Звёздный свет

Оливия Вильденштейн, 2021

У Найи и Адама не было ничего общего, кроме черных крыльев и одного дня рождения на двоих. Милая и прилежная Найя всегда соблюдала правила. Высокомерный и грубый Адам нарушал каждое из них. Она любимая дочь архангела. Он главный бэдбой гильдии. Когда Найя врывается в жизнь Адама, чтобы попросить место в его тайной команде, он отвергает девушку. Последнее, что нужно его отряду, – это внимание архангела. А последнее, что нужно ему самому, – привлекательная блондинка с обворожительным голосом и пленительным взглядом. Проблема в том, что Найя внезапно и необъяснимо стала единственной, чего он на самом деле желал…

Глава 9

Найя

Снаружи Лондон был шумным, но уровень шума внутри Jardin Japonais выходил на совершенно другой уровень. Разговоры лились из толпы людей, собравшихся вокруг блестящего черного бара, и отражались от бронзовых барельефов, украшающих стены ресторана.

— Эмми позвонила заранее и предупредила, что я приду? — спросила я, пока официанты огибали столы, такие же блестящие и черные, как сам бар, поправляя таблички и расставляя столовые приборы.

— Думаю, да. — Грейсон проследил за сводной сестрой, которая направилась прямо к бару и завела беседу с барменом. — Как думаешь, если я прокомментирую ее потребление алкоголя, она оторвет мне голову?

— Почти уверена, что да.

Он вздохнул.

— Мне бы очень хотелось, чтобы она перестала быть такой категоричной.

Мои инстинкты относительно сводного брата Эмми оказались верными. Я считала его добрым, а его профиль, который я просмотрела, когда изучала Данморов, показывал всего два балла, что почти неслыханно для мужчин его возраста, живущих в мегаполисах. Его грех: зависть. Я предположила, что он позавидовал чему-то незначительному, иначе грех стоил бы ему гораздо больше очков. Разве что он религиозно уравновешивал свои проступки маленькими актами милосердия.

— Думаешь, Робби Данмор здесь? — Я осмотрела комнату в поисках рыжеволосого мужчины.

Грейсон приподнял бровь.

— Должен быть. — Он кивнул в сторону скопления пожилых женщин в платьях разных оттенков черного, кроме одной, которая осмелилась привнести немного яркости. — Вон там. Общается с обеспокоенными родителями.

Женщина в красном рассмеялась над тем, что сказал Робби.

— Они не выглядят слишком обеспокоенными.

— Богатство ослепляет людей.

— Верно.

— Так же сильно, как и власть.

Мы подошли к Эмми, которая потягивала прозрачную жидкость из бокала с мартини, беседуя с девушкой, чья кожа сияла, как бронзовая отделка стен.

Эмми указала на Грейсона.

— Наташа, не могла бы ты заверить моего брата, что мы не вернемся в Лондон в мешках для трупов?

Наташа собрала свою массу косичек и скинула их с плеча.

— В мешках для трупов? — Она ухмыльнулась. — С нами едет бригада медиков. Одни из лучших хирургов и врачей во всей Британии, поэтому, если что, мы вернемся домой в лучшей форме, чем уезжали.

— Видишь, Грей? Не о чем беспокоиться… — Взгляд Эмми скользнул за голову Наташи. Она оттолкнулась от барной стойки и расправила плечи. — Разве не этот мужчина сделал нашу поездку возможной? — Она протянула руку. — Лорд Данмор. Очень приятно познакомиться.

— Робби. Лорд Данмор — мой отец. И мне гораздо приятнее, мисс…

От маслянистой роскоши его тембра и мимики у меня по спине пробежала дрожь.

— Эммелин Роджерс.

Его улыбка стала шире, хитрая и гладкая коралловая полоса на бледном, веснушчатом лице.

— Эммелин. Какое прекрасное имя. — Он взял ее руку и поцеловал костяшки пальцев, затем повторил жест с Наташей. — А вы? — Он повернулся ко мне с поднятой рукой.

Я уставилась на его прямые, чистые ногти, затем на его угловатое, идеальное лицо, и, хотя мне хотелось прикоснуться к нему так же сильно, как погладить грязную крысу, я проявила вежливость.

— Найя Моро.

Он слегка нахмурился, поднеся мою руку к губам.

— Не помню, чтобы видел ваше имя в списке.

Я удивлена, что он вообще заглянул в него.

— Все потому, что меня в нем нет, мистер Данмор. — Я незаметно вытерла руку о платье.

— Ах. Это все объясняет. Американка?

— Из Нью-Йорка.

— И вы здесь с?.. — Его взгляд переместился на Грейсона, чье тело выпрямилось, напоминая фонарный столб.

— Они со мной. — Эмми сделала еще один глоток из бокала с мартини. — Мой сводный брат и… его подруга.

Я приподняла бровь. Его подруга? Полагаю, это лучше, чем представить меня как ее арендатора: кто приводит арендаторов на частную вечеринку? Кроме того, я действительно чувствовала себя другом Грейсона. Уж точно больше, чем Эмми.

Янтарно-карие глаза Робби, казалось, засветились красным, когда он наклонил голову в сторону Эмми.

Тройка оказался высоким, таким же высоким, как Адам. Это сравнение застало меня врасплох. Почему из всех высоких людей, которых я знала, мой разум сразу же переключился на товарища по черным крыльям? Мой отец тоже невероятно высокий. По крайней мере на три дюйма выше Адама.

— Можно сделать групповой снимок? — Фотограф в клетчатом килте и белой рубашке поднял старинную камеру, оснащенную телескопическим объективом.

— Конечно. — Робби повернулся к нему, затем развел руки в стороны, и Наташа с Эмми, ухмыляясь, подошли поближе.

Когда вспыхнула яркая лампочка, Эмми помахала нам с Грейсоном.

— Присоединяйтесь к кадру.

— Мне и здесь хорошо, Эм. — Хрипловатый тон Грея и замкнутая поза привлекли внимание женщины в темном брючном костюме, стоявшей в паре футов от нас.

По ее строгому одеянию, еще более строгой прическе и прищуренному взгляду я предположила, что она телохранитель Робби. У человека его статуса должна быть целая эскадрилья таких охранников. Оглядев Грейсона с ног до головы, она отвела взгляд, вероятно решив, что он не представляет угрозы.

— Мисс Моро? — Сорвавшись с уст Тройки, моя фамилия заставила меня перевести взгляд на него. — Хотите фотографию?

Я не испытывала желания, но подумала, что лучше ему не отказывать. Поэтому подошла к Эмми, которая обхватила меня за плечи, и уставилась в камеру, запечатлевшую сей момент.

Закончив со снимками, Робби поблагодарил нас за то, что мы пришли, и перешел к следующим гостям. Тем временем суровая охранница приклеилась к нему как тень.

— Мог бы хотя бы поздороваться, — зашипела Эмми на Грейсона, прежде чем повернуться к бармену и подтолкнуть к нему свой бокал. — Я возьму еще один.

Сквозь окружающую нас музыку в стиле лаундж мне показалось, что я услышала хруст костяшек пальцев Грейсона. Я накрыла его сжатую руку своей, пытаясь смягчить разгорающееся раздражение, пока оно не вспыхнуло. Ради него и Эмми я не хотела, чтобы их последний вечер полнился противостоянием.

— Желаешь что-нибудь выпить, Найя? — предложила Эмми, как только ее бокал наполнился, а в бокал Наташи налили еще игристого.

— Просто воду. Спасибо.

— А ты, Грей? — Взгляд Эмми упал на руку, которой я обхватила кулак Грейсона. Когда ее улыбка стала шире, я осознала, что она вновь неправильно истолковала мое стремление успокоить, приняв его за попытку соблазнить.

— Тоже воду. — Его ворчание ничуть не раздражало Эмми.

Когда она озвучила наши заказы, я пробормотала:

— Знаю, что тебе больно, Грейсон, но отпусти это. — Я сжала его кулак в последний раз, прежде чем убрать пальцы.

— Итак, как долго вы двое вместе? — Наташа прислонилась к барной стойке, потягивая шампанское.

Я нахмурилась. Огляделась вокруг. Когда поняла, что она имеет в виду нас с Грейсоном, я сказала:

— Ох… Мы не вместе. Только недавно познакомились.

Эмми протянула нам два стакана воды.

— Никогда не думала, что буду рада твоему приезду в Лондон, Найя, но теперь, по крайней мере, я отправлюсь в путешествие с легким сердцем.

Мой пульс ускорился от ее намека, а Грейсон… его лицо покрылось пятнами.

Желая сгладить неловкость, я отпила воды, поставила пустой стакан на барную стойку, а затем помчалась в уборную, зажатую между двумя бронзовыми панелями в конце неосвещенного коридора.

Я подпрыгнула, когда в темноте рядом с дверью туалета кто-то шевельнулся. Только через минуту поняла, что это телохранитель Робби. Я предположила, что он тоже решил посетить уборную.

Зайдя в дамскую комнату, я смыла с рук прикосновение Тройки, затем расчесала волосы, освежила помаду и ответила на сообщение матери. Решив, что дала Грейсону достаточно времени, чтобы остыть, я подхватила свою вечернюю сумочку и уже собралась уходить, когда дверь туалетной кабинки распахнулась и оттуда вышел не кто иной, как Робби.

Неужели я зашла в мужской туалет?

Я уже собиралась извиниться, когда ту же кабинку покинула пожилая дама в красном, с которой я заметила его ранее. Пока она поправляла лиф платья, мой взгляд переместился на ее левую руку, где на обручальном кольце сверкал крупный бриллиант огранки «принцесса». Хотя я не могла увидеть ее рейтинг, измена подняла бы счет по крайней мере на два балла, возможно на три. Она не обращала на меня внимания. Только пробормотала что-то на ухо Робби, затем облизнула верхнюю губу и вышла из дамской комнаты, покачивая бедрами.

— Найя Моро. — Звук моего имени заставил мое внимание переключиться на зеркало, к отражению глаз младшего Данмора. — Что вы думаете о нашей программе?

Касаемо его миссии у меня появлялось больше вопросов, нежели размышлений, но, поскольку я не могла поставить под сомнение характер поездки, я дипломатично ответила:

— Это замечательная инициатива. Хотелось бы, чтобы как можно больше людей заботились о помощи другим.

Он закрыл кран и достал из корзины полотенце.

— Вы подали заявку?

— К сожалению, не смогла.

— Чрезмерно опекающие родители?

Мои родители определенно подходили под определение «чрезмерно опекающие».

— На самом деле, отсутствие паспорта не позволило мне подать заявление. Я бы с удовольствием присоединилась к вашей команде.

Робби приподнял бровь пшеничного оттенка, продолжая вытирать руки.

— У вас нет паспорта? Как вы попали в Лондон? Кто-то тайно ввез вас в нашу страну?

От моей глупости шею охватил жар. Почему не сказала ему, что я местная? Черт. Черт. Черт.

— Да, — пробормотала я в итоге, и, поскольку отец провел меня через поток, это даже нельзя назвать ложью.

Робби наконец выбросил полотенце для рук в проволочную корзину под раковиной, а затем уперся бедром в гранитную плиту.

— Тяжелая семейная жизнь?

Я предпочла молчать, поскольку тишина говорила громче слов и не стоила перьев.

— Если бы я достал вам паспорт, вы бы присоединились?

— Да! — Чем с большим энтузиазмом я отвечала, тем лучше, верно? После некоторой паузы я спросила: — Ваш вопрос чисто гипотетический?

Хотя в Робби нет ничего сверхъестественного, его глаза, казалось, заискрились.

— Нет.

— Вы можете это сделать? У меня нет свидетельства о рождении, или…

— Можно сделать многое, если знать полезных людей и умаслить нужные руки.

Мое сердце стучало по ребрам.

— Мне потребуются ваши отпечатки пальцев — чтобы найти свидетельство о рождении, если оно существует, — и ваше согласие прогнать их через систему.

Не колеблясь я сказала:

— Давайте сделаем это.

Ухмылка, которой он меня одарил, была настолько же яркой, насколько и самодовольной, поскольку он считал меня очередной мухой, попавшей в паутину. Он не подозревал, что сам является мухой и что только что влетел прямо в мою паутину.