Запретные сети

Ольга Волкова, 2019

Он – восточный принц. Она – дочь двух кровей. Восточные легенды гласят, что танец живота способен лишить мужчину рассудка. И легенда воплотилась в реальность. Невероятный чувственный круговорот событий сталкивает героев лицом к лицу, раскрывая истинное отношение друг к другу. Но так ли легко им дастся спокойное счастье, когда вокруг кипят семейные тайны и их разборки? Ведь всё тайное всегда становится явным. Роковые ошибки родителей в прошлом всегда имеют отклик в будущем их детей. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Амина.

Как любила говорить моя мама, от судьбы не уйдёшь, даже если затеряешься в пустыне, и похоже она точно попала в точку. Смотрю в зеркало на своё отражение, провожу пальцами по своим губам, вспоминаю наш первый с Самиром поцелуй, кажется, что это был сон, но это не так. Закрываю глаза, вновь оживляю в памяти тот момент, когда увидела его за столом на аукционе, мне казалось, что он до последнего не согласится приехать, тем более что недавние события с семьёй Верховских здорово прошлись по нашим жизням. Затем, мы встретились глазами, словно началась борьба за наше притяжение, по крайней мере именно это почувствовала. Я давно питаю нежные чувства к этому замечательному мужчине, с тех самых пор, когда пригласил работать в свой дом в качестве гида для своих гостей.

— Добрый день, девушки. — В наш маленький кабинет входит высокий, статный мужчина в темных очках. На плече висит компьютерная сумка, конечно, кто к нам ещё зайдёт, кроме туристов, чтобы договориться об очередной экскурсии. Я полностью погружаюсь в работу, предоставив своей подруге этого мужчину в распоряжение. Лайза приглашает его присесть, предлагает кофе-чай, а я настолько вошла в работу, как не заметила, что молодой человек обратился ко мне.

— Мне кажется, я вас уже где-то видел, — смотрит на мой бейдж, опустив очки, тем самым заворожив меня своими глазами и этой сексуальной ухмылкой, — Амина, — смакует моё имя, пробует его на вкус и звучание. — Достаточно редкое имя в наше время.

— Возможно и видели, — отвечаю ему, и вновь опускаю глаза на монитор, программа зависает, пытаюсь исправить, но компьютер перестаёт отвечать на мои запросы. Складываю перед собой руки, смотрю в упор, словно гипнотизирую свой ящик, надеясь, что вновь соизволит заработать. За моими действиями следит этот незнакомец, начинает посмеиваться.

— Извините, вам смешно? — смотрю на него, глаза в глаза. Мужчина встаёт с диванчика, подходит ближе ко мне, кладёт на стол свою сумку, и что-то вынимает из неё. Я же не двигаюсь с места, как будто приросла к креслу, ощутив его мужской парфюм, будто бы никогда не ощущала запаха мужских духов. Естественно, не ощущала так близко, почти фыркаю на свою же мысль.

— Можно? — спрашивает он, присев на корточки, напротив процессора и почти касается моих бёдер. Я отъехала на стуле ближе к стене, дав ему больше пространства, а также, чтобы не почувствовал мою дрожь. Длинная юбка предательски выставляла на показ моё напряжение.

— Что вы пытаетесь сделать? — не сдаюсь. Мужчина молчит, вынул шнуры, посмотрел, что-то пробормотал себе под нос, полностью игнорируя мой вопрос, затем подсоединил свой прибор, одна минута, и мой старичок заработал. Я почти с открытым ртом уставилась на мужчину, но хорошо, что он не видел моего негодования и удивления одновременно.

— У вашего компьютера мало оперативной памяти, — что-то печатает на своём мини приборчике, — конечно, забит старым обновлением системы, — качает головой, затем поднимает её, улыбается и подмигивает мне. — Советую, установить ещё один жестокий диск. — Затем вынимает свою штуковину из моего компьютера, встаёт и сматывает провода, — А обновление, я уже сделал.

Мне показалось, или я услышала некоторый акцент, кажется дома у мамы некоторые слова произносились с такой интонацией.

— Так, где же я мог вас видеть, Амина, — молодой человек садится обратно на диванчик, задумался, а я молчу. Шрам до сих пор не позволяет вспоминать недавние события, и кажется, он вновь начинает гореть, как только я вспоминаю о нём. Осторожно потираю бедро, ни одно моё движение не останется не замеченным. Мужчина вдруг уставился на меня, распахнул глаза, словно вспомнил, то, о чём давно забыл. — Амина, вы та самая модель, — слова так и повисли в воздухе.

— Не понимаю, о чём вы.

Затем нас прерывает вошедшая Лайза, ставит поднос и обращается к нему.

–Господин, Кхан, у вас особые пожелания к выбору мест?

В этот момент весь мой внутренний мир перевернулся верх дном, потому как я понимаю, кто передо мной сидит. Самир. Компьютерный гений и по совместительству наш несостоявшийся правитель. О Аллах, это точно очередное испытание.

Вновь возвращаюсь к вчерашнему вечеру, кто бы мог подумать, что этот мужчина станет мне женихом, но прекрасно понимаю, что я далеко не подходящая партия. Его отчаянный поступок, назвать меня своей невестой при огромном количестве гостей, в присутствии его семьи, стал шоком для меня, да что говорить — для всех присутствующих. А все из-за танца. Из-за того, что я вышла на замену своей подруги, которая должна была исполнять эту роль.

— Амина, милая, ты должна меня выручить, — умоляет Лайза, местная танцовщица и моя коллега-подруга. Мы обе сидим напротив друг друга в кабинете, где принимаем заказы от самых разных клиентов, провести экскурсию в разных точках города — конечно, это к нам. Мы обе хорошо знакомы с местными краями, поэтому нам легко было открыть что-то вроде своего маленького бизнеса. Отец, был категорически против, чтобы женщины из его семьи работали, но не я, теперь, с лихвой хлебнув"хорошей"жизни, у меня нет права доверять свою судьбу другому человеку. Уж тем более своему отцу, если бы не мама, ни за что не согласилась бы на переезд. Она так гордилась мной, что я сумела вырваться из кошмара, в который нас отправил отец. А всё из-за чего, из-за того, что мама не смогла после меня родить ему наследника. Четыре прерванных беременности, две из которых сорвались уже на 9 месяце. Не могу представить даже чувства моей мамы, когда она теряла своих сыновей. Но Аллах распорядился таким образом, а отец посчитал это знаком свыше, и после последнего случая отправил нас обеих обратно на родину к моей маме. Мне было четырнадцать тогда, уже достаточно взрослая, чтобы понять всю суть отцовской ненависти, как к ней, так и ко мне. Ведь он считает, что виновата именно я. Будто какое-то наказание для него, единственный первенец от любимой женщины, но теперь его любовь к маме испарилась, словно её никогда не было.

Вновь открываю глаза, ощущаю, как по щекам пролились дорожки. Нет. Никогда не дам отцу увидеть моих слёз. Слежу за отражением, смахиваю капельки, затем приглаживаю выступающий шрам на бедре. Обожжённая кожа кислотой до сих пор чувствительна, но благодарна своей судьбе, что отделалась так легко. Розовый оттенок кожи соревнуется с молочным, теперь, я вынуждена прикрывать его, когда надеваю танцевальный костюм.

Ко мне в комнату входит Рамиля, видит, как я стою перед зеркалом, мотает головой и произносит молитву.

— Ты заплатила малую цену за своё восхождение, Амина, — напоминает мне о случившемся, — Могло быть и хуже.

— Куда уж хуже Рамиля, — вздыхая, отвечаю ей. — Отец совсем озверел.

— Я зашла предупредить тебя, дочка, — Рамиля закрывает плотно дверь, щелчок замка отчётливо был слышен в комнате. — Приехал Бахтияр со всей своей свитой, включая жён.

— Что!?

Уставилась на женщину, а саму не на шутку начало трясти. — О, Аллах!!! За что?

— Тише ты, глупая, — хватает меня за руку, подводит к камину, нажимает на статую в виде слона, и камин отъезжает в сторону. Я с открытым ртом смотрю на женщину, ведь прожила в этой комнате четырнадцать лет до отъезда и уже пять после. — Этот ход я не показывала тебе, ты поняла?

Киваю головой.

— Куда он ведёт?

— Там две ветви: одна в кабинет отца, другая на задний двор.

Отмахивается от меня: — Сбила с мысли меня, Амина, если будет необходимость, я хочу, чтобы ты знала о нём. Фархад слишком разгневался. Ты не слушаешь меня, когда я прошу ему не перечить. Твои младшие сёстры смотрят на тебя и начинают подражать, муж не в восторге.

Я понимаю Рамилю и её беспокойство, но поделать с собой ничего не могу, на виду у всех спокойная, а в душе закалённая бунтарка.

— Рамиля, ты мне как мать, — обнимаю женщину, она действительно беспокоится о моей судьбе, защищает перед отцом и это уже не первый раз. Мачеха тоже прижимает к своей груди, гладит по моей голове.

— Кажется, Бахтияр тоже пришёл просить твоей руки, дочка. — Рамиля говорит с печалью в голосе. — Фархад предупредил меня, что, если ты не угомонишься, моя защита будет бесполезной и он отправит тебя к дяде.

— Только не к нему, нет, нет, — машу головой. — Рамиля, почему он не отдаёт мои документы, я бы с удовольствием уехала обратно в Россию и перестала бы существовать для его семьи.

Голос предательски подрагивает, но я держу себя в руках. Я немного лукавлю сама перед собой, теперь я точно не смогу уехать, только не от Самира. Женщина стирает со своего лица навернувшиеся слёзы.

— Потому что ты его кровь, Амина. Первенец.

— Но ведь прежде он выгнал нас с мамой? — я не понимаю, что хочет этим сказать Рамиля. Отец даже глазом не моргнул, когда выставил нас обеих из дома.

— Валентина до сих пор на правах первой жены, дочка, ты ведь должна это знать, — Рамиля никогда не говорила об этом со мной. Значит, давно хотела что-то сказать, но не решается.

— Нет, нет, Рамиля, ты путаешь, — я хмурюсь ещё больше. — Собственными глазами видела документ о разводе с родителями.

Женщина отрицательно машет головой, ничего не отвечая мне, затем почти толкает меня в тайный проход.

— Иди и послушай, о чём Бахтияр пришёл поговорить, — затем камин вновь возвращается на место.

Теперь я имею чёткое представление о строении внутреннего хода в доме. Кирпичные стены с двух сторон, обтянутые паутиной, выполняют декорирующую функцию для нашего зала изнутри дома. Воздух слегка затхлый, но не настолько, чтобы подумать им не пользовались, теперь догадываюсь, есть и с других комнат потайные двери.

Подхожу к предполагаемому месту, где должен находиться кабинет отца, прощупываю осторожно стену, из-за того, что здесь почти темно, я всё-таки нахожу отверстие, открываю его, очень медленно, боюсь нашуметь. И моему взору предстаёт картина: Бахтияр сидит на подушках, позади него три жены, покрытые паранджой, с опущенными головами, что даже глаз не видно, отец тоже разлёгся и покуривает кальян. Я затаила дыхание, хочу услышать, всё, о чём они побеседуют.

— Итак, Фархад, — Бахтияр направляет на него рукой, словно пытается ещё больше привлечь внимания к своей персоне. — До меня дошли слухи, Самир к тебе приезжал сегодня.

Отец смеётся и садится в позу лотоса, втягивает дым и выпускает густым облаком.

— Приезжал. — смотрит на правителя. — Один. — Как бы указывает на женщин, кивнув в их сторону. — Ты зачем пожаловал?

— Всё с тем же, — смеётся. — Я давно приглядывался к твоей дочери. Что скажешь, дочь в обмен на имя и титул?

О, Аллах, услышав, что говорят обо мне, да ещё в таком тоне, стало дурно, стараюсь дышать почти бесшумно. Пусть стены и толстые, но как всегда можно попасться на самом незаметном месте.

— Не интересно, — отрицательно качает головой отец, с трубкой во рту. В этот момент, словно облегчение снизошло до меня. — Если, конечно, не предложишь более значимое, чем свой фальшивый титул.

Бахтияр сидит неподвижно, уставился на отца, руки сжал в кулаки, а на лице заходили ходуном жевалки. Даже я ощутила его злость.

— Я — правитель! Как ты смеешь со мной так разговаривать!?

Отец встаёт с подушек, вижу, что женщины незаметно перешёптываются, держатся за руки, через ткань платьев.

— Убирайся, иначе я припомню тебе, кто именно помог стать этим правителем.

Бахтияр поднимается и его жены тоже. — Ты считаешь, я не оплатил долг, так? — смотрит на отца, но тот молчит. — Значит, — мужчина осматривает кабинет, словно ищет кого-то или точно знает, что их подслушивают. — Пусть будет, по-твоему, Фархад. И, знай, второго шанса я не даю.

— Ступай, Бахтияр, — просит отец, отмахивается от него, как от назойливой мухи. — Сынок, помни о своём месте. Ты заигрался в короля.

Правитель зло стрельнул в сторону отца, рыкнул на своих женщин, затем они покинули кабинет в сопровождении нашей служанки, выпроваживающей их за дверь. Я не спешу покидать укромное место, наблюдаю за отцом, чувствую себя при этом маленькой шпионкой, слегка хихикнула, затем прикрыла рот ладонью, вновь смотрю в глазок, он подошёл к рабочему столу, набирает на стационарном телефоне номер, по комнате раздаются гудки, значит включил на громкую связь. Папа облокотился руками о столешницу, взгляд напряжённый, словно сейчас прожжёт им не в чем неповинный телефон.

— Салам алейкум, Башир, дорогой, — приветствует отец мужчину.

— Алейкум ассалам, Фархад. Чем обязан?

— Да чем же, всё тем же, что и раньше, — оба смеются.

Я же нахожусь в ступоре, никогда бы не подумала, что наши с Самиром отцы так по-дружески могут разговаривать, ведь раньше я не замечала присутствия в доме бывшего правителя.

— Если ты отказываешь Самиру, — господин Кхан-старший замолкает, — я не отвечаю за его действия.

— Я ещё не решил, — отец обходит стол и садится в кресло. — Решай проблему с Бахтияром, твой племянник только что был у меня. И хочу сказать, мне не понравился тон его голоса. Может и тебе напомнить, как ты получил своё первенство?

В телефоне по ту сторону стоит тишина, но слышно, что господин Кхан-старший дышит в трубку, даже мне ясно он в ярости.

— Мой брат выбрал свою судьбу сам, и нечего ворошить прошлое. Кажется, мы все сыграли свою роль.

— Дело говоришь, друг. — отец кивает, словно Башир может видеть его безмолвное согласие.

— Так что насчёт детей? — он вновь задаёт вопрос.

— Дал три дня на размышления. И жду тебя с советником.

— ИншаАллах, пусть будет, по-твоему, — соглашается Башир.

— Конечно, будет, по-моему, — сказал отец, но уже тогда, когда господин Кхан-старший положил трубку и наверняка не услышал этих слов.

Понимаю, что делать мне здесь больше нечего, осторожно возвращаю на место защёлку, перевожу дыхание, затем направляюсь к двери в свою комнату, только камин отъезжает и я натыкаюсь на свою младшую сестрёнку Алию.

— Ааа! — испугавшись, немного прикрикнула, — Алия, чёрт дери тебя!

— Что? — она уставилась на меня — Повтори-ка последнюю фразу, я её запомню.

— Нечего там запоминать, шпионка мелкая.

Сестрёнка смеётся, подходит к моей кровати с балдахином, шумно прыгает на неё.

— Ты зачем меня ждала, — сажусь рядом с ней. Моя семнадцатилетняя неугомонная сестрёнка, напоминает саму меня в этом возрасте. Не в моём поведении проблема, это наша восточная, горячая кровь, текущая и оживляющая внутреннюю энергию.

— Да вот, узнала, что ты замуж собралась.

— Это не секрет, — фыркаю в ответ, удивила, называется. — Не лукавь, Алия, — поворачиваюсь к ней и щиплю за нос, сестричка начинает смеяться ещё сильнее.

— Ладно, ладно, — хохочет, — сдаюсь. Я хочу воспользоваться твоим тайником.

Я тут же соскакиваю с кровати и наставляю указательный палец на неё, на душе мгновенно поднимается тревожное чувство.

— Даже не смей, Алия, — немного повышаю голос, — даже не смей. И вообще, с какой стати тебе вдруг в голову взбрело, что я разрешу!?

Алия встаёт и подходит ко мне, между нами даже метра нет, нарушая личное пространство, эта нахалка с ухмылкой произносит:

— А Самир Кхан не промах, — подмигивает мне, затем разворачивается и только собирается к выходу, но я успеваю схватить её за локоть и повернуть лицом к себе.

— Что задумала, отвечай, — почти приказываю.

Алия щурит свои черные глазки, вновь обнажает зубки.

— Тайник или последствия, — поднимает руку, и указательным пальцем изображает тиканье часов. Не узнаю свою сестру, будто все дурманом обкурились.

— Ты в своём уме, если пытаешься уловками меня заманить в ловушку? — говорю ей, но продолжаю держать за руку, сжимаю ещё сильнее. На лице Алии видно, что ей становится больно, но терпит, не поддаётся слабости, так же, как и я.

— Да брось ты, Амина, — теперь девушка смягчается, и ловко выдёргивает руку. — Да Самир только и дышит тобой. Всем это видно, кроме вас двоих.

— Иди с глаз моих, — сама разворачиваюсь в сторону ванной. — Я подумаю насчёт тайника. — подмигиваю ей. — Но, если я почувствую, что ты меня пытаешься подставить, Алия, — поворачиваюсь к ней, внимательно приглядываюсь к своей сестрёнке, которая на глазах превращается в коварную женщину. Мужчины точно будут сходить по ней с ума. — Узнаешь, на что я способна.

Она согласно кивает головой и выходит из моей комнаты, закрывая за собой дверь.

В голове полная каша, не знаю за которую мысль ухватиться, вновь подношу пальцы к губам, как будто могу повернуть время вспять и снова ощутить губы Самира. Это единственное воспоминание, способное поднять поганое настроение.

Включаю горячую воду в ванну, добавляю масло лаванды, хочу немного успокоить нервы, которые напряжены похлеще струны. Раздеваюсь, и опять вижу себя во весь рост в отражении зеркал. Месть отца. Установил в моей спальне столько зеркал, что не сосчитать, и все во всю мою высоту. Лишний раз наказывает, за то, что работала моделью и напоминает, как легко спустить с небес на землю, заплатив приличную цену. Погружаюсь с головой, волосы расплылись ореолом, создавая подобие короны, выныриваю из воды и закрываю глаза. Затем чувствую прикосновение губ к своим губам. Самир. Улыбаюсь ему, а он мне. Он уже раздетый, и я не стесняюсь его наготы, статного и сильного мужского тела. Он безмолвно залезает ко мне в ванную напротив меня. Я же прижимаюсь к нему сверху, завладеваю его губами, Самир не торопится, исследует мой рот, гладит по спине, направляется к попе и сжимает обеими руками мои ягодицы. Испускаю полу вздох прямо ему в рот, и он ловит моё дыхание, усиливая поцелуй. Тяну его за волосы, они короткие, но это не мешает мне царапать ему голову, возбуждаться обоим. Прерываю наш поцелуй, Самир погружается под воду и находит моё укромное местечко, мучает его, покусывает, затем вновь выныривает и тут я вижу Бахтияра с его ядовитой ухмылкой. Закричала. И резко соскочила в ванной. Сердце колотится, дыхание сбивчивое. Трясу головой, пытаюсь выкинуть из головы образ Бахтияра, аж тошно стало от его вида. Хорошо меня расслабило ароматическое масло. Затем смеюсь сама от себя, ну и фантазии разыгрались. Но губы Самира ощущались так, будто это происходило на самом деле прямо сейчас.