Никогда не поздно

Рия Плага

Это конец, – думала она, покидая дом и надеясь больше никогда не встретиться со своим прошлым. Вот только у жизни совсем другие планы на Алису Грин.У неё новая жизнь: другой мужчина, необычная работа, потрясающие друзья. Она смогла попрощаться со своими демонами и ошибками, что совершила. Но любовь не забывает и не отпускает. А мужчина, полюбивший всем сердцем, не уходит. И когда ей грозит опасность, Фабиан Бойл не может оставаться в стороне.Заключительная часть невероятной истории любви.

Глава 5

— Мистер Тейт, к Вам мисс Грин, — я стояла позади молодой девушки с роскошными чёрными волосами, опускающимися по спине волнами и достающими почти до поясницы. Именно на них я первым делом обратила внимание, зайдя в кабинет адвоката. Девушка стояла ко мне спиной и наполняла стакан водой из кулера. Судя по тишине в офисе, я попала как раз в обеденный перерыв, и только самые преданные своему делу сотрудники остались в кабинетах, продолжая работать на, надеюсь, любимой работе.

Мы стояли возле деревянной двери с табличкой «Ноа Тейт». Возможно, всё это выглядело на первый взгляд недостаточно внушительно, но на входе в здание была более крупная и говорящая табличка «Тейт, Ньюман и Шварц — адвокатская фирма». Раз его фамилия первая в этом списке, я логично предположила, что окажусь в кабине самого лучшего адвоката в городе. Впрочем, один факт того, что Фабиан выбрал его в качестве своего адвоката, говорил громче всяких табличек.

— Конечно, Мэл, — из-за двери послышался глубокий голос, обратившейся к администратору немного фамильярно, по уменьшительному имени, и я снова делаю автоматически вывод, что между ними отношения куда более близкие, чем просто сослуживцев, и рефлекторно оглядываю девушку в попытке понять, кем она может приходиться уважаемому немолодому мужчине: любовницей, дочерью, женой, племянницей. Но я не успеваю принять решение относительно её статуса, как дверь распахивается, и девушка отходит в сторону, пропуская меня вперёд. И, едва я переступаю порог кабинета, захлопывает дверь, оставляя меня наедине с мужчиной.

Немного растерявшись, обвожу взглядом кабинет, который оказывается куда больше, чем я представляла себе. Передо мной окна во всю стену с потрясающим видом на дневной Денвер. Мы в самом центре города.

Я обвожу взглядом деревянный пол и стены со стеллажами, заполненными книгами. Касаюсь взглядом дипломов на стене и, наконец, у противоположной стены нахожу Ноа, вставшего со своего кресла и медленно двигающегося ко мне. Его взгляд такой тёплый и родной, будто мы знакомы уже много лет, а не видимся во второй раз в жизни и снова не при самых для меня приятных обстоятельствах. Я как-то неуклюже улыбаюсь, пока он идёт ко мне, и опускаю глаза, едва мужчина оказывается рядом.

Я смотрю на свои чёрные кеды, такие неуместные сейчас. Я вообще выгляжу крайне неуклюже для такого места. Почему-то только сейчас понимаю, что, наверное, стоило переодеться прежде, чем заявиться в офис в центре города, где не одеваются подобно мне. Я оглядываю свои рваные на коленях и сидящие на бёдрах джинсы — бойфренды, слишком широкие для меня, чёрный топ едва прикрывает грудь, хорошо ещё что сверху надета клетчатая рубашка, но и она не делает мой внешний вид достаточно приемлемым для этого места.

— Рад Вас видеть Алиса, как добрались? — голос мужчины ласкает слух и располагает к диалогу. Наверное, таким должен был голос психолога, приглашающего к доверительной беседе. Но, наверное, и адвокат должен располагать к себе, чтобы ему доверяли свои секреты и дела, о которых не стоит знать другим людям, а порой и власти.

— Спасибо, всё отлично, — нерешительно промямлила я, поднимая голову к мужчине и всматриваясь в глаза, такие добрые, что мне кажется, что я смотрю в глаза моей мамы, хотя это и невозможно. Но что-то в нём трогает меня, и я не боюсь рассказать, о чём молчала долгое время.

— Присядем, и Вы мне расскажите обо всем? Может, чая или кофе?

— Не откажусь от кофе.

Мужчина кладёт руку мне на поясницу, немного подталкивая к креслам напротив его стола, отодвигает кресло и только после того, как я удобно располагаюсь, занимает своё кресло.

— Мэл, принеси нам кофе, пожалуйста, — обращается мужчина по спикерфону к администратору, — ну, рассказывайте Алиса, как Вы? Сколько мы не виделись? Кажется, прошло так много времени.

Его глаза светятся, и мне становится тепло и уютно, будто меня здесь ждали, и я — желанный гость. Я даже на долю секунды ощущаю себя, как дома.

— Да, прошло больше года, — я пытаюсь улыбаться, но на самом деле этот год был одним из самых непростых в моей жизни.

Я обернулась на звук открывающейся двери, рассматривая, как девушка с подносом в руке, раскачивая бёдрами, медленно подходит к столу своего начальника, раскладывает с подноса чашки, сливки, сахар и какие-то пирожные, что обычно предлагаются посетителям в подобной ситуации, и также медленно удаляется. Я так и не могу принять решение относительно того, кем она приходится мужчине, сидящему напротив меня, впрочем, это, наверное, и не моё дело. Беру кружку с горячим напитком, и слегка подув, делаю глоток кофе, который в мгновение заставляет моё сердце забиться быстрее. Очень крепкий кофе, я всё же предпочитаю с молоком. Но улыбаюсь Ноа, повторяющему моё движение и после пары глотков убирающему кружку в сторону.

— Так чем я обязан, Алиса? — переходит к делу мужчина, и вспоминаю, что он — деловой человек, и я просто бездарно трачу его время. Иногда я совсем забываю, что в отличие от меня, другие люди высоко ценят своё время. Я же после того, как перестала работать в авиации, совсем растеряла способность планировать всё до секунды, стала более расслабленной и развязной и порой позволяю себе просто отложить дела на другой день или час, если у меня нет никакого желания выполнять заранее разработанный план.

— Да, — я наклоняюсь к своему рюкзаку, что оставила у стола, и, порывшись в вещах, нахожу конверт, который кладу перед мужчиной, — в нашу последнюю встречу я подписала документы на дом и магазин. Сейчас я хочу продать всё имущество, — мой голос становится более уверенным, потому что я точно знаю, чего хочу, — Вы, наверное, не занимаетесь подобными делами, но Вы единственный, кто знает обо всём. Может, Вы подскажите, к кому я могу обратиться, чтобы продать всё как можно быстрее?

— Могу я узнать о причинах такого решения? Год назад Вы не хотели ничего, а теперь желаете продать всё безвозвратно?

— Просто хочу, чтобы меня больше ничего не связывало с Денвером, оставлю всё здесь и начну новую жизнь без призраков прошлого. Пора сжечь последние мосты.

— А Фабиан знает о Вашем решении?

Мне кажется, что это уже больше похоже на допрос, но в благодарность за помощь не могу не ответить искренностью по отношению к этому мужчине.

— Нет. И ему не обязательно знать, если это возможно, — я смотрю прямо в глаза мужчине: надеюсь, он понимает, насколько это серьёзно для меня.

— Я постараюсь, но ничего не обещаю. Он занимался вашим имуществом этот год, боюсь, что от него не ускользнёт информация о начале продаж, — Ноа откидывается на кресле, задумавшись, я надеюсь, о том, как мне помочь, а не как в то же мгновение рассказать обо всем Бойлу. Я бы хотела, чтобы он не знал ни о моём местонахождении сейчас, ни о том, что я собираюсь сделать.

— Я понимаю. Так Вы подскажите, кто может мне помочь?

— Я займусь всеми документами сам, мы сотрудничаем с агентством по недвижимости, поручу моим сотрудникам оценить собственность и выставить на продажу.

Я смотрю на него, не понимая, почему он хочет помочь мне, ведь я всего лишь незнакомая ему девушка.

— Вы слишком добры, я не могу возлагать на Вас это пустяковое дело, — от моей решительности не осталось и следа. Он слишком добр ко мне, а я не заслуживаю такого отношения от незнакомого человека.

— Не беспокойтесь, у меня достаточно сотрудников, чтобы они занялись этим. Я сообщу Вам о результате, не беспокойтесь, — Ноа улыбнулся, и я почувствовала, что, наверное, никогда не смогу расплатиться за его доброту. Он совсем меня не знает, но при этом хочет помочь. Не знаю, понимает ли он, почему всё происходит подобным образом, рассказывал ли ему Бойл правду о наших непростых отношениях или оставил всё при себе. Но, в любом случае, Ноа хотел помочь мне, не прося ничего взамен, и я не представляю, как могу его отблагодарить и смогу ли когда-нибудь.

— Спасибо вам большое, не знаю как Вас и отблагодарить, — я неуверенно мну в руке край рубашки и чувствую себя почему-то такой беззащитной сейчас. Я давно не испытывала этого. Рядом с Дэном мне ничего не страшно, ведь он всегда рядом. А сейчас, когда я вернулась в свой мир, мне вдруг стало пусто и одиноко.

— Я рад помочь. Надеюсь, всё будет так, как Вы хотите, Алиса. Вы это заслужили, — улыбается мужчина и встаёт со своего кресла, намекая на то, что наша беседа подошла к концу. Я подчиняюсь и тоже встаю с кресла, кидаю взгляд на конверт, оставленный на столе.

— Это нам понадобится для оформления сделки, — объясняет Ноа и провожает меня к двери.

Мы пожимаем руки у двери, и Ноа открывает для меня дверь, пропуская в просторное фойе.

— Я сообщу о результатах, — говорит он, когда я вхожу в лифт, и мне остаётся только улыбнуться и помахать рукой.

Возможно, я управлюсь куда быстрее, чем планировала, и смогу вернуться в свою тихую гавань раньше, чем говорила Дэну. Ещё не прошло даже суток с моего отъезда, а я уже соскучилась по нему и хочу поскорее обнять его и оказаться в его объятиях.

Выйдя на улицу, я вдохнула запах летнего Денвера. Как давно я не ощущала этот город, как давно не чувствовала такую близость с мамой и домом. Не знаю, нравится ли мне это ощущение или мне слишком больно, но я определённо всё ещё трепетно отношусь к этому городу.

Прежде чем проститься с этим местом навсегда, я решаю пройти пару кварталов, просто наслаждаясь последними летними деньками. Ещё какие-то пару недель и наступит осень, а за ней и зима. Год пролетает так быстро. Я помню, как совсем недавно, почти в такой же ясный день, сидела с Оливером в парке и слушала о том, что мне стоит изменить свою жизнь. Тогда, смотря на город в лучах летнего солнца, я принимала самое сложное решение в своей жизни и понимала, что проститься с Фабианом для меня сравнимо нанесению самой большой раны в самое сердце. Но по-другому поступить я просто не могла. И сейчас, спустя столько месяцев, я вновь нахожусь в городе, где оставила все свои мечты на наше «долго и счастливо». Город дышит моим разбившимся сердцем, он ощущает всю боль до сих пор, и я понимаю, что не смогу находиться здесь слишком долго: он легко сможет поглотить меня и вновь затянуть в водоворот непрошеных мыслей о том, почему же у нас ничего не получилось, несмотря на мою любовь.

И пусть свой маршрут по городу я разработала почти сразу, мне нравилось думать, что я иду куда-то бесцельно, просто впитывая в себя, возможно, в последний раз, этот город. С его заторами на дорогах, с вечно спящими людьми в тени деревьев, беспечно попивающими кофе в кофейнях студентами и молодыми мамочками. Я же чувствовала себя какой-то другой, будто я уже принадлежу другому месту и больше не являюсь частью этого мира. Мне даже немного грустно, что это стало именно так, но, с другой стороны, значит, я действительно смогла оставить в прошлом свою старую жизнь и начать всё с чистого листа.

Я остановилась у невысокого дома и подняла голову, отсчитывая 4-ый этаж и вглядываясь в окна. Конечно, я не увижу так знакомую тень, но маленькая надежда во мне всё же жила.

На память я набрала пароль на входной двери и распахнула её на себя, пропуская холод из холла на улицу. Несколько этажей, и я замерла возле двери с такой знакомой табличкой. Рука неуклюже дрогнула прежде, чем я позволила себе постучать в дверь, но, набравшись смелости, всё же сделала это и затаила дыхание в ожидании: откроют ли мне или нет.

Дверь распахнулась прежде, чем я успела подумать над тем, что сказать. И я в первый раз за долгое время не находила слов.

Передо мной стояла часть моей души, и я не верила, что потеряла этого человека по собственной глупости. В дверях стояла немного уставшая, с взлохмаченными волосами и в грязной белой футболке под джинсовым комбинезоном, застёгнутом на одном плече, Анна. На руках сидела малышка с широкой улыбкой, измазанной каким-то пюре странного оранжевого цвета, Ханна.

Мы молчали. Я осматривала Анну с ног до головы и снова и снова впитывала в себя её нынешний образ, который ещё больше подходил ей. Такая настоящая она сейчас была. Она же вместе с малышкой осматривала меня, и я не знаю, что видела в их взгляде.

— Привет, — нерешительно нарушила молчание я и потупила взгляд в пол, увидев осуждающее выражение лица у Анны. Наверное, я зря пришла без предварительного звонка.

— Заходи, — сказала она с нескрываемым гневом, но всё же пропустила меня в квартиру и громко хлопнула дверью позади меня. Она отпустила малышку с рук и прошла в гостиную, видимо, приглашая меня следовать за ней. Я нерешительно двинулась вперёд, следя за Анной и пытаясь понять, с чем я сейчас столкнусь: с любовью или ненавистью с её стороны.

— Давненько тебя не было, — Анна развернулась ко мне лицом и сложила руки на груди, явно ожидая моего ответа. Но я не знала, что сказать, и не представляла, как себя вести. Мы, правда, перестали поддерживать связь несколько месяцев назад. Я пыталась смириться с тем, что сама вычеркнула близкого человека из жизни, но тогда это казалось правильным. Ведь мы находились в разных частях земли. А потом я вернулась в Штаты и не стала никому ничего говорить, решив, что смогу остаться в своём новом мире и никогда не соединять его со старыми воспоминаниями и людьми. Да, я была неправа, но тогда это казалось логичным и верным решением. Сейчас же, смотря на Анну, я совсем не считаю это таким уж нормальным.

— Прости, — единственное, что я могу выдавить из себя, чувствуя себя провинившимся ребёнком перед строгой мамой. Я не решаюсь поднять глаза на Анну, понимая, что я была неправа и вряд ли смогу заслужить прощение.

— Это всё, что ты можешь сказать? «Прости»? — голос Анны срывается на визг, и я морщусь от этого звука.

Мы никогда раньше не ругались с ней, и поэтому эта сцена кажется нереальной.

— Я не знаю, что ещё сказать. Мне жаль, — я нерешительно поднимаю взгляд на Анну, ища в её глазах прощение и принятие. Но в них лишь полыхает пламя злости.

— Ей жаль, — усмехается она, — и мне жаль, что моя лучшая подруга оказалась эгоистичной сукой, не способной сохранить годы дружбы, — кричит Анна, и я в первый раз слышу от неё подобные слова. Но она права: я действительно такой и являюсь и, наверное, не заслуживаю её прощения, и мне вообще не стоило приходить сюда.

— Ты можешь злиться, просто я хотела тебя увидеть, раз прилетела в город.

— Ты позволяешь мне злиться? — выпучивает глаза она и подходит ближе ко мне, и я будто съёжилась от её взгляда и того, как она близко находится от меня. Я могу видеть, как раздуваются её ноздри, а краска прилила к лицу от гнева.

— Я не это имела в виду, — потираю переносицу я, стараясь отогнать наступающую мигрень от избытка эмоций и негативной энергии, которая сыпется от Анны, как из рога изобилия, — если ты хочешь, чтобы я убралась из твоей квартиры, отдай, пожалуйста, ключи от моего дома, и я оставлю любые попытки увидеться с тобой, — мне кажется, я практически шепчу, боясь новой волны злости Анны.

— Так ты просто приехала за идиотскими ключами?

— Нет же, — нетерпеливо выпалила я, стараясь казаться спокойной, но на самом деле скрывать эмоции мне теперь гораздо сложнее, — я хотела извиниться и увидеться. Я в городе на пару дней и не могла не приехать к тебе, — говорю я, стараясь донести свою мысль до Анны, но не уверена, что она всё ещё в состоянии слышать меня.

Девушка удаляется к комоду под телевизором, и я не успеваю понять, как в меня летит ключ.

— Забирай свой ключ и уходи, — говорит она чуть спокойнее, и, если бы не глаза, я поверила бы, что Анна действительно хочет того, о чём говорит. Но в её глазах стоят слёзы, и мне жаль, что всё дошло до этого. Я правда не хотела разрушать долголетнюю дружбу, но, к сожалению, не смогла её уберечь.

Я плетусь в коридор и замираю возле двери, взявшись за ручку, оборачиваюсь к Анне.

— Мне правда очень жаль, прости меня. Я люблю тебя, я буду в городе пару дней и хотела бы, чтобы мы поговорили. Но если нет, я понимаю. Прости, — повторяю я и выхожу в пустынный коридор, захлопывая за собой дверь. Я не ожидала ничего другого, но, наверное, зная Анну, думала, что это будет в более мягкой форме, и она не выгонит меня из своей квартиры. Надеюсь, что хотя бы из жизни она ещё меня не выкинула. Я до последнего буду надеяться на то, что однажды Анна меня простит и найдёт в себе силы поговорить со мной обо всём. А пока единственное, что я могу сделать, это оказаться в доме моих воспоминаний и собрать вещи прежде, чем навсегда проститься с городом и своим прошлым.

На дорожке, ведущей к дому, валялись опавшие листья, и я неожиданно осознала, как долго не была дома. Остановившись перед входной дверью, я замерла и обвела взглядом весь дом, территорию, покрытую давно не стриженым газоном, выцветшими гномами на клумбах, которых никто не убрал зимой, чтобы краска не потрескалась. Было видно, как давно никто не ухаживал за этим местом, и от этого сердце с болью сжалось. Я потеряла мать 10 лет назад, год назад лишилась отца и сестры, так и не смирившись с болью от первой самой большой потери в моей жизни. Теперь я абсолютно одна и не знаю, могу ли рассчитывать на кого-то, кроме себя. Я люблю Дэна, я счастлива с ним, но всё ещё не могу доверять так, как делала это раньше. Я не могу и любить его так же, как когда-то любила Фабиана. Говорят, что любовь каждый раз разная, и я думала, что с каждым разом любовь будет сильнее, и с моим мужем я буду знать, что я никого не любила сильнее, чем его в своей жизни. Вот только сейчас, рядом с Дэном, я вынуждена признавать, что мои чувства к нему пусть и сильны, но Фабиана я любила совсем иначе. Я отдала бы за него жизнь, душу и сошла бы в ад, лишь бы быть рядом с ним. Не уверена, что ради кого-то ещё в своей жизни я бы сделала подобное.

Дверь непривычно скрипнула, поддавшись ключу, и в дом проник свет от фонарей с улицы. Я ехала всю ночь, чтобы оказаться здесь и почувствовать себя хотя бы на мгновение дома. Но я не ощущала ничего, кроме одиночества. На полу и полках с книгами в коридоре лежала пыль. Я щёлкнула по выключателю возле двери, и несколько лампочек тут же перегорели, так и не начав работать. Осталась гореть одинокая лампочка в коридоре, и я, не раздеваясь, прошла в дом. Здесь всё кричало о забытьё, запустенье и том, что свет и жизнь давно ушли из этих стен, оставив только разочарование и боль. Я поморщилась от холода.

Неожиданный звук моего телефона вывел меня из грустных размышлений, и я, не глядя на экран, нажала «принять вызов» и поднесла телефон к уху, поднимаясь на второй этаж.

— Я соскучился, — вместо привычного приветствия услышала я в трубке и улыбнулась такому началу разговора с Дэном.

— И я, надеюсь, скоро буду рядом.

Я толкнула ногой дверь своей спальни, и в воздух поднялась пыль, заставляя меня громко закашлять.

— Ты где? — прокричал в трубку мужчина, пытаясь перебить мой кашель.

— Доехала до дома, здесь давно никто не был, — я распахнула окно, впуская свежий воздух и утирая свободной рукой слёзы, выступившие на глаза от неожиданного сильного кашля.

— Твоя сестра не ездила туда?

— Видимо, нет, хотя я не удивлена. Она не желает иметь ничего общего со мной, — я попыталась сказать это как можно равнодушнее, но знаю, что не смогу убедить в этом ни себя, ни Дэна. Он прекрасно знает, как больно мне оказалось прощаться с Евой и любой возможностью восстановить отношения.

— Что планируешь делать? — решил сменить тему он, за что я была искренне благодарна.

— Хочу собрать вещи в коробки, выкинуть ненужное, и освободить дом, чтобы подготовить к продаже. Надо всё вымыть и вычистить.

Я стянула покрывало с моей кровати и бросила на пол. Мне хотелось лечь спать и проснуться снова в Вегасе, пережив эти дни как можно быстрее. Мне нужно было вернуться в спокойный мир к Дэну и его заботе, чтобы навсегда перестать думать о прошлом. К сожалению, чем дольше я нахожусь в своём прошлом, вдали от Дэна, тем больше возвращаюсь мыслями к Фабиану и нашему неудавшемуся прошлому. А это очень плохо для моей и без того истерзанной души.

— Может, просто наймёшь людей, а сама вернёшься домой?

— Я бы хотела, но ты же понимаешь, что здесь много вещей мамы, которые я не могу доверить никому. Но я постараюсь как можно быстрее закончить здесь и прилететь к тебе.

— Я буду ждать. И Алиса, — Дэн сделала долгую паузу так, что у меня перехватило дыхание, — надеюсь ты знаешь, что я люблю тебя.

Я громко выдохнула в трубку и прикрыла глаза от удовольствия, каким эти слова разливаются по моему телу, даря успокоение.

— Конечно, и я люблю тебя, — на одном дыхание выдаю я, хотя уверена, что Дэн и без того прекрасно осведомлён о моих чувствах к нему.

— Просто помни об этом. Знаю, тебе тяжело сейчас, и дом навевает плохие воспоминания, но не позволяй прошлому забрать тебя у меня, — его голос меня немного пугал, но я знаю, о чём он говорит. Дэн даже на расстояние чувствует то, как меня поглощает этот мир моих ошибок и разочарований, и что я перестаю быть собой, когда я далеко от него.

— Хорошо, — шёпотом говорю я.

— До завтра, — прощается Дэн и, не дожидаясь моего ответа, вешает трубку.

Вся тяжесть этого дня неожиданно падает на мои плечи, и я ощущаю, будто тонна ошибок свалилась сверху и придавила меня к земле, не позволяя пошевелится. Я стою несколько минут в тишине заброшенного дома, пытаясь унять бешено бьющееся в груди сердце.

Когда я наконец отмираю, на часах показывается цифра 4:03.

Наспех принимаю душ, стараясь смыть с себя дорогу, надеваю любимую пижаму, которая лежала на привычном месте в верхнем ящике моего комода, и ложусь в кровать. Старые, пахнущие мной простыни, дарят ощущение того, что я маленькая девочка, вернувшаяся к себе домой, где всё, как и всегда. Привычная обстановка, мой дом, мои игрушки и даже запах становится похожим на родной, но немного забытый. Я прикрываю глаза, прижимая к себе белого плюшевого зайку, как делала в детстве, и надеюсь, что сон заберёт меня. После такого дня мне просто необходимо отключиться и проспать несколько часов.

Уже не знаю, сплю я или нет, но мне нравится ощущение, что я испытываю. Так спокойно на душе. В глаза попадает яркий свет, но я морщусь, желая отогнать лучи утреннего солнца от себя, переворачиваюсь в постели, всё ещё пребывая во сне. Я втягиваю носом запах, что меня окружает. Он какой-то другой, но ещё более родной, в нём я бы могла находиться вечность. Он обволакивает меня и заставляет расслабиться. Я чувствую себя дома, под защитой, и мне не нужно больше бояться. Чувствую, что улыбаюсь во сне, потому что мне нравятся эти ощущения, только не понимаю, откуда они взялись. Возможно, так на меня влияет присутствие образа мамы совсем рядом, а может я так устала, что мозг наконец отключился, и даёт мне отдохнуть. Я не хотела бы просыпаться от этого идеального сна. Сильнее притягиваю к себе зайку и морщусь от ещё более яркого света, стараясь увернутся от него. Но это невозможно. Тянусь рукой к окну, чтобы задёрнуть шторы, и снова погрузиться во мрак, такой удивительно приятный и дарящий свободу. Но вместо холодный стены мои пальцы нащупывают что-то тёплое и мягкое. Я резко одёргиваю руку, и открываю глаза.

— Не думал, что мы начнём с этого, но продолжай, — насмехающийся голос мужчины заставляет меня вскрикнуть от ужаса и вскочить в кровати, прижимая к себе плюшевую игрушку. Я ещё не понимаю, где я нахожусь, но теперь это больше похоже на мой самый страшный кошмар.

Глаза постепенно привыкают к свету, и только когда он видит, что я приняла реальность, убирает телефон с включённым фонариком в задний карман, погружая нас в темноту ночи. Я снова пытаюсь привыкнуть, но теперь к темноте, и молюсь, чтобы это был лишь страшный сон. Ведь это всего на всего разыгравшаяся фантазия, ведь не может быть, чтобы это было правдой. Но мои надежды тщетны.

— Скажи что-нибудь, малышка, я долго ждал этой встречи, — зло цедит он сквозь зубы и садится на край кровати, заставляя меня сжаться и практически слиться воедино с деревянным подголовником односпальной кровати.

— Что ты здесь делаешь? — мой голос дрожит от страха. Я понимаю, что это не закончится ничем хорошим для меня. С трудом сглатываю и сжимаю дрожащими пальцами зайку в руках, в надежде, что он сейчас превратится в прекрасного принца и спасёт меня. Но мой прекрасный принц уже давно стал самым ужасным монстром из фильмов ужасов и теперь смотрит на меня самым хищным взглядом, что я когда-либо видела в жизни.

— Пришёл за тобой, малышка, — тянется он ко мне и, не знаю, какие силы заставляют меня ожить, но я начинаю кричать, пусть и понимаю, что никто меня не услышит, но это как минимум напугает Фабиана настолько, чтобы остановиться и посмотреть так, как сейчас он начинает смотреть на меня. Он испугался моей реакции на него.

— Не трогай меня, — молю я и тяну на себя одеяло, стараясь спрятаться за ним. На мне лишь короткие хлопковые шорты и ничего не прикрывающая майка.

— Зачем ты так? Я же не маньяк какой-то. Я просто хочу поговорить, — его голос становится ниже и вкрадчивее, стараясь возбудить во мне старые ощущения и любовь к этому мужчине. Но он потерял мои чувства своим враньём и недоверием. Я не куплюсь на сладкие речи и добрый голос, слишком хорошо знаю, что он умеет притворяться лучше актёров с премией «Оскар».

— Ты уверен? Это ты не маньяк? Ты сидишь на кровати в моей комнате — это явно попадает под пару статей, ты совсем больной. Как ты вообще сюда попал?

— У меня есть ключ, — объясняет он, показывая мне ключ, достав его из кармана джинс, — так что никакого незаконного проникновения.

— Что ты делаешь в моей спальне?

Я совершенно не намерена с ним разговаривать, но Фабиан точно выгадал момент, чтобы подловить меня. Я не до конца пришла в себя от этого сна и теперь не могу рассуждать логически. К тому же, я так и не поспала, чтобы принимать какие-то решения. Я просто устала, чтобы что-то делать.

— Ты так сладко спала, и я не хотел тебя будить, — оправдывается он, но на его лице опять улыбка, и я знаю, что это всё неправда.

— Именно поэтому светил фонариком? Чтобы я не проснулась?

— Я скучал по тебе, вспоминал, какая ты идеальная.

— Ты точно больной, вали из моего дома, — пытаюсь как можно злее сказать я и толкаю мужчину ногой в бок, чтобы заставить его встать с кровати и уйти из моей жизни, ну или как минимум из этой комнаты, этого дома.

— Алиса, — его голос такой низкий, и я засматриваюсь в его чёрные глаза, которых в темноте комнаты практически не видно, но они прожигают во мне такую дыру, что мне не нужно видеть их. Боюсь, что тогда я точно пропаду в аду своих воспоминаний, — не делай этого, я пришёл за тобой, — он перехватывает мою ногу и прижимает к кровати. У меня нет достаточного количества сил, чтобы сопротивляться ему. Фабиан проходится пальцами от щиколоток вверх и сжимает с силой бедра, заставляя меня прикусить губу до крови. Я не должна это чувствовать. Но как заставить не чувствовать это дурацкое тело.

— Не трогай меня, — молю я шёпотом, потому что не могу перестать дрожать от его прикосновений.

Фабиан вытягивает меня на кровати и наваливается сверху, причиняя боль, и я заставляю себя начать вырываться. Он наклоняется ниже, и его губы касаются обнажённой кожи шеи и ключицы, и я не могу скрывать того, как по телу пробегает дрожь от его прикосновений.

— Моя малышка, я так скучал, — его голос проникает в меня, и я закрываю глаза, пытаясь отогнать это наваждение. Это всего лишь сон, — почувствуй, как ты реагируешь на меня. Нужно ли что-то говорить, моя девочка, — шепчет он мне на ухо, устраиваясь на мне, думая, что я сдалась. Его губы прикусывают кожу на шее, и я непроизвольно выгибаюсь от силы обрушившегося на меня чувства. Его губы рисуют дорожку вверх, и вот он заглядывает мне в глаза, ища в них любовь, которая когда-то жила во мне. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я вижу в его глазах огонь победителя и наконец понимаю, что для него это всё ещё игра. А я просто выигрыш, ради которого он готов сделать всё, что угодно, даже уничтожить меня.

Не знаю, откуда, но я беру в себе силы, и резко пинаю его между ног, сбрасывая с себя и с кровати. Вскакиваю и бегу в ванную, захлопывая за собой дверь и переводя дыхание.

Не так я представляла себе эту ночь в доме своего детства. Я включаю свет и осматриваю себя в зеркале. Глаза горят безумным огнём, грудь покрылась красными пятнами от возбуждения и желания, я не могу успокоить бешено бьющееся сердце и перевести дыхание.

Раздаётся стук в дверь, и я вздрагиваю, цепляясь пальцами за холодную столешницу у раковины.

— Алиса, открой, давай поговорим, — слышу голос Бойла, но знаю, что мне не стоит верить ни единому его слову.

— Фабиан, ты больной. Уходи, оставь меня навсегда, — кричу я, поворачиваюсь к двери и вижу его по ту сторону в своём воображении. Как спутались его чёрные волосы, а безумные чёрные глаза ищут меня сквозь запертую дверь. Я не успела разглядеть, во что он одет, но это и не требовалось. Моё тело и без того запомнило его джинсы и лёгкую футболку, сквозь которую я чувствовала его сердце. Ещё немного, и я могла бы дотронуться до него. Когда-то у меня была возможность коснуться его сердца, но он слишком быстро закрылся от меня, так и не решившись быть со мной откровенным. Теперь слишком поздно. Я больше не та, что любила его когда-то.

— Алиса, — зовёт он, и его голос задевает те струны моей души, что ещё принадлежат ему, и рука невольно ложится на ручку двери, но я не решусь её повернуть, — я люблю тебя.

Рука дёргается от ручки, будто она раскалённая, как лава, и я закрываю глаза, отходя к противоположной стене. Нет, он не говорил это. Это всего лишь дурной сон. Мне необходимо проснуться.

Я пытаюсь очнуться от этого кошмара, который так непрошено ворвался в мою безмятежную жизнь. Целый год я была далеко от него, была счастлива, и Фабиан не пытался со мной связаться, я ему была не нужна. А теперь всё снова. Это просто игра, в которой он не умеет проигрывать. Он не смирился, что я больше не его, он не может отпустить боль, потому что только она им и руководит по жизни. Никакой любви и привязанности, лишь желание подчинить и причинить боль. Я больше не могу верить ему, да и вряд ли когда-то стоило.

— Ты слышишь меня? — он громко стучит в дверь, и я боюсь, что он может её сломать — последнюю преграду между его ложью и моей доверчивостью. Надеюсь лишь на то, что, кроме двери — нашей преграды, я всё же научилась самообладанию и не позволю ему снова использовать меня в своих извращённых играх.

— Я люблю тебя, малышка. Я никому тебя не отдам, — кричит он через дверь, продолжая в неё бить, что пугает меня ещё сильнее, и я сглатываю, боясь, что он выбьет дверь, и мне уже будет нигде не скрыться.

Не знаю, сколько он продолжает бить в дверь, но неожиданно стихает, и я наконец открываю глаза.

— Я вернусь за тобой, Алиса, — говорит он абсолютно спокойно, и я слышу шум удаляющихся шагов. Не понимаю, что заставило его отступиться, впрочем, это не имеет значения. Лишь спустя несколько минут я позволяю себе оторваться от столешницы и открыть дверь. В доме тихо и снова спокойно. Вот только не у меня в сердце. Я не могу находиться рядом с этим мужчиной, не могу перестать чувствовать к нему самые невыносимые эмоции — те, что причиняют мне боль. Прошёл целый год, у меня есть тихая гавань, и я люблю Дэна, я знаю это наверняка. Но я не переставала любить Бойла, как бы ни старалась. Каждое его появление в моей жизни возвращает меня в воспоминания, когда я была счастлива рядом с ним. А я была, хоть и недолго.

Больше не решаюсь вернуться в свою спальню и опускаюсь на диван в гостиной, укрываясь пледом и закрывая глаза в надежде уснуть. Но это уже невозможно. Я боюсь, что снова проснусь, и рядом будет он — разрушитель моей жизни.

Но ещё больше я боюсь, что, когда я проснусь, его не будет рядом, а это окажется лишь моим безумным сном. Его слова, прикосновения и желание, которое невозможно было скрыть. Во мне есть силы сопротивляются ему, но нет сил обманывать себя и говорить, что я безразлична к нему. Нет, боюсь этого не случится никогда. Чтобы я ни говорила, как бы ни просила, мне не удастся навсегда изгнать его из моего сердца. Может быть только из жизни. Я молюсь, чтобы он воспринял мои слова всерьёз, и правда исчез навсегда из моей жизни, чтобы не бередить старые раны.

Вот только Фабиан Бойл не из тех, кто может сдаться. А я дала ему возможность узнать, что всё ещё трепещу от его прикосновений и слов, что всё ещё принадлежу ему против своей воли.