Ковчег Евы

Н. М. Фишер, 2021

В 2021 году планета погрязла в хаосе аномальной жары, потопов и землетрясений. Когда города начали сыпаться, словно карточные домики, а ливни скрывать их под толщей воды, могло показаться, что человечество обречено. И только группа людей, чудом спасшихся на атомном ледоколе "Арктика", продолжает борьбу со стихией. Им предстоит столкнуться не только с непогодой, голодом и физическими испытаниями, но и с полным спектром человеческих чувств, обострившихся в условиях апокалипсиса. Неужели можно потерять все, даже саму планету, но остаться человеком, чтобы на грани жизни и смерти встретить ту, к которой стремился всю жизнь? Комментарий Редакции: Когда свет настигает немилосердный конец, сложно ожидать, что самым страшным исходом окажется не буйство стихии, а деяние человека. Роман «Ковчег Евы» – это больше, чем фантастика, глубже, чем философия, и куда накаленнее, чем просто драма. Безмерно увлекательно, чувственно и особенно.

7

Питание, как важнейшая часть культурной жизни Ковчега, проходило не в скромной столовой для рядовых, а в офицерской кают-компании. Впрочем, людей, имевших хоть какое-то отношения к флоту, среди населения ледокола было немного, а простые смертные не вникали в корабельные тонкости. Только капитану поначалу было тяжело свыкнуться с мыслью, что он принял под свое крыло разношерстную толпу, желавшую только одного — выжить любой ценой, будь то в воде или космосе.

Ева с помощью пританцовывавшего возле нее Леши выставила пять громадных подносов с четко выверенной порцией омлета и кусочком свежего хлеба — ни больше, ни меньше, каждая съестная крупинка расписана и учтена. Она никак не могла понять, почему, несмотря на аскетичную еду, суровый климат и серьезные физические испытания, выпадавшие на долю жителей Ковчега, большая часть мужского состава команды пребывала в своей далеко не лучшей форме.

Пожалуй, первым, на что она смотрела в мужчине, было телосложение, и только потом внешность, голос, характер. Вот такая глупая избирательность. Если уж говорить прямо, капитан выигрывал у всей команды с лихвой; а потому, увидев его впервые, хоть и накинув ему десяток лет, находясь в испуганном и совсем измотанном состоянии, Ева больше не могла воспринимать ни одного мужчину на борту.

«Эх, был бы он помоложе!» — пронеслось тогда в ее голове, отчего она смутилась и рассмеялась одновременно, что так не соответствовало ситуации.

Кают-компания, где проходили все трапезы и общие собрания, представляла собой просторный зал в классическом советском стиле — стены обиты светло-коричневым ДСП, плохо маскирующимся под дерево, такие же столы, покрытые клеенкой в мелкий цветочек, плоские мерцающие лампы, окрашивающие все вокруг в оттенки желтого, и в довершение — плакаты в красных тонах с призывами к действию, как сейчас бы выразились, мотивирующие. «Требуйте долива после отстоя пены» — был всеобщим любимчиком.

Завтрак вечно голодная команда уничтожила за считанные секунды, и зал наполнился веселой болтовней — торопиться было некуда, вокруг бескрайние мерзлые водные просторы и абсолютная неизвестность впереди.

Работы на борту хватало, но вся она была простая и не отнимала много времени — ловля рыбы, уборка, жалкие попытки поддерживать жухлую зелень на импровизированных грядках в свете тусклых ламп. Ответственный пост занимал только сам капитан и его команда, настоящая команда моряков и механиков, знавших специфику ледокола. Именно они сутками пропадали на центральном посту управления и в ходовой рубке, контролируя курс движения и работу энергетической установки, благодаря которой все вокруг вообще могло существовать. Случались, конечно, ситуации, когда абсолютно всей команде приходилось объединяться и бороться со стихией — штормами, обледенениями, ураганными ветрами, будь ты хоть клерком, хоть балериной в прошлой жизни. Но последнее время было тихо, слишком тихо; ледокол лениво бороздил безграничные просторы изменившейся планеты, а его жители так же лениво попивали растворимый кофе, запасы которого неумолимо заканчивались, и болтали о ерунде.