Избранные тьмой

Ольга Сергеевна Кобцева (2024)

Война — время выгодных союзов и браков. Принц Никос разрывается между политическим долгом и службой в инквизиции. В его жизни нет места любви. Но сколько продержится юноша, запирая свое сердце на замок. если его неосознанно влечет к двум девушкам? Защита Мираби — еще одна обязанность Ника, но чувства к ней мешают в должной мере ее оберегать. Преследователи не успокоились, и в их руках ведьма может стать мощным оружием. Никос должен сделать выбор, ведь ведьма и принц — непозволительный союз, а любой неверный шаг грозит обернуться крахом всего мира.

Глава 1. Невольный зритель

Раздался крик. По парапету с невысокими перилами прошмыгнули гвардейцы. Они бежали в сторону монт-д’этальского двора. От их ног, вниз за парапет, отскакивала и падала на омываемый морем уступ мелкая пыльная галька. Волны одна за другой накидывались на каменный островок, заползали на покатый край и соскальзывали обратно в рябившую бликами воду.

Ник сидел в тени на уступе. Привлеченный криком и топотом, он выглянул из своего укрытия и незаметно юркнул за гвардейцами. Пробравшись к террасе, принц задержался у входа, став невольным свидетелем ссоры брата и монт-д’этальской пленницы.

— Пусти меня! — вопила калледионская принцесса, вырываясь из рук Димира. Ее голос почти сорвался на плач.

— Успокойся! — орал он в ответ, пытаясь удержать девушку.

Карленна, вырываясь, ударила короля и бросилась к крутым ступеням, спускавшимся во внутренний двор Монт-д’Эталя. Гвардейцы едва успели перехватить девушку. Слабую, но полную ярости, им едва удалось усмирить ее. Принцесса устало повисла на руках стражи и всхлипнула:

— Я хочу уехать.

— Ты никуда не уедешь! — уже сдержанней бросил король, заметив мелькнувшую у входа тень.

— Хочу в Мейфор!

— Мало ли что ты хочешь. Раньше надо было думать!

На мгновение рыдания Карленны остановились. На лице появилась злость:

— Уеду! Я приехала сюда по своей воле, ты не можешь меня удерживать!

— Я тут король и могу делать, что хочу, — пылко возразил Димир.

— Болван ты, а не король! Правильно папа говорил, бестолковый из тебя правитель!

Димир помрачнел, как предгрозовое небо:

— Я, может, и болван, зато ты останешься здесь. Будешь сидеть в Монт-д’Этале.

Карленна одарила Димира презрительным взглядом.

— Ты об этом пожалеешь. Когда я вернусь домой, папа двинется на Эфлею и разгромит тут все!

— Сначала вернись, — хмыкнул Димир. — А потом посмотрим. Ладно, отпустите ее, — распорядился он.

Не успели гвардейцы ослабить хватку, как принцесса выдернула руки и устремилась прочь с террасы.

Ник вернулся на морской уступ. Не хотелось смущать брата тем, что случайно застал его ссору с бывшей невестой, но тот наверняка его заметил. Димир скоро придет сюда, потому принцу оставалось лишь ждать. Соленые брызги орошали его ботинки и низ штанин. Ритмичное колебание волн и — изредка — голоса перекликающихся чаек нарушали тишину. Принц подставил лицо дыханию ветра. Он наконец вспомнил, о чем думал до того, как его отвлекли, и достал из топорщившегося кармана свернутый лист бумаги. Не было нужды перечитывать письмо: принц наизусть знал каждую строчку, каждое слово и подпись — смазанную из-за спешки у окончания и немного кривую. Этим указом Фергюс назначал Ника главой инквизиции. Временным, но все же…

Хрустнули камни. Ник обернулся и увидел брата: тот перелез через парапет и спрыгнул на уступ. Димир в нерешительности оглядел холодное серое подножие, на котором сидел принц, и примостился рядом, прислонившись спиной к каменной стене. От нее исходил запах сырости. По ночам море бушевало, окропляя ее солеными водами, а наутро под солнцем она высыхала, сохраняя на себе лишь белесые полосы соли, похожие на плоские облака.

— Ты все видел, да? Она хочет уехать. Я не могу ей этого позволить, — как бы оправдываясь, проговорил Димир и уставился в морскую даль.

— Это несправедливо.

— А разве справедливо, что ее отец хочет присвоить себе наше королевство? Он поддерживал повстанцев, поставлял им оружие, пытался нас уничтожить. А ее жених Адрен ему помогает. Это, по-твоему, справедливо?

Ник взглянул на Димира, потом на плещущиеся волны. Он жалел девушку, но чувствовал, что не стоит влезать в отношения брата, поэтому предпочел сменить тему:

— Что у тебя с Маргарет? Она приняла решение?

Ссора короля с сестрой была громкой. Слухи о том, что Маргарет станет новой королевой, цепким плющом оплели Монт-д’Эталь. Не успел Ник выудить из этих двоих правду, как Димир сам сообщил, что его право на трон под угрозой. Еще не определившись, чью сторону занять, принц решил выжидать.

— Нет, молчит пока, — нахмурился Димир, поглаживая щетинистый подбородок. — Но Маргарет не глупа, понимает, что на троне ее никто не ждет. Надеюсь, скоро угомонится.

— Хорошо бы, — согласился принц.

— Знать бы еще, во имя чего ей отец трон оставил. Точно Анна Мельден его надоумила, вот же старая ведьма!

Димир схватил первый попавшийся под руку камушек и швырнул его в воду. Тот пошел ко дну, едва замеченный волнами.

Долго еще братья молча сидели на берегу, наблюдая за морем и мелькавшим за тучами солнцем. Разговоры выходили скомканными и неприятными. Слово «ведьма», брошенное с такой же яростью, что и кусочек гальки, занозой вонзилось в мысли Ника. Он должен был узнать об указе правду, и если «старая» ведьма не могла дать ответ, то с новой он точно договорится.

Стояла ранняя осень, погода постоянно менялась: с утра солнце обжигало Монт-д’Эталь, а после полудня его скрывали тучи. Небо потемнело, засмеялось раскатами грома, грозными и в то же время отчаянными. Ник понял, к чему клонила погода. Прежде чем ливень пустил первые, пронзительные и меткие, как стрелы, слезы, принц с братом поспешили под крышу замка. Шрам, полученный в стычке с повстанцами, от бега саднило. Ник остановился и прижал руку к боку.

— Болит? — забеспокоился Димир.

Принц приподнял рубаху и отодвинул в сторону повязку, которую Мираби каждый день меняла. Красноватые бугорки бусинами покрывали кожу вокруг пореза, но благодаря ведьминским снадобьям рубец быстро заживал.

— Почти нет. Но надо сменить повязку, — ответил Ник, поправляя одежду.

Он простился с братом и отправился к ведьме — не только за лечением, но и за ответами. Не стучась Ник открыл дверь в комнату Мираби и второй раз за день почувствовал себя не в своей тарелке, без приглашения попав на очередное представление. Рядом с девушкой сидел Лютер и оживленно ей что-то рассказывал, но с появлением принца замолчал. Ник смутился. Пытаясь скрыть неловкость, принц посуровел:

— Что вы тут делаете?

— А ты что, ревнуешь? — хихикнула Мираби. С переездом в замок она расцвела, на отменных кушаньях пополнела и даже поднаторела в острословии.

Лютер миролюбиво улыбнулся:

— Я уже ухожу.

Когда он скрылся за дверью, Мираби оглядела принца и задержала взгляд на правом боку.

— Перевязать, — скорее заявила, чем поинтересовалась она.

— Да, — кивнул он и по-хозяйски улегся на кровать. Ник привык сам приходить к ведьме, чтобы она не носила туда-сюда колдовские снадобья и не привлекала к себе внимания. За несколько дней Мираби неплохо приспособила комнату под лекарские нужды: повсюду сушились пучки трав и цветов, наполняя спальню горько-сладким запахом. Стол был заставлен склянками с разноцветными жидкостями. Тут же лежали тряпица и ступка, которой Мираби перемалывала растения.

Девушка не любила пленницей сидеть в комнате. Она постоянно бродила по монт-д’этальскому саду, полям и лесу. Ник считал окрестности замка вполне безопасными и сомневался, что Покровительницы смогли бы сюда пробраться, но все же приставил к ведьме охрану. Мираби до сих пор не примирилась с необходимостью слежки, а потому и сейчас принялась жаловаться, что гвардейцы потоптали целебные травы, которые она намеревалась сорвать. Ник слушал улыбаясь.

Мираби сняла старые бинты и взялась колдовать над шрамом. Она тянула кожу, промывала рану, растирала целебными мазями — неприятно, но терпимо. Наложив свежую повязку, ведьма торжествующе объявила:

— Быстро поправляешься, принц.

Ник решил, что лазейка сама приплыла ему в руки, и он сметливо перешел к интересующей его теме.

— Однако, — аккуратно начал он, — я пришел к тебе не только как принц, но и как инквизитор. Хотел кое о чем поговорить.

Мираби враз посмурнела:

— Ты же знаешь, как я к ним отношусь.

— Знаю — плохо.

— Вот именно! — проворчала девушка и встала. — Мое дело — хорошо себя вести, пока тебе не вздумается наконец меня отпустить. А разговорами тебя пусть кто-нибудь другой ублажает. Повязка готова, так что идите к себе, Ваше Высочество Инквизитор.

— Всего пара вопросов. — Ник схватил девушку за руку и потянул на себя.

Она села обратно, но смотрела на юного инквизитора свирепо, как загнанный в угол зверек.

— Правда, что ведьмы подчиняются Анне Мельден?

Мираби вздохнула.

— Ведьмы королеве или она им — не знаю. Но они точно союзники. У себя в замке королева держит юных ведьм, которых ей приводят Покровительницы. Вроде как их оберегает. Но по собственной воле уйти никто не может, потому что среди тех девушек есть и участницы Ритуала. А почему ты спрашиваешь?

— Дело в том, что Анна Мельден смогла влезть и в нашу семью, а я пытаюсь понять, зачем ей это.

— Ты про указ? — догадалась Мираби.

Ник кивнул, стиснув зубы. Не хотелось раскрывать семейные тайны, но что делать, если иначе всей правды не узнать.

— До тебя уже дошли слухи?

— И слухи дошли, и Лютер подтвердил, — объяснила девушка.

— Вы об этом шептались?

— Да, — не стала скрывать Мираби. — Я рассказала ему, для чего Покровительницам нужна королева.

— Для чего же? — насторожился Ник.

— Для Ритуала: одна королева и одиннадцать ведьм, которые тебе снятся.

Принц опешил. Страшная догадка вспышкой молнии пробила его насквозь: значит, сестре грозила опасность? Но тут же Ник припомнил сон. Маргарет не входила в число девушек, что возносили руки к костру.

— Маргарет мне не снилась, — помотал головой принц.

Ведьма пожала плечами:

— Не знаю, что и сказать. Кто-нибудь еще знает о твоих снах?

— Нет.

— Это хорошо. И не рассказывай. Не все ведьмы хотят участвовать в Ритуале, вот Покровительницы и ищут тех, кто пытается уклониться.

— А так как ведьмы снятся мне, будут искать и меня? — понял Ник.

— Да. Именно поэтому тебе лучше о них молчать. Хорошо?

За окном воцарилась тишина. Только по каменным стенам Монт-д’Эталя, пойманным в сети дождя, лупили крупные капли. Мираби пристально смотрела Нику в глаза, пока не услышала непоколебимое «хорошо».