Африканеры в космосе. Гибель ковчега «Гроот Зимбабве»

Сергей Валерьевич Мельников, 2022

Земля погибла. Как гриб-дождевик, перед своей смертью она выпустила споры, и понесли ковчеги остатки человечества в неизвестность. Маленькому ставропольскому анклаву буров не повезло: их корабли вышли на орбиту негостеприимного холодного мира. Им не повезло вдвойне: один из двух ковчегов, названный в честь Великой птицы Зимбабве, принес вместо колонистов пятнадцать тысяч мертвецов. С тех трагических событий прошло полтора десятка лет. Школьник Петрус Грут получает задание подготовить доклад о миссии "Морестера", спасшей колонистов от голодной смерти. Обычный ежегодный доклад к Дню Спасения. Школьник оказался слишком наблюдательным, дело оказалось очень личным, потому что касалось отца лучшего друга Петруса, преданного анафеме. Грут берется за расследование, и трещит по швам вся налаженная жизнь маленькой колонии африканеров, тихо скатывающихся в Средневековье. Что может сделать пятнадцатилетний подросток, чтобы восстановить справедливость?

Грут потерял веру

Огромное зелёно-бело-зелёное полотнище¹ хлопает над моей головой — это наш флаг. Он огромный. Таких два на всю нашу маленькую колонию: один здесь, на школьном плацу, второй перед хемейнстераадом². Висит на пятиметровом флагштоке по правую руку от гранитного капитана Петруса ван Ситтарта, Спасителя. Меня тоже зовут Петрусом, как и половину моих одноклассников. И в этом ничего удивительного, ведь мы все родились в том году, когда капитан ван Ситтарт на корабле"Морестер"³ спас всю нашу колонию от вымирания.

Фадер⁴ Корнелис любит говорить:"Во многой мудрости много печали", когда мы задаем слишком много вопросов. А потом строго добавляет:"Но это не относится к школьным урокам, лоботрясы!".

Сейчас я хотел бы знать поменьше. Сколько себя помню, на церемонии поднятия флага меня всегда заполняло чувство гордости за родной мир и мой отважный народ, а теперь стою, и в душе пусто-пусто, как в межзвёздном пространстве. Вот на кой чёрт мне эти разочарования?

Я обвожу взглядом плац, ровные шеренги школьников, выстроенных по росту. Все в одинаковых зелёных мундирах с белыми шейными платками. Застывшие одухотворённые лица, обращённые в серое небо, и никто не шарит глазами по сторонам, как я.

Конец церемонии. Бургомистр, вытирая слезу, кивает директору школы, тот даёт отмашку школьному оркестру. Бессмертная музыка Бетховена⁵ плывёт на заросшими мхом чёрными холмами и таким же чёрным морем в неизвестном количестве световых лет от его могилы. Теперь просто музыка, без сакрального смысла и наполнения. Потому что я потерял веру. Что-то сломалось непоправимо в этой жизни или только во мне. И это из-за событий 15-летней давности⁶, в которых всё оказалось не так однозначно.

Тычок в плечо прервал мои грустные мысли.

— Грут, чего застыл? Оттаивай! Пошли мяч побуцаем.

Над моим плечом нависла ухмыляющаяся рожа моего закадычного дружка, его тоже зовут Петрус. Ничего не поделаешь, в пантеоне наших великих героев всего один человек. Были б наши родители дикарями, наверное, съели б сердце Спасителя, чтобы напитаться отвагой. Нам про таких каннибалов со старой Земли Фадер Корнелис рассказывал. Но родезийцы, люди цивилизованные и богобоязненные, взяли у капитана ван Ситтарта только имя. А мы, Петрусы, чтобы не путаться, называем друг друга по фамилии. Я — Грут, он — Винк. Есть в нашей компании ещё один тёзка, но у него такая непроизносимая фамилия, что мы оставили от неё только конец: Чан. Чан подхватил лихорадку, он в изоляторе и к нему не пускают.

Я смотрю на друга с притворным сомнением. Побуцать можно, но у меня другие планы.

— Хмм… — Я сделал вид, что обдумываю его предложение. — Заманчиво, но не сейчас. Я, брат, в поход собираюсь. — и замолкаю, наблюдая за тем, как разгораются огни в глазах у Винка.

— Куда?

Я делаю паузу, растягиваю удовольствие:

— Ну ты же помнишь, какую тему мне поручила мефру⁷ Брауэр?

— Миссия"Морестера". И?..

— И я иду в поход к месту посадки.

Винк хватает меня за плечи:

— Один? Грут, ну ты же не собираешься бросить меня тут? А, дружище? Чан в больничке, ты свалишь, а как же я? Грут, я от тоски свихнусь. Возьми меня с собой!

Смотрю в его умоляющие глаза и расплываюсь в улыбке.

— Я подумаю. — Мои слова его не обманули, Винк хватает меня в охапку, размахивает в воздухе. Он высокий и сильный, как медведь. Самый высокий и самый сильный в нашем классе. Я тоже не дохляк, но до Винка мне далеко.

— Когда выходим? — спрашивает он, возбуждённо пританцовывая.

— Утром, в пять. Идём с тремя ночёвками, что брать сам знаешь. Смотри, не проспи!

— Глаз не сомкну — Винк встаёт по стойке смирно, салютует по-скаутски и его широкая спина через секунду исчезает за углом школы.

"Я, наверное, тоже" — думаю, взбегая по заросшей мхом сопке к своему дому.