Эта ужасная и прекрасная жизнь

Розалия Степанчук

Автобиографический роман, позволяющий окунуться в атмосферу конца 50-х – начала 80-х гг. ХХ века. Перед нами проходит жизнь героини с её победами и разочарованиями.

ВИТАЛИЙ. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Учёба в училище шла своим чередом. На первом курсе назначили стипендию 18 рублей. По тем временам, когда автобусный билет стоил 5 копеек, а трамвайный 3 копейки — это были неплохие деньги. Для сравнения: в тот период оклад няни в детсаду был 30 рублей, воспитателя — 45 рублей в месяц.

Особенно привлекала Зою еженедельная практика в детском саду и та особая атмосфера уюта и мира. Детские голоса она воспринимала, как музыку. Больше всего ей нравились малыши с 2-х до 4-х лет. Она бы обняла их всех и сидела бы с ними, как курица с цыплятами. У малышей хорошо развита интуиция, и они тянулись к Зое, обнимали её, охотно общались с ней, влезая к ней на колени.

Дома её ждали малыши такого же возраста — её братишки. Зоя любила малышей. Старший Саша — был крепыш, светловолосый и голубоглазый, как мама, а младшенького — Славика, жалела. Ему не повезло с самого рождения. Сначала его обмотала пуповина, и его с трудом оживили. Ему не исполнилось и месяца от роду, а он перенёс уже 2 операции — гнойный лимфаденит. Потом у него обнаружили аденоиды, и он не мог нормально дышать, поэтому ротик его всегда был приоткрыт. Но малыш был добрый, ласковый и забавный.

В конце первого полугодия Зою сфотографировали для Доски Почёта. Родители и бабушка могли гордиться ею, и это было приятно.

Приближались зимние каникулы, и Зоя вернулась в кружок художественной самодеятельности при совхозном клубе. Начали готовить праздничную программу. И тут Зое предложили спеть песню о Ленинграде дуэтом с Виталием Кадниковым. Он недавно вернулся из армии, прослужив там 3 года. Зоя присмотрелась к нему и удивилась — он очень походил на артиста Вячеслава Тихонова, такой же чернобровый, сероглазый и овал лица приятный. Одним словом, симпатичный, хотя и ростом невысок. Дуэт у них не получился, так как пели они в разных тональностях. Но молодые люди заметили друг друга и начали общаться.

Виталий был на 5 лет старше Зои. Он работал токарем на заводе. Зоя знала, что живёт он с матерью на землянках. Землянки эти она видела только издали. На работу и обратно Виталий ходил мимо дома, где жила Зоя. Отец Виталия умер в 1943 году от язвы желудка. Три его сестры замужем. У всех имеются дети. Сёстры с семьями живут отдельно. Сходили в кино и посмотрели «Балладу о солдате» с Владимиром Ивашовым в главной роли. Зоя обливалась слезами, оплакивая судьбу героя фильма, и вспоминая своего отца, погибшего на Курской дуге в 27 лет.

Когда вышли из клуба, Зоя, вся заплаканная, прижалась к Виталькиному плечу, а он обнял её и поцеловал. Хорошо, что уже стемнело — они стояли, обнявшись, и целовались, и отпускать друг друга им никак не хотелось. Всю дорогу до дома — 3 километра, они то и дело останавливались и целовались. Губы с непривычки опухли, но слёзы давно высохли. «Вот кого я ждала, и дождалась, наконец!» — думала Зоя.

Она шла домой и боялась, что её родные всё заметят. Но заметила только бабушка, ведь они спали в одной комнате. Зоина раскладушка стояла рядом с бабушкиной кроватью. Пришлось ей всё рассказать. Она выслушала Зоины восторги и заметила: «Только смотри, не наделай глупостей, тебе надо будет замуж выходить. Ты же не хочешь оправдываться всю жизнь перед мужем». Это была правда. В то время с этим было строго: до свадьбы ни-ни, невеста должна быть целомудренной. С этим справляться было трудно — гормоны бушевали во всю, но закон есть закон, приходилось сдерживать и себя, и приятеля.

Учёба отнимала много времени. Встречаться они могли на кружке и в выходной день. Несмотря на это, их роман развивался бурно.

Новый 1960 год встречали в клубе вместе с кружковцами. Было очень весело. Накрыли праздничный стол вскладчину. Каждый принёс то, что мог. Стол выглядел бедновато: в основном это был винегрет, солёные огурцы, картошка, хлеб, вяленая рыбёшка и другая дребедень. Но это никого не смущало, это поколение привыкло к простой пище, и на разносолы никто не рассчитывал. Было и вино — по бутылке с пары, кому не хватило, изыскивали другие возможности. Чай пить никто не собирался, поэтому ни стряпни, ни конфет никто не принёс. Была у них настоящая ёлка, и свой дед Мороз и Снегурочка.

Диалог между дедом Морозом и Снегурочкой не был похож на тот, что они вели на детских ёлках, поэтому взрослые дяди и тёти хохотали над их остроумными шутками. Пели песни хором и соло, рассказывали анекдоты, плясали под гармошку, орали частушки, потом танцевали под радиолу. Обнимались и целовались, когда ненадолго выключали свет. Потом пошли на горку. Парни где-то раздобыли большие сани, и давай возить на них девчонок. От смеха сводило скулы.

С ними была и Люся. Она недавно пережила любовную драму: познакомилась на танцах с солдатиком из Днепропетровска, он наобещал ей горы золотые, а потом уехал и забыл о ней. Типичная история. Недаром говорится, что нет таких грабель, на которые бы не наступала нога человека. Горькую обиду за такое предательство пережила подруга, но изменить уже ничего было нельзя. Хотя, время и не такое горе, лечит.

Оказалось, что Виталик прекрасно танцует и неплохо поёт, а Зоя со своими габаритами — рост 158 см и размер 42—44, летала в танце, как птица. Было кому теперь оценить и её очень тонкую талию и выразительные глаза. Она была счастлива и уверена, что это и есть любовь.

После Нового года Зоя и Виталий формально стали считать себя женихом и невестой. Они никому об этом не говорили, но все и так это понимали, глядя на них. Правда, не нравилось Зое, что от Виталика почти всегда попахивало лёгким перегаром. Когда она прямо спросила его: «Ты что каждый день выпиваешь?» Он ответил, что это для храбрости. И она не стала больше обращать на это внимание.

Однажды Виталик пригласил Зою в гости к друзьям своего детства. У них была годовщина свадьбы. Друга детства звали Коля Галушко, его молодую и очень миловидную жену — Риммой. Оба светились от счастья. «Я хочу, чтобы у нас всё было так же» — загадала Зоя. Коля сказал по секрету, что они ждут ребёнка.

Зоя приметила, что друзья Виталика приглядываются к ней и прислушиваются к тому, что она говорит. И Зоя поняла, что это тоже смотрины, где был одобрен Виталькин выбор. Виталий в этот вечер сильно напился. На другой день он сказал, что это от радости, и Зоя согласилась с ним. Это было в январе. А в апреле они пришли на похороны Риммы. В это невозможно было поверить. Оказывается, беременная Римма стала жаловаться на боль в правом боку. Оказалось — аппендицит. Сделали операцию тяп-ляп. В результате Рита и её ребёнок погибли от общего заражения крови. Для всех это был шок. Что говорить про мужа? На поминках Виталька снова сильно напился, теперь уже с горя.

В феврале Зое исполнилось 18 лет, наконец-то она стала совершеннолетней и могла самостоятельно строить свою жизнь — так ей тогда казалось. Начался второй семестр, и приходилось больше заниматься, а, значит, и реже встречаться.

Душа её была на подъёме, ей всё удавалось и у неё всё получалось. В новостях узнали, что 1 мая под Свердловском был сбит американский самолёт — разведчик У-2. Зоя вместе с однокурсниками в это время была на демонстрации. Потом к ним в училище приехала делегация молодых парней из Китая. Некоторые из них говорили на ломаном русском языке. Побеседовали, обменялись открытками, спели песню «Русский с китайцем братья навек», и расстались друзьями.

Вскоре, Зоя успешно окончила первый курс училища. Впереди была месячная практика в сельском детском саду, и ей не терпелось применить полученные знания на деле.

К лету с помощью «Работницы» и бабушки она скроила и сшила себе чёрную атласную блузку, юбку «солнце — клёш» из яркой клетчатой шотландки и жилет в талию из той же ткани. В этом костюме она была неотразима. А ещё, Зоя проколола себе мочки ушей простой иголкой, сидя у зеркала — и это было непросто, и очень больно, но так хотелось поносить серёжки, подаренные ей на день рождения. Уши потом болели, но всё проходит, прошло и это. Сервиса для прокалывания ушей тогда ещё не было.

Когда пришла пора прощаться поняли, что расставаться не хочется. Обещали писать друг другу, но он предупредил, что писать не любит.