Эта ужасная и прекрасная жизнь

Розалия Степанчук

Автобиографический роман, позволяющий окунуться в атмосферу конца 50-х – начала 80-х гг. ХХ века. Перед нами проходит жизнь героини с её победами и разочарованиями.

РОЖДЕНИЕ ПЕРВЕНЦА

И тут Зою положили в больницу. При очередном осмотре у неё обнаружили шумы в сердце. Диагноз — сердечная недостаточность — тяжёлый токсикоз не прошёл даром. Виталька приходил в больницу через день, ведь ему приходилось далеко добираться с работы, а потом до дома. Палата была на первом этаже. Он, приходя, каждый раз спрашивал: «Ну, ты что не родила ещё?», на полном серьёзе, и уходил разочарованный. Он наивно думал, что родить ребёнка, как в туалет сходить: родила, мол, и сидит на окошке, поджидая мужа. Соседки по палате смеялись: «Ну и дураки, эти мужики». Она и правда перехаживала уже вторую неделю, а может, просто срок неправильно определили, тогда это было не редкость. Ни разу муж не спросил, как она себя чувствует. Лучше бы не приходил. Так она ему и сказала, когда он пришёл в очередной раз: «Когда ребёнок родится, тебе сообщат», а сама думала — скорее бы! Тогда ещё не было УЗИ, и определять пол ребёнка не умели, а узнать заранее, кого они с Виталькой ждут — очень хотелось.

Целых две недели пролежала Зоя в больнице. И вот, наконец, промучившись вторую половину дня 11 октября и всю ночь, в 6.30 утра 12 октября, она родила мальчишку весом 3,600 и длиной 53 см. Акушерка сказала Зое: «Ух, какой богатырь, будет мамке опорой в жизни». Роды были такие тяжёлые, и она потеряла так много крови, что вместо 56 положенных дней послеродового отпуска, ей дали 72 дня.

Зою привезли в палату, помогли перебраться на кровать. От потери крови шумело в голове. Помня о своём предыдущем состоянии, она не пыталась открыть глаза, просто наслаждалась уходящей болью, словно неведомым лакомством. Что ни говори, а во всём есть положительная сторона. Ей хотелось спать, никого не видеть и ничего не слышать. Напрасные надежды. Принесли детей на кормление и её сына положили рядом с нею. Она с трудом открыла глаза, и посмотрела на него. Ей не верилось, что этот краснолицый малыш с опухшими веками, завёрнутый в пелёнки, как в кокон, её сын. Его надо покормить, а у неё, нет сил, даже пошевелиться. Сынишка вертел головкой, широко открывая беззубый ротик всячески проявляя нетерпение.

Собравшись с силами, она повернулась к нему, свободной рукой прижала его к себе, и дала ему грудь. Он жадно присосался, а у неё слёзы капали на пелёнку — ей было жалко себя: «Надо же, он только что родился, а я уже приношу себя в жертву ради него». И, в то же время, любовь к этому маленькому и беспомощному существу охватила её. «Плоть и кровиночка моя. Я мать, а это мой сын Лёня. И он всегда будет моим сыном, сколько бы лет ему не было», — осознала она. Когда его унесли, она уснула, и проспала все 3 часа до следующего кормления, и только сквозь сон почувствовала, что ей поставили капельницу. Послеродовая палата была на 3 этаже.

На следующий день одна из соседок по палате посмотрела в окно и со смехом сказала: «Гляньте, девки, чей-то мужик пришёл — лыка не вяжет, едва на ногах держится, ну и чмо! А ещё в шляпе». Зоя приподнялась и, выглянув в окно, узнала Витальку, промолчала, легла и закрыла глаза. Она не хотела его видеть, и ей было стыдно за него.

Когда Зою с младенцем выписали, за ней приехали на машине отец и Виталий. Молодой папаша взял сынишку на руки, приоткрыл одеяльце, и, увидев, как тот открывает ротик на пелёнку, сказал: «Ой, какая варежка!» Мама Зоя очень обиделась — её бесценное сокровище нельзя так называть.

Малыш оказался на удивление спокойным. Наевшись, он спал до следующего кормления. Свекровь как-то сказала: «Глянь, живой ли Лёнька-то, спит и не слышно его». В то время детей пеленали, укладывая ручки вдоль тела, и ребёнок спал в одном положении. Зоя не знала, что дитя надо поворачивать время от времени с боку на бок. Когда Лёнечка просыпался, и Зоя разворачивала его, он сладко потягивался, поджимая ножки и вытягивая ручки со сжатыми кулачками. Какое счастье испытывала она, глядя на своего мальчика.

Уход за ребёнком в землянке был делом не простым. Воду приносили из колонки на коромысле. До колонки надо было спуститься с пригорка, и пройти через картофельное поле метров 100. За водой ходила Зоя. Как-то раз она попросила Витальку принести воды и мать тут же внесла ясность: « Мы, ране-то, сроду мужиков за водой не посылали!» — И Виталька как лежал на кровати с книжкой, так и остался там же. Повседневная жизнь — показатель душевных качеств человека. Это Зоя хорошо уяснила. Но терпение — страшная сила, когда оно лопнет. Зоя почувствовала, что ярость поднимается в ней, и она высказала этим толстокожим бегемотам всё, что у неё накопилось за год. Когда не хватает слов, выражений не выбирают, а ярость — преимущество сильного характера, и эту силу они признали. Виталька молча встал, и отправился за водой. Воду надо согреть, после купания вынести, а купать дитя надо было каждый день. Стирка пелёнок тоже проблема — стирать приходилось руками и мылом, т.к. ни детских шампуней, ни средства для стирки детского белья не существовало. Вот когда Зоя по-настоящему пожалела, что стиральной машины в доме не было.