такому…

Спешно вскрыв оба ящика, Марксонз начал орать, что уже три месяца пишет заявки, чтобы ему выдали паяльник, и вот снова его нет в посылках. Мол, настроение было подпорчено ещё и этим фактом на следующие две недели. Гессон, придя домой поздно вечером, рассказывал жене какой же этот Марксонз весь психованый, что орёт за какой-то там паяльник, покуда его сын пропал без вести посреди снегов. А в это же время Марксонз старший уже тащил Катарину в душ, а на предусилителе для винилового проигрывателя так и осталась одна лампа сгоревшей на неопределённый срок.

На следующий день, отец Трэва в обед уже выпив бутылочку крепкого пива, коих присылали по три на человека за одну поставку, думал, у кого бы из соседей ещё обменять таких же на мыло или прочую хозяйственную требуху. Марксонзу теперь было очень неловко лишний раз появляться в центре из-за смерти Эдвина, но и позабыться хотелось ненадолго, ведь возникли проблемы со сном. Алкоголизмом это вовсе не стоит называть, да и во времена ледника он вряд ли возможен в его исторически-классической форме. Очевидно, что эпоха зелёного змия нынче приугасла из-за климатических условий, но тот сто процентов притаился где-то в пещерах памяти ДНК-кода человечества и спит крепким сном, набираясь новых сил, либо мутирует во что-то новое. Были времена, когда по молодости Марксонз со своими друзьями, отмороженными панками гнал самогон ради забавы в самодельном аппарате. Позже стали промышлять этим на продажу. Тридцать лет назад за бутлегерство просто погоняли бы, сейчас же можно и сгнить за решёткой за варку или торговлю спиртным. Те замечательные дни не вернуть, как и многих покойных друзей.

Тем временем Трэвис отдаляясь от столба, решал какой угол правильнее выбрать на радаре — ведь та современная карта, что сейчас находилась у него в руках, была десятилетней давности, именно столько не обновлялась информация, именно столько ни один слизень из инфо-центра не решался искать ЭирЗон. Хотя «господа» официально запретили это делать сразу после побега Росси. По сути, у Трэва уже казнь «в кармане» однозначно, центральная судебная машина такое не простит. Покидая поселение, вы навсегда лишаетесь пайка, а затем в течение месяца суд в инфо-центре, а за ним неминуемое вынесение наказания.

Вот она теперь, вся будущая жизнь парня перед его взором разлита по бескрайней снежной пустыне, и незачем думать о былом или дурном. Будь, что будет, а он уже герой сам для себя. Главное сейчас не застрять в смертоносном снегу и льду. Юноша представлял, что будь у него тот дрон, про который рассказывал дед отцу, когда тот был маленьким — можно было бы промониторить ситуацию с воздуха, и узнать, что там впереди за сугробом, например, или поискать столб с высоты птичьего полёта.

Пришло время снова выйти на постоянную крейсерскую скорость в 20км/ч. Машина захрустела траками по прилизанному ветром снегу, снуя на автопилоте. Жаль, что в небольшое боковое окошко больше не красовались те прекрасные сосны и горы, ведь под траком уже давно нет почвы, а лишь замёрзшее море на пути в Гренландию. Трэвис снова читал свой учебник, диву даваясь тому, как такие объемы воды могли просто взять и замерзнуть. Очевидно, все тёплые течения исчезли, и попалась как раз статья про Ф. Нансена, первооткрывателя северного полюса, безусловно, сверхчеловека. Мальчуган был до мурашек впечатлён его древними северными подвигами на деревянных кораблях, и это прибавляло самоуверенности в такое трудное время.