Будет так, как я хочу!

Ольга Николаева, 2021

Глеб Ольховский пришел в мою жизнь и стал ее смыслом. Подарил мне любовь, надежду и веру в то, что счастье возможно даже для меня, Анастасии Астафьевой. Но злая ошибка судьбы заставила нас расстаться. Он сказал, что больше никогда не вернется. Мой отец запретил нам и близко друг к другу подходить. И теперь я должна выйти замуж за незнакомца, забыть о любви и счастье, потерять веру в лучшее. Мой ребенок никогда не увидит своего настоящего отца. А Глеб не узнает о том, что стал папой. Но я продолжаю верить, что однажды он сделает все, чтобы мы были вместе!

Глава 15

— Пойдем, нас там уже заждались! — Он потянул меня к выходу, не спрашивая ни мнения моего, ни разрешения.

Страшно было даже представить, как я выглядела в тот момент. Только чувствовала, что щеки горят, а волосы, собранные в приличный пучок, растрепались. Несколько прядей упрямо лезли в лицо, как я ни пыталась их убрать.

— Мне нужно хотя бы в туалет зайти, привести себя в порядок! — Топнула ногой, пытаясь хоть немного притормозить быстрый шаг этого нахального гада.

— Не нужно. Ты выглядишь просто великолепно. Не то, что бледная недотрога полчаса назад. — Залесский продолжал надо мной издеваться, заставляя бежать разгоряченную кровь еще быстрее.

— Прекрати! Я не хочу, чтобы все подумали…

— Ты не хочешь, а надо. — Он прервал меня в середине фразы. — Если уж ввязалась в эту историю, будь добра — играй на полную катушку. Чтобы не освистали за плохое умение.

И тут же, не давая даже передохнуть, Залесский вытолкнул меня в какое-то огромное помещение. Людей там было не так уж и много, но они были. И почти все, как один, уставились в нашу сторону.

— Анастасия Астафьева! Моя невеста! Прошу любить и жаловать! — Залесский постарался, чтобы обернулись все. Даже те, кто не заметил нашего появления в начале.

Тут же бесцеремонно обхватил меня за талию, прижал к себе плотнее, чем я позволяла кому-нибудь, кроме Глеба, и повел в центр. По дороге не забывал улыбаться, здороваться, кому-то меня представлять… Я смотрела на все эти лица, даже не пытаясь их запомнить: перед глазами стояло одно мутное пятно.

— Смотри хотя бы на меня, если на остальных не можешь. — Мой «жених» выбрал момент и зашептал на ухо, делая вид, что это у нас такие милые нежности. Волосы даже, для вида, поправил. Одну руку с талии так и не убрал. Не покидало ощущение, что я задыхаюсь от этой навязанной близости. А когда он прижался губами к виску — и совсем нехорошо стало. — Сойдет за то, что ты стесняешься, но глаз от меня отвести не можешь. Не надо всем показывать, как ты сейчас несчастна. Все усилия насмарку пойдут.

Я подняла глаза на него, как и просил. С надеждой, что получится испепелить одной лишь силой взгляда.

— А если они пойдут насмарку? Вы от меня отстанете?

— Вот еще… — Игорь наградил меня такой нежной улыбкой, что захотелось прокашляться. Чересчур это было неожиданно. — Придется менять легенду. Скажем, что я тебя обесчестил, жениться меня заставили… Ближе к правде, конечно, да только никому не выгодно.

— Зато честно! — я все так же прямо смотрела на него. Надеялась хоть немного смутить, стереть с его лица эту наглую, притворную улыбку. Ну, нельзя же вот так притворяться нежным влюбленным, и при этом шантажировать меня! Это что за человек такой, ненастоящий?

Теперь он просто развернул меня к себе, закрыв от всех спиной. Может, и к лучшему: не стоило видеть окружающим, что у нас происходит.

— Ты хочешь выглядеть в чужих глазах жертвой? Дурочкой, которую сначала затащили в постель, а потом захотели бросить? И замуж взяли только потому, что папочка заставил?!

— Неееет… Я вообще никак не хочу выглядеть! Я не знаю здесь никого, какое мне дело, что они подумают обо мне и наших отношениях?

— Настя. У тебя два варианта: либо счастливая влюбленная, либо обманутая дурочка. Все. Больше ничего не остается. И я могу притворяться довольным женихом, а могу — несчастным, которого ведут под венец на аркане. Правда, спасибо нам за это отцы не скажут. И мне это тоже не очень приятно.

— Господи… Как вы меня достали все… Хоть в монастырь иди…

— Я тебя сейчас опять целовать начну. При всех. — И он, действительно, взял меня за подбородок. И явно прицеливался к моим губам.

— Ты что, с ума сошел?

— Вот. Теперь опять на лице заиграли краски. Я доволен. — По его наглой роже растеклась улыбка сытого кота.

— Ты — подлый манипулятор! — Руки чесались, чтобы заехать ему по лицу. Но постеснялась.

— И ты в меня влюблена. Помни об этом, детка, помни! Или придется целоваться… Выбирай!

— Гарри, и как же ты прятал от нас такую красотку? Разве так можно? — нашу милую беседу прервал мужской голос. Залесский напрягся, прямо на глазах превращаясь из довольного котяры в собранного, опасного хищника. Медленно, словно нехотя повернулся к собеседнику, позволяя и мне посмотреть на мужчину, что решил нам помешать.

— Алексей Петрович, приветствую! Знакомьтесь, это Настя. — Игорь качественно притворялся. Похоже, только я и заметила его напряжение пару секунд назад. — Настя, это Алексей Петрович Воронов, друг нашей семьи и партнер по бизнесу.

Алексей Петрович разглядывал меня с нескрываемым любопытством… Как неизвестную науке мошку разглядывает студент-энтузиаст. Возможно, что мне показалось, но в самой глубине его глаз затаилась неприязнь. Но мне в тот день и так очень многое казалось.

— Очень приятно познакомиться… — только и смогла мяукнуть в ответ.

— А это — Мила. Дочь Алексея Петровича и моя подруга с самых ранних лет.

— Мила я только для своих. А вообще-то — Людмила. — Вот Мила-Людмила даже не скрывала, что я ей очень не нравлюсь. Категорически. Она презрительно морщила носик, поджимала губы, явно чем-то уже подкачанные, жеманно отвернулась, накручивая на белую палец прядь наращенных волос. Фифа обыкновенная, у нас на курсе таких немало. Но обычно я с ними не пересекалась — поводов не было, а тут, нечаянно, заслужила откровенную неприязнь. Знать бы еще, чем… Ревность жуткая? Или она просто держит за челядь всех, кто не так же тюнингован?

— Ну, считай, что Настя — теперь тоже своя. Поэтому ты для нее будешь Милой. — А Игорь, оказывается, не только со мной ведет себя, как настоящий поганец. Этой подруге детства тоже достался холодный тон и высокомерный взгляд.

В какой серпентарий я вляпалась? Вернее, зачем отец меня сюда забросил?!

— Если Людмиле приятнее слышать свое полное имя, я так и буду ее называть. Зачем настаивать? — решила, все-таки, свои пять копеек вставить. В конце концов, меня как невесту показывают, а не как собачонку или дорогую игрушку. Имею право подать голос, даже не по команде.

— Да мне, вообще-то, пофигу… Ладно, пойдем, пап. Надо еще с толпой людей пообщаться. — Поразительно: у нее и ногти накладные, сделанные по последней моде девяностых — длинные, острые, ярко-красные. Такими можно, как вилкой, есть из тарелки и пальцы не запачкать. Вот этими стилетами девица впилась отцу в локоть и утащила куда-то.

— Это что, вообще, было такое? — Я даже слегка успокоилась, и мое возмущение по поводу происходящего немного улеглось. Так удивление ошарашило. — Мне уже пора бояться за свою жизнь и здоровье?

Игорь в этот момент отвлекся: он что-то читал в телефоне и хмурился, покусывая нижнюю губу. Даже на человека стал похожим.

— Что? — Вскинул непонимающий взгляд.

— Я говорю, эта твоя подруга с пеленок меня не укокошит где-нибудь, прямо своими ногтями?

— Ты про Милку, что ли? Забей! — он отмахнулся, как от чего-то, не стоящего внимания. — У нее мания величия прогрессирует. Все мужики в округе должны падать к ее ногам. А если кто-то не упал, значит, гей или импотент. А я, как видишь, ни туда, ни туда не попадаю.

— Значит, я для нее конкурентка? — Может быть, Игорь не замечал чего-то, но мне в поведении Милы показалось слишком много личного, а не просто нелюбовь ко всем девушкам в округе.

— Нет. Забей. У нее есть парень. И она забудет про тебя, как только потеряет из поля зрения.

И я постаралась забыть. Изо всех сил притворялась, что все происходящее мне по душе. Когда уже кончались силы, делала вид, что стесняюсь… В общем, создала у людей впечатление, что у Дениса Астафьева выросла какая-то закомплексованная дурында, а Игорь Залесский, какого-то хрена, на эту дурынду запал. Экзотики захотел, не иначе.

И все бы ничего, уже можно было бы смириться с ситуацией… Но не покидало ощущение, что спину сверлит чей-то настойчивый взгляд. Я оглядывалась несколько раз, пытаясь поймать, кто же на меня смотрит. Даже на Людмилу подумать успела… Но она быстро попрощалась и свалила, оставив отца прохлаждаться дальше. А взгляд никуда не делся.

— Ты слишком напряжена, Настя. Понимаю, что устала, но надо еще немного продержаться… — К Залесскому уже привыкла, как к неизбежному злу. Он не отпускал меня ни на секунду. Даже к моему отцу подвел на время, а потом увел обратно. Словно боялся, что я папеньку тут же и придушу. — Выпей шампанского, что ли… Скоро уже все закончится, так что пару глотков можно — развезти не успеет.

— Мне нельзя шампанское. — Выпалила, не задумываясь.

— Это еще почему? — Он нахмурился. — Проблемы со здоровьем? Твой отец не давал никакой инфы на эту тему.

— Я беременна. — Вот и славненько. Вот и сказала. А так бы еще два месяца собиралась, пока уже все не станет очевидно.

— Очень интересно…