Исповедь палача

Рена Лис (2024)

Иногда смерть приходит внезапно. И даже если ты встречаешься с ней день ото дня и часто видишь последние мгновения человека, это ещë не значит, что она будет к тебе благосклонна. Карл, главный герой книги, столкнулся с трудностями перехода, и его ожидания пошли вразрез с реальностью. Удастся ли ему доказать жнецу смерти, что он достойно прожил свои годы? Сможет ли взглянуть по новому на события прошедших лет? Ответ на эти вопросы вы узнаете в мистическом триллере — «Исповедь палача».

Детоубийца

Очередная тяжёлая пауза зависает в воздухе. Каждый думает о своём. Карл пытается осознать, как многого он не знал о людях. Некоторые скрывают свою настоящую личность и умело прячут истинные чувства. Кому-то помогает высокое положение, кто-то же просто замечательно умеет манипулировать другими. Все носят маски — вот какой вывод он делает из того, что узнал от своего нового знакомого.

Жнец же наблюдает за мыслительным процессом собеседника. С того уже давно слетела вся спесь, что присутствовала вначале. Он словно заново проживает свою жизнь, только видя полную картину. Но его реакция… Даже после стольких лет такого поистине тяжёлого ремесла он не зачерствел, как могло произойти. Вероятно, этот его эксперимент окажется более продуктивным, чем он рассчитывает.

— Изворотливость и жестокость некоторых людей поражает, — первым нарушает молчание Карл.

— Поверь, ты узрел далеко не самые ужасы человеческого естества, — подмечает жнец и встаёт из-за стола.

— Я в этом уже и не сомневаюсь, если быть честным, — вздыхает палач, переводя взгляд на стену. Сейчас она выглядит, как обычно, но то, что он увидел через неё, поражало. И это наталкивает его на мысль, что он хотел бы поведать ещё.

Изначальная цель рассказа уже давно была им забыта. Сейчас Карл хочет именно поделиться воспоминаниями.

— Знаешь, друг. Я вспомнил ещё одно не самое приятное дело.

— Даже так! Хочешь меня поразить?

— Нет, скорее просто рассказать. Не всё тёмное можно скрыть. Правда, как она есть, может показаться не только после смерти.

— Я весь внимание, — заинтересованно говорит жнец, снова усаживаясь напротив палача. Это действие сопровождается глухим постукиванием скелета о дерево, на которое Карл уже не обращает того внимания.

— Эта история об одной женщине. Она сотворила самый страшный грех, который не смогла скрыть. Не знаю, изворотливости ей не хватило, либо же желания. Но правда вышла наружу.

Я тогда был достаточно молод. Раны, полученные мной за прошлые грехи, ещё напоминали о себе. Но в должность я уже вошёл и занимался судом самостоятельно.

Одна молодая пара, прогуливаясь, обнаружила непримечательный тканевый свёрток, лежащий вдалеке от посторонних глаз.

— А как же они его тогда нашли? — не сдерживается жнец.

— Ну а ты как думаешь? — усмехается Карл. — Молодые и горячие, кровь кипит… Скорее всего, хотели побыть вместе, подальше от любопытствующих. Да нам в самом деле не были интересны причины посещения ими этого места. Лишь то, что они обнаружили.

— Свёрток?

— Да. В нём находился мёртвый ребёнок. Совсем кроха. Медикус уверял, что он был не более чем нескольких часов от роду. Мне пришлось убедиться в этом лично, к сожалению. Маленькое замёрзшее крохотное тельце… Руки застыли так, словно он пытался ими уберечься от холода, который уже вступил в свои права. Да, он только родился, а его сразу постигла такая смерть, — мужчину передёргивает.

— Видавшие и не такое констебли замерли в ужасе, не отводя взгляд от маленького тела. С рождения он уже был не нужен никому, и его постигла действительно кошмарная судьба.

— Вы смогли её найти? — подталкивает к продолжению рассказа жнец.

— Далеко не сразу. Первым делом мы прошлись по всем близлежащим строениям. Район был достаточно бедный, так что народу там проживало прилично. Многие девушки и женщины вели свободонравный образ жизни, поэтому и могли сотворить такое злодеяние. Но первые опросы не дали результатов. После этого мы решили прибегнуть к нашим глазам и ушам.

Снова наступила тишина. Намного тяжелее, чем была ранее. Карл осознаёт, что необходимы пояснения.

— Наши соглядатаи. В каждом районе имелись такие люди. За необходимую информацию они получали дополнительный доход. В основном люди из бедных семей. Их привлекали в случае крайней нужды. Чем дольше они оставались нераскрытыми, тем более значимые данные могли собрать. Вот в этот раз их привлекли особенно много.

Ожидание затянулось. А тем временем слухи расползлись по городу, обрастая всё большими подробностями. Дошли уже до невероятного рассказа об изувеченном теле малыша. Кто-то ж даже додумался до жертвоприношения тёмным силам. Люди есть люди. Лишь бы нашлась сплетня, а каждый приукрасит по-своему, — вздыхая, говорит палач и отпивает из кружки.

— Крайне примечательно, что ты сам это отметил, — ухмыляется жнец.

— Ну, к сожалению, эта черта слишком часто нам мешала. Возможно, лишь поэтому я её запомнил, — пожимает плечами мужчина и продолжает, — но выйти на след преступника ничто из перечисленного нам не помогло. Чем больше проходило времени, тем меньше информации можно было собрать.

Прошло полтора года. И город снова ожидало потрясение, как, собственно, и нас. Очередное тело новорождённой, что было спрятано в мусоре. Городские сплетни ожили с новой силой, а мы с констеблями всё более рьяно взялись за поиски. Подключили все возможные силы. Необходимо было реагировать быстро. Тогда мы забыли, что такое спокойный сон.

Быстро поняв, что среди низшего слоя искать не стоит, я решил отправить помощников на улицы, собирать все мало-мальски подходящие данные. К сожалению, по большей части информация, собранная соглядатаями, была нам бесполезна. Время словно утекало сквозь пальцы.

Но в один день нам повезло. Удалось услышать разговор двух дам, что сокрушались по поводу заново подступившей болезни мадам Жодетт. Но не это главное, а то, что полутора годами ранее она уже отбывала на отдых и восстановление душевных сил. Казалось бы, что ничего интересного, но меня зацепило двойное совпадение по времени. Такого просто не бывает.

Но мадам Жодетт была избранницей очень влиятельного сира, что сковывало нам руки и действовать приходилось осторожно, — тут Карл хмыкнул, не сдержавшись. — Если бы ты знал, как мы изворачивались… Поначалу казалось, что этот след, как и все остальные, тупиковый. Но нам удалось выявить достаточное количество доказательств, чтобы предъявить обвинение.

— Неужели знатная дама была виновна?

— Ну не спеши. Всё расскажу по порядку. Поначалу мадам просто не позволили отбыть на лечение в другой город, поближе к источникам. Право слово, мы тогда сослались на такую ерунду, что самому непонятно, как это сработало. После чего осторожно выспрашивали прислугу их дома. Официальным лицам отвечать они особо не хотели, пришлось подключить некоторых помощников, что смогли разговорить прислуживающих мадам девиц. Даже не говори, что это неправильно. Я был молод и действовал довольно опрометчиво. Иногда…

Ну так вот, одна девушка из совсем новеньких, проболталась про странное поведение мадам и её личной служанки. Деталь маленькая, но мы за неё зацепились. Пришлось выкрасть девицу. Пара приёмов из арсенала моего наставника и последний убитый малыш, сделали своё дело. Она расплакалась и во всём призналась.

Мадам Жодетт была девушкой невероятной красоты. Также, как и единственной возможностью семьи вылезти в высшее общество. Её обручили с достаточно пожилым сиром, что уже трижды становился вдовцом. Но тот был богат и знатен, что и сыграло роль в выборе. Они обручились. Само собой разумеющимся стало ожидание скорого наследника.

Но вот только беременность долго не наступала, а когда наступила, мадам Жодетт узнала о том, что все три предыдущие жены скончались в потугах, так и не родив наследника. Она решила скрыть свою беременность от супруга. Да и если честно были сомнения в том, что ребёнок в принципе может быть его. Среди прислуги ходили разные слухи.

Мадам родила, но, увидев, что это девочка велела немедленно о неё избавиться. Присутствующие девушки в ужасе отказались. После этого их больше никто не видел. Её личная служанка была единственной, кто согласился молчать. С этого то всё и началось. Как выяснилось, два тела — это не все убийства детей. В общей сложности было убито пять младенцев. И всё лишь из-за того, что они оказались не того пола. Последних двух Жодетт лично душила, едва успев родить. Кажется, она помешалась на наследстве, и перед ней не оставалось ничего святого. А материнские чувства, что должны были проснуться, умерли вместе с её детьми.

Мы слушали и не могли поверить. Милая и с виду немного болезная барышня собственноручно убивала своих же детей… Её задержали и доставили ко мне.

Ты не поверишь, она даже отпираться не стала. А холодность и высокомерие, которое она скрывала за робостью и кротостью действительно поражало. Она даже созналась в том, что велела выкрасть чужого сына, устав вынашивать детей.

— Что с ней стало?

— Семья публично отказалась от неё. Супруг занемог и в его едва вытащил с того света медикус, самый талантливый в нашем городе. Вмиг высокопоставленная дама стала презираемой всеми.

— А ты?

— А что я? Я всё ещё был в шоке от того, что она сотворила. В принципе само дело, как и погибших детей, рассматривать было крайне тяжело. Но когда я узнал, что их было пятеро… Едва смог себя сдерживать. Хотелось высказать ей всё в лицо. Хотя сейчас я бы сказал, что она словно была невменяема. Так, люди себя просто не ведут.

Я долго думал о том, какое наказание ей стало бы самым суровым, но всё казалось слишком… неподходящим.

— На чём же ты остановился?

— Сажание на кол. Тогда, как и сейчас, мне кажется это самым справедливым наказанием за все смерти.

Её казнь стала очередным развлечение для горожан. Её вывели на площадь совершенно нагую. Но даже тогда она не потеряла своё высокомерие. От одного взгляда на неё дети прятались за спины взрослых. Её распущенные пшеничного цвета волосы ярко переливались на солнце, а порывы прохладного ветра не могли заставить её вздрогнуть.

Пока я готовил кол, кто-то особо смелый кинул в неё первый камень. И это стало спусковым механизмом людской ярости. Детоубийц никто не любит. Очень быстро её мраморно-белая кожа окрасилась кровоподтёками и синяками. Лоб украшала рассечённая рана, из которой медленно вытекала рубиновая жидкость. Но Жодетт не вздрогнула, лишь напоследок сказала: «Раз я была разменной монетой своих родителей, почему бы и мне не поступить также со своими детьми». Толпа загудела ещё более озлобленно. Мне пришлось вмешаться, чтобы казнь состоялась, а приговорённой не устроили самосуд.

Пока мы вбивали кол, она не издала ни звука. Лишь зажмурилась покрепче, когда его поставили вертикально и он стал медленно входить в неё всё глубже под тяжестью тела. Всё время я находился там и наблюдал за ней. Чем больше её тело спускалось, тем бледнее она становилась, но едва могла сдерживать стоны. Через несколько часов площадь разорвал оглушающий крик. Я до сих пор его помню. Кровь застыла в жилах тогда не только у меня. После этого она потеряла сознание. Я дождался конца казни, когда деревянное остриё вышло у неё в районе рёбер…

— Ужасная судьба. А что случилось с её служанкой?

— Её казнили, но более гуманно.

— Но она же вам помогла.

— Как минимум одного младенца она оставила замерзать лично, а это тоже относится к детоубийству. Но за то, что она рассказала всё, смерть пришла к ней быстро. Я её обезглавил.

— Но ты же понимаешь, что если бы она не согласилась, то могла проститься с жизнью? Согласившись, она всё равно это сделала, пусть и с отсрочкой. Получается, вариантов у девушки просто не было.

— Нет. Варианты бывают всегда. Она могла обратиться к констеблю, она могла не выкидывать ребёнка умирать на холод. Да можно было придумать тысячу способов, как не стать убийцей.

— Хорошо, я это запомню, — произносит немного угрожающе жнец. — А теперь вернёмся к мадам. Хочешь знать, почему она стала такой?

— Догадываюсь, но хочу узнать, что ты мне покажешь.

— Немного, но тебе этого хватит. Приговор действительно был полностью справедлив и оправдан. Но остальное смотри, — щелчок костями и вновь погружение в воспоминания.

«Она совсем юна, но уже подаёт надежды родителям. Красота и ум редко сочетаются в одном человеке, но природа её наградила сполна. Мать с особым маниакальным блеском в глазах рассуждает, за кого можно будет выдать её повыгоднее замуж. Ей не нравятся эти разговоры, но она не может высказать своего мнения. Девочка разочарованно уходит, спрятавшись ото всех глаз».

Воспоминание меняется.

«Сегодняшний день она не забудет никогда. Она стала девушкой. Мать с особым усердием составляет списки женихов повыгоднее. Отец более спокоен, но его глаза лихорадочно блестят, продумывая планы матери и повышение их благосостояния. Но никто из них не спросит мнения Жодетт. А ведь она же искренне влюблена в одного юношу. Он не богат, но может обеспечить ей достойную жизнь, а главное — он её любит.

Однажды она пытается завести разговор с матерью о любви, но получает лишь смешки и нелестные высказывания в свой адрес. Может сбежать?».

Картинка снова меняется.

«Рядом с ней молодой юноша. Он безумно волнуется, даря ей букет самых простых цветов. Но ей очень приятно. Она искренне улыбается и даже решается на невероятное — поцеловать его в щёку. Но их замечают. Доносят отцу. Её запирают, а юноша бесследно исчезает. Мать кричит на неё каждый раз, когда та говорит о возлюбленном. Потом разговор, который подслушала, сидя у двери. Юноша… его больше нет. В тот день что-то в ней обрывается. Сердце застывает, и она становится послушной куклой в руках матери и отца. Делает всё, что они от неё хотят…».

— Ну дальше я думаю тебе понятно, — голос жнеца вырывает его из воспоминаний девушки.

— Да, это объясняет её слова, сказанные во время казни. В ней всё убили, всё то чистое и невинное, что в ней было.

— А вот теперь у меня уже вопрос к тебе. Как ты считаешь, виновата ли она в том, что сделала?

— Конечно, — практически не задумываясь говорит Карл.

— Почему же? — заинтересовывается жнец.

— Даже то, что ей поспособствовали развить такое состояние, не даёт права забирать чужие жизни, — просто отвечает палач, отодвигая пиво от себя.

— Хорошо, я тебя услышал, — хитро клацает зубами скелет и сразу же переводит тему, — а тебе интересно, что с ней сделал я?

— Разумеется. Но позволю предположить, что ты отправил её в ад?

— Ты прав, мой друг. Для неё приготовлено отдельное испытание. Самым страшным для неё стала жизнь без любви. Вот этот момент она будет бесконечно проживать в своём посмертии. Раз за разом.

Служанка же теперь день ото дня пытается спасти того младенца. Она действительно виновна в смерти лишь одного. Само это действие доставляет ей очень много эмоциональной боли.

— Ну вот практически все получили в этой истории по заслугам.

— Почему практически?

— А родители Жадетт? Они же всё ещё живы?

— Тут не стоит торопиться. Да, ты прав, они пока живы. Но поверь, пусть и несколько позже справедливое наказание настигнет их, — жнец хищно улыбается, хлопая рукой по столу. И впервые за всё это время Карл не пугается этой перемены. Он полностью солидарен с ним, разделяя эмоции своего собеседника.