Звёздный свет

Оливия Вильденштейн, 2021

У Найи и Адама не было ничего общего, кроме черных крыльев и одного дня рождения на двоих. Милая и прилежная Найя всегда соблюдала правила. Высокомерный и грубый Адам нарушал каждое из них. Она любимая дочь архангела. Он главный бэдбой гильдии. Когда Найя врывается в жизнь Адама, чтобы попросить место в его тайной команде, он отвергает девушку. Последнее, что нужно его отряду, – это внимание архангела. А последнее, что нужно ему самому, – привлекательная блондинка с обворожительным голосом и пленительным взглядом. Проблема в том, что Найя внезапно и необъяснимо стала единственной, чего он на самом деле желал…

Глава 5

Найя

Бывали моменты, когда мне хотелось уметь летать.

Прямо сейчас один из них.

Под барабанящим летним дождем, обвив крыльями свое мокрое тело и удерживая руками две промокшие коричневые сумки, полные предметов первой необходимости, я поспешила к девятому дому по Куинс Гейт. Потребовалось около трех минут ковыряния ключом в замке, чтобы открыть дверь, но в конце концов с задачей справился даже не мой ключ, а сводный брат Эмми.

Вода стекала с черных перьев и падала на землю позади меня. Нужно иметь хорошо наметанный глаз, чтобы заметить эти странные брызги дождя, но я все равно спрятала крылья. Тем более что рядом стоял Грейсон. Хотя люди не могли ни видеть, ни касаться наших крыльев, мне не очень нравилось ощущение проходящих сквозь них рук.

— Позволь мне помочь. — Брат Эмми протянул руку, чтобы взять одну из сумок.

— Рада видеть, что рыцарство не умерло.

— Как половина участников The Eagles?

Я рассмеялась.

— Да. Вроде того.

Его голубые глаза сверкнули в водянистых солнечных лучах, падавших ему на лицо.

— Как Эмми себя чувствует? — спросила я, когда Грейсон закрыл за мной дверь.

— Как те товарищи по группе. Мертвецки.

Для нас, ангелов, смерть не являлась чем-то особенным, но для людей все иначе, поэтому я находила нездоровый юмор своеобразным.

Обхватив руками вторую сумку, которая весила столько же, сколько моя пятилетняя сестра Лайла, я спустилась следом за Грейсоном по лестнице, ключи от дома звенели в моих пальцах, отдаваясь эхом в узком пространстве.

— Можно подумать, что с полностью автономным вождением в крупных мегаполисах и сверхскоростным интернетом людям пора отказаться от ключей и замков.

— На ключи не действуют хакерские приемы.

Я поставила сумку перед своей дверью.

— Ох, так ты один из этих…

Он приподнял бровь.

— Один из этих?

— ВРВ. Возрожденцы рубежа веков. — Это всемирная группа, не приемлющая технологии и перемены. Некоторые сопротивлялись во имя какого-либо бога, которого они почитали; другие — из принципа, потому что не доверяли крупным корпорациям или имели этические соображения касаемо того, как технологии влияют на их расу.

Он фыркнул и улыбнулся.

— Я определенно не ВРВ. Я за прогресс и технологии. Что касается ключей, — кивнул он в сторону того, которым я копалась в замке. — Я уговаривал Эмми избавиться от них, но с тех пор, как отец вычеркнул ее из жизни, она пытается экономить, хотя и утверждает, что хранит их, потому что они красивые.

— Вычеркнул ее из жизни?

— Эмми была настоящей тусовщицей. Она привела себя в порядок пару месяцев назад. — Закусив нижнюю губу, Грейсон последовал за мной на кухню и поставил сумку на тесную стойку. — Молюсь, чтобы ее вчерашний эпизод был единичным, а не рецидивом.

Я ненадолго задумалась, не приложил ли к этому руку Адам, но потом выбросила его из головы, не желая позволять портить мне настроение.

— Хочу остаться здесь на несколько дней, чтобы убедиться в этом. — Грейсон вышел в узкий коридор, в котором все еще стоял запах ночного визита Эмми. — Тебе, наверное, стоит проветрить комнату.

— Таким и задумывался следующий шаг. — Пока я рылась в пакетах с продуктами в поисках освежителя воздуха, губки и чистящих средств, брат Эмми подошел к двери во внутренний дворик и открыл ее.

Я присела и распылила спрей, затем помыла стены и половицы, вероятно повредив и то и другое. Но откуда мне было знать? В худшем случае куплю краску. Может, я и не очень разбиралась в человеческих делах, но зато многое понимала в искусстве благодаря ama, которая руководила художественным отделением моей родной гильдии.

И хотя я не обладала ее талантом, все же переняла некоторые ноу-хау. Лайла, с другой стороны, пошла по стопам нашей матери. В пять лет она уже создавала маленькие шедевры. Стена моей спальни в гильдии усеяна ими.

Ноздри покалывало от химического запаха чистящих средств, а глаза слезились. Я сняла перчатки и неоднократно вымыла руки, но все равно не могла избавиться от запаха.

Грейсон прислонился к дверной раме.

— Пообедаешь со мной наверху? Я готовлю неплохой омлет.

Мой желудок заурчал.

Взгляд брата Эмми упал на него, и он улыбнулся.

— Приму это за согласие.

Если бы только все люди могли быть такими приятными, как Грейсон. Но будь они такими, неоперенные лишились бы цели. Я сделала мысленную пометку проверить его счет во время следующего визита в гильдию. Больше из любопытства, чем подозрений, что он скрывает скелеты в шкафу.

— Ты уверен, что Эмми не будет возражать, если я загляну?

— Абсолютно.

Поскольку мне предстояло ее исправить и горячий обед не помешал бы, я подумала: почему бы и нет?

— Разве ты не собирался куда-то утром?

— Вообще-то я хотел принести тебе чистящие средства. — Грейсон потер затылок, пока кожа не покраснела. — Ты меня опередила.

— Очень заботливо с твоей стороны. — Прежде чем закрыть дверь квартиры, я посмотрела в сторону окна. У меня нечего красть, но шел дождь. — Мне закрыть окно?

— В твой внутренний дворик, — даже Грейсон понимал, что это далеко не сад, — можно попасть только через сад жильцов первого этажа, так что все будет в порядке.

Закрывая дверь, не потрудившись запереть ее, я спросила:

— Кто живет наверху?

— Пара пенсионеров. Оба пишут криминальные романы. Очень известные.

Упоминание о криминальных романах разожгло мой интерес. Как удобно иметь под рукой тех, кто хорошо разбирается в криминологии. Конечно, писатели создавали вымысел, но вымысел всегда пропитан реальностью.

— Дама на третьем этаже — арфистка, и у нее много кошек.

— Насколько много?

— Больше дюжины. У нее есть коляска для них и все такое. Прошлой весной, когда она сломала бедро, она пыталась уговорить Эмми вывести ее «гордость-и-радость» на прогулку. Эм не захотела, так что в итоге работа досталась мне.

Этот парень — олицетворение доброты. Удивлюсь, если на его счету грешника есть хотя бы один балл.

Грейсон взглянул на меня, когда мы начали подниматься по второму лестничному пролету.

— Я собрал поразительное количество телефонных номеров во время прогулки с кошками.

С моих губ сорвался смех.

— Моя лучшая подруга обожает животных. Она бы точно дала тебе свой номерок. — Несмотря на то что нам советовали не встречаться, особенно с людьми, большинство неоперенных все равно это делали.

Может, мы и ангелы, но поведение наше ангельским не назовешь.

— А ты? Ты бы дала мне свой?

Я перевела взгляд на его лицо, уловив едва заметный намек на румянец на скулах и носу.

— Чтобы получить возможность поиграть с твоими кошками?

Он провел рукой по челке, румянец стал еще отчетливее.

— Или со мной?

Мое сердце пропустило удар, когда мы достигли площадки Эмми, но не от физической нагрузки.

— Честно? Нет. Я бы не дала тебе свой номер.

Его румянец рассеялся, а блеск в глазах потускнел.

— Но только потому, что я не раздаю номер телефона незнакомцам, даже красавчикам со склонностью к кошачьим прогулкам.

Блеск вернулся.

— Умно.

— Ты позвонил кому-нибудь из тех девушек?

Грейсон открыл дверь Эмми и жестом пригласил меня войти первой.

— У меня тогда была девушка, так что нет. Но я сохранил все номера.

В отличие от тусклой коробки из-под обуви, которую я снимала, квартира Эмми представляла собой светлый прямоугольник с высокими потолками, лепниной, кирпичной стеной, выкрашенной в белый цвет, и со встроенной современной кухней. Все со стеклянной ламинацией и нержавеющей сталью. На одной стороне два больших окна выходили на балкон, на противоположной висела тяжелая кремовая бархатная штора, натянутая от стены до стены.

Я покрутилась, рассматривая встроенные потолочные светильники, ряд маленьких стеклянных люстр над узким, но длинным кухонным островком, телевизор с плоским экраном, на котором транслировались легендарные картины, и бордовый подковообразный диван.

— Потрясающее место.

— Эмми украсила его сама. Она изучает дизайн интерьера. — Грейсон повесил коричневую кожаную куртку на настенную вешалку в форме оленьих рогов.

— У нее талант.

— А что изучаешь ты?

— Это место. — Я снова повернулась к нему. — А теперь тебя.

Он усмехнулся.

— Я имел в виду в университете. — Грей вновь принялся потирать шею, мои темные глаза, очевидно, заставляли его нервничать.

— Всего понемногу, но больше всего мне по душе социология и боевые искусства.

Он окинул меня взглядом, вероятно в поисках накачанных мышц, которых у меня нет. По крайней мере, не настолько.

— Я сильная, хотя и выгляжу обманчиво. — Поставив сумку на островок, я напрягла бицепсы.

Грейсон одарил меня еще одной улыбкой, когда направился к холодильнику из нержавеющей стали.

— Хорошее дело в нашем мире. Особенно для женщины.

Хотя уровень насилия не взлетал, но он и не уменьшался. Именно поэтому я планировала что-нибудь предпринять, пока еще могла. Кто знает, как будет выглядеть мир через сотню лет? Мне оставалось только надеяться, что он станет лучше, безопаснее, но, пока людьми правят жадность и зависть, насилие будет продолжаться.

— Ты когда-нибудь посещал курсы самообороны, Грейсон?

Он поставил на кухонный островок коробку с яйцами и охапку разноцветных овощей.

— Нет, но я часто поднимаю.

Я предположила, что он имеет в виду тяжести, и бегло изучив его бицепсы, решила, что предположение верно.

— Так скучно.

— Нет, если в это время слушать то, что слушаю я.

— И что же ты слушаешь?

— Тру-крайм-подкасты. Некоторые из них просто леденят душу.

Заинтересовавшись, я присела на один из барных стульев.

— Я подумываю заняться этим же. Кто-нибудь рассказывает о местных преступлениях?

— Несколько. Big Ben Bang неплох. — На футболке проступили бугорки его позвонков, когда он рылся в холодильнике в поисках новых ингредиентов. — Еще можешь послушать High Tea Ladies. Веселая компания.

Пока я просматривала оба канала на телефоне и прокручивала эпизоды, Грейсон выбрал поварской нож с магнитной полосы на стене и начал нарезать все овощи на мелкие кусочки, равномерный стук был единственным звуком в квартире. Он скинул овощи в большую металлическую миску, затем бросил на разделочную доску три зубчика чеснока и раздавил их плоской стороной ножа, после чего разбил яйца в другую миску и взбил их, из-за чего мышцы на его руках напряглись, выгодно почеркнув их.

Я поставила локти на островок и подперла подбородок.

— Где ты научился готовить?

— Я самоучка. Мама работала детской медсестрой в онкологическом отделении, пока не встретила отца Эмми. Она трудилась неимоверное количество часов, так что оставалось либо постоянно есть тосты с пастой, либо проявлять изобретательность. Я выбрал второй вариант. — Он зажег конфорку под сковородой и влил оливковое масло, затем положил туда чеснок, а потом и остальные овощи. Когда все обжарилось до золотистой корочки, издавая аппетитный запах, он посыпал овощи молотым перцем и влил взбитые яйца, которые с треском и шипением осели бледной паутиной вокруг разноцветных кубиков. — Не представляешь, как она радовалась, возвращаясь домой к горячей еде.

Мое сердце затрепетало.

— У тебя есть какие-нибудь недостатки?

Деревянная лопатка, которой Грейсон приподнимал края омлета, ударилась о сковороду. Он поймал ее, прежде чем та упала на столешницу.

— Разве не у всех они есть?

— У него все зубы кривые, потому что Грей патологически боится стоматологов. — Эмми уперлась рукой в бедро. — Не хочешь просветить меня, почему устраиваешь моему новому жильцу кулинарное шоу?

Кто-то встал не с той ноги.

— Доброе утро, Эмми.

— Скорее дерьмовое. Серьезно, почему она сидит на моей кухне?

— Будь милой, — пробормотал Грейсон.

— С чего я должна с ней любезничать? Из-за нее он ушел.

Так ли это? Неужели Адам уехал из Лондона, чтобы скрыться от меня и моей просьбы присоединиться к его команде?

Выражение лица Грейсона помрачнело.

— Потому что Найя не виновата в том, что твой бывший-кретин бросил тебя.

— Она приехала. Они поболтали. А спустя две минуты он заявляет мне, что у нас ничего не выйдет, потому что он не может познакомить меня со своей гребаной семьей? — Прищурившись, она устремила взгляд на меня. — Которую она, очевидно, знает.

— Я знаю родителей Адама, потому что один из его отцов — лучший друг моего папы. Вот и все.

— Отцы? У него их несколько?

Адам действительно не откровенничал о своем наследии.

— Всего два.

— А что насчет матери?

— Очевидно, она у него была, но воспитывали его отцы.

Эмми указала в мою сторону.

— Понимаешь, о чем я говорю, Грей?

— Нет. Не понимаю.

— Мы с Адамом встречались два гребаных месяца, и я понятия об этом не имела.

— И что?

— И то, что мы были вместе два месяца. Я должна была это знать.

— Он никогда не представлял собой открытую книгу, Эм.

— Я жила с ним.

— Ты говорила, что он буквально жил на чемоданах.

В глазах Эмми промелькнуло что-то, чему я не могла найти объяснения. Гнев? Или разочарование от напоминания о том, насколько временными были их отношения?

— Кроме того, два месяца не такой уж большой срок, — добавил Грейсон.

Она потерла глаза, задев засохшую тушь и размазывая ее, а затем постучала по своему телефону.

— В стране Грейсона нет, но, в отличие от тебя, я не трачу годы на каждого, с кем встречаюсь.

Воздух наполнился низким гулом и горьким запахом подгоревших бобов.

Пока Эмми подходила к шипящей хромированной кофемашине на столешнице, Грейсон так сосредоточился на сковороде, что между его бровями пролегла бороздка.

— Я не трачу годы на каждую.

Она подняла руку и согнула палец.

— Вэл — два года. Сюзанна — полтора. — Еще один палец опустился. — С той исландской студенткой по обмену, как там ее звали, ты встречался три полных семестра. Ох, и девушка из Польши, которая мне совсем не нравилась, ты был с ней более трех лет.

— Во сколько ты начал встречаться? В десять? — не удержавшись, спросила я.

Эмми посмотрела на меня.

— Ты все еще здесь?

Я вдруг пожалела, что не подписалась на Грейсона вместо его враждебной сводной сестры. «Она не настоящая миссия; просто прикрытие», — напомнила я себе. На самом деле мне не нужно проводить с ней время.

— Перестань вести себя как стерва, Эм.

— Ты принимаешь ее сторону?

— Сейчас — да, потому что ты ведешь себя нелепо. Найя не виновата в вашем разрыве. — Он вдруг искоса взглянул на меня. — Верно?

Я подняла ладони.

— Клянусь, я не встречала Адама до прошлой ночи.

— Видишь? — прошипел Грейсон.

— Единственное, что я вижу, — это то, что она все еще сидит на моей чертовой кухне.

Я встала.

— Не уходи. Эммелин Роджерс, извинись за то, что ведешь себя как идиотка.

Она сердито взглянула на брата, потом на меня, затем снова на него.

— Это мой дом, — проворчала она.

— А это мой омлет. — Грейсон перевел взгляд голубых глаз на меня. — Найя, пожалуйста, останься.

Я уже подходила к входной двери.

— Серьезно, никаких проблем. Что бы ни жарили ранее в пабе, пахло очень вкусно.

Эмми процедила сквозь стиснутые зубы:

— Здесь еда будет лучше, так что, черт бы тебя побрал, оставайся.

Звучало столь же заманчиво, как путешествие по потоку в Абаддон.

— Если ты уйдешь, Грей лишит меня обеда, а мне нужно поесть.

Я сомневалась, что он так поступит.

— Верно. — Будь он ангелом, это стоило бы ему пера, потому что ребенок, который готовил, чтобы заставить маму улыбаться, слишком тактичен, дабы позволить своему настроению диктовать действия.

— Клянусь, все в порядке.

— Пожалуйста, — повторил он, заставив Эмми сменить хмурый взгляд на вопросительно вздернутую бровь.

Не желая устраивать сцену, я вернулась и села, тогда напряжение в его челюсти и плечах ослабло.

Он снял омлет с плиты и выложил его на тарелку.

— После второй чашки она становится более дружелюбной.

— Ой, отвали.

Рот Грейсона изогнулся, обнажив все его кривые зубы. Не то чтобы я осуждала его за это раньше, но теперь, когда знала причину, по которой он никогда не выпрямлял их, я обнаружила, что это добавляет брату Эмми еще больше очарования. Заметив, что я смотрю на его рот, он закрыл его и потер губы.

— И отвечая на твой предыдущий вопрос: Грей начал действовать в двенадцатилетнем возрасте. — Эмми пихнула его плечом.

Это очень рано. В таком возрасте я даже не видела мальчиков, разве что в одном из одобренных офанимом фильмов, которые мы смотрели на вечерах кино в гильдии. Кости моих крыльев задрожали, и я поняла, что нечаянно — слава Элизиуму, иначе я бы потеряла перо — забыла, где еще я видела мальчика.

На голоранкере.

Рейвен протащила меня в Зал Оценки после того, как получила кости крыльев, и мы бок о бок просматривали систему, попеременно подавляя хихиканье пальцами или краснея до корней волос, когда натыкались на изображения красивых мужчин-грешников.

Конечно, Мира поймала нас и отчитала беднягу Рейвен за то, что та показала мне материалы, не предназначенные для детей. Мира и по сей день опекает меня, что удивляет многих, ведь глава гильдии ни с кем не нянчится.

Я не жаловалась. В то время как большинство неоперенных почти не встречали родителей за два десятилетия жизни в земных общежитиях, я регулярно видела не только их, но и Миру, мою своего рода бабушку.

Грейсон достал из шкафа тарелки, и я встала, чтобы помочь.

— Я справлюсь, Найя.

Я села обратно.

— Еще один недостаток Грея в том, что он слишком милый. — Эмми встряхнула салфетку, заняв место во главе стола, уставленного столовыми приборами, бокалами и тарелками.

Я опустилась на стул рядом с ней.

— Это не недостаток.

— Недостаток, особенно когда превращает тебя в тюфяка, которым пользуется каждая девушка и ее мать.

Мое желание пообедать в пабе вспыхнуло с новой силой, но один взгляд на понурое лицо и опущенный взгляд Грейсона заставил меня остаться.

Он устроился на стуле напротив меня и сосредоточился на своем золотистом шедевре, разделяя его деревянной лопаткой.

— Хорошо, что я тюфяк, а то бы ты провела конец своего загула, лежа лицом в собственной блевотине.

Эмми сморщила нос, получив достаточно наказания.

— Я не это имела в виду, Грей. Просто хотела сказать…

— Знаю, что ты хотела сказать.

Она смотрела, как брат наполняет ее тарелку.

— С другой стороны, скоро я на целый месяц перестану тебе надоедать. Представь себе.

Он нахмурился, положил золотистый кусочек на мою тарелку, а затем подал себе.

— Куда ты едешь?

— В Венесуэлу.

Он немного резко опустил блюдо.

— Ты шутишь?

— Нет. — Эмми отправила в рот кусочек омлета. — Некоторое время назад меня пригласили принять участие в гуманитарной миссии. Я отказалась из-за стажировки. И Адама.

— Пригласили… Кого приглашают в гуманитарную миссию? Ты подписались на это? И что именно ты будешь делать в Венесуэле?

— Кормить обездоленных. Строить дома для бедняков.

— В Венесуэле? Президентской республике, ставшей королевством? — Грейсон схватил вилку, но так и держал ее над омлетом, слишком потрясенный, чтобы копаться в еде.

— Англия тоже королевство.

— Нашей страной не правит кровожадный тиран, Эм, — прорычал он. — Твой отец в курсе?

— Пока нет, но представь, как он будет горд, когда узнает, что его жалкая дочь получила приглашение от прославленного фонда «Круг»?

Он отложил вилку, и она звякнула.

— Ты надо мной прикалываешься?

— Нет.

Грейсон откинулся на спинку стула.

— Фонд «Круг» случайно написал тебе по электронной почте, чтобы отправить в Венесуэлу?

Она передала свой телефон сводному брату.

— Не случайно. Меня порекомендовали.

Пока он читал, его брови сдвинулись к центру переносицы.

— Кто? Здесь ничего не сказано.

— Какое вообще имеет значение, кто меня порекомендовал, Грей? Ты думаешь, я недостаточно хороша, чтобы оказывать помощь?

— Я никогда этого не говорил. Просто считаю, что это странно, когда тебя приглашают на гуманитарную миссию. Люди обычно сам подписываются на них.

Эмми распиливала омлет.

— А ты находишь это странным, Найя?

— Немного. Особенно если ты не проявляла заинтересованность. Как они узнали адрес твоей электронной почты?

— Через профиль в социальных сетях. Судя по всему, я подхожу под критерии миссии.

— Какие? — спросила я.

— Девушка, не замужем, детей нет, студенческий возраст.

— Откажи им, — потребовал Грейсон.

— Я уже согласилась.

— Эммелин… — зарычал он. — Я звоню твоему отцу. — Он начал пролистывать список ее контактов.

Она выхватила свой телефон.

— Я хочу поехать! Мне нужно выбраться из Лондона и сделать что-то полезное.

— Ты делаешь много полезных вещей здесь.

— Например? — спросила она, стиснув зубы.

— Например… Я не знаю, — он поднял одну руку вверх, — твоя стажировка по декору интерьера.

— Я не изучаю там ничего такого, чего бы еще не знала.

— Эм, Венесуэла коррумпирована и является одной из самых жестоких стран в Южной Америке. А фонд «Круг»… Ну тебе известно, что я о них думаю. — Грейсон толкнул небольшую кучку блестящих овощей.

— Знаю, и я с тобой не согласна. Не думаю, что их благотворительные фонды служат прикрытием для гнусных дел.

Взгляд Грейсона стал такими же мрачными, как небо за окном.

— Ты ведешь себя невероятно эгоистично.

— Мне кажется, Грей, ты перепутал понятия бескорыстия и эгоизма.

Он пошевелил челюстью из стороны в сторону.

— Когда ты уезжаешь?

— В понедельник.

— Поне… — пробормотал Грейсон. — Завтра?

— Нет. На следующей неделе.

Напряжение сводных брата и сестры витало в воздухе так же отчетливо, как и их хмурые взгляды.

Чтобы разрядить обстановку, я спросила:

— Итак, Грейсон, откуда у тебя страх перед стоматологами?

Он вздохнул, вопрос медленно сдул тень с его лица, а затем и с лица Эмми. Пока он рассказывал мне историю о том, как дантист по ошибке удалил один из его коренных зубов, я думала о преждевременном отъезде Эмми и о том, что это означает для моей миссии.

Она служила мне прикрытием. Если я хотела действовать из Лондона, мне понадобится новое.

Грейсон… Я могла бы подписаться на него.

Но потом на эту мысль наложилась другая: я приехала сюда, чтобы стать хранителем. Если теневая организация отправляет Эмми в опасную монархию, разве не должна я следовать за ней, чтобы обеспечить ее безопасность?