Ковчег Евы

Н. М. Фишер, 2021

В 2021 году планета погрязла в хаосе аномальной жары, потопов и землетрясений. Когда города начали сыпаться, словно карточные домики, а ливни скрывать их под толщей воды, могло показаться, что человечество обречено. И только группа людей, чудом спасшихся на атомном ледоколе "Арктика", продолжает борьбу со стихией. Им предстоит столкнуться не только с непогодой, голодом и физическими испытаниями, но и с полным спектром человеческих чувств, обострившихся в условиях апокалипсиса. Неужели можно потерять все, даже саму планету, но остаться человеком, чтобы на грани жизни и смерти встретить ту, к которой стремился всю жизнь? Комментарий Редакции: Когда свет настигает немилосердный конец, сложно ожидать, что самым страшным исходом окажется не буйство стихии, а деяние человека. Роман «Ковчег Евы» – это больше, чем фантастика, глубже, чем философия, и куда накаленнее, чем просто драма. Безмерно увлекательно, чувственно и особенно.

17

Ева, обняв худые коленки, сидела на взъерошенной кровати и покачивалась, глядя в одну точку сквозь запотевший иллюминатор. Капитан, так и не одевшись, откинулся на диване, пытаясь унять дрожь в руках и свернуть самокрутку. Несмотря на недостаточное отопление, в каюте было жарко, и на щеках обоих играл яркий румянец.

— Черт! — капитан всплеснул руками, никак не позволяющими ему завернуть табак. — Ев, поможешь? Чертовы руки!

— Да, конечно, — она с легкостью спорхнула босиком на пол и подлетела к капитану, проведя рукой по его смуглой, несмотря на отсутствие солнца, коже.

Взяв его руки в свои, она забрала неудавшуюся сигарету, кое-как впервые в жизни завернула табак, подожгла и крепко затянулась, тут же зайдясь в кашле.

— Глупышка, — улыбнулся капитан и поцеловал Еву в нос, — это табак для моряков, тебе такой и пробовать не стоит.

— А я когда-то курила… — мечтательно произнесла она.

— Что-то тонкое с ментолом?

— Как ты узнал?

— Нашел как-то раз такие у дочери. Ух, и устроил я ей! — на лицо капитана опустилась тень, и он поторопился отвернуться.

На рабочем столе из цельного массива дерева, притаившемся в углу каюты и так отличающемся от всей остальной мебели на Ковчеге, царил настоящий творческий беспорядок. Повсюду были раскиданы карты, атласы, исчирканные красным карандашом, и приборы, о назначении которых Ева могла только догадываться. Капитан упорно тащил работу с ходового мостика в свой временный дом. И только в глубине рабочего хаоса, под миниатюрной настольной лампой, освещавшей ночные труды капитана, сохранялась идеальная чистота. Именно там, в резной деревянной раме, пряталась часть его души — совсем юный парень с открытой улыбкой до ушей и каштановыми, без намека на седину, густыми волосами обнимал миниатюрную ярко накрашенную девушку, а две маленькие девчушки с белыми бантами пристроились на руках родителей. Капитан и его семья. Семья, которую никто никогда не заменит. Даже Ева.

— Ты никогда не рассказывал про свою семью. Это ведь они на фотографии? — Ева мягкой кошачьей поступью прошлась по каюте и хотела уже взять фотографию в руки, но поймав на себе взгляд капитана, одернулась.

— Они, — капитан подошел к девушке и обнял за плечи, обволакивая ее облаком едкого дыма.

— Расскажешь?

— Не в этот раз, — он тяжело плюхнулся обратно на диван, изо всех сил затягиваясь, будто пытаясь подавить что-то вылезающее наружу из самых глубин сердца, — иди лучше сюда. Не будем портить момент.

Ева послушно опустилась рядом и утонула в сильных мужских объятьях. Уверенных и свободных и одновременно нуждающихся в тепле и защите.

— Давай лучше о тебе, — шепнул ей на ухо капитан своим низким бархатистым голосом, — давно хотел узнать: почему Ева? Слишком редкое имя.

— Ну…, — протянула девушка, — мама придумала. Считала, что я — божественный дар.

— И она права, — капитан крепче прижал Еву к себе и зарылся носом в ее соломенную шевелюру, — есть в тебе что-то божественное. И все же — почему дар?

— Я — поздний и очень долгожданный ребенок. Родители уже отчаялись и даже хотели развестись на почве бездетности, и тогда мама начала изучать Библию, слишком фанатично, надо сказать. Она молилась, по монастырям всяким ездила. И в какой-то момент, по ее словам, она услышала ответ свыше, что ее дочь станет новой первой женщиной на Земле и даст жизнь другим людям, а потому назвать ее надо Евой. И на следующий день она переехала на пмж к унитазу — токсикоз был жуткий. В итоге появилась я.

— Хм…, — задумчиво произнес капитан, — а что-то в этом есть. Существование человечества в будущем действительно во многом зависит от нас. Может, на нее тогда сошло озарение.

— Не знаю, я не верю во всякие предзнаменования. К тому же, через четыре года мама родила мою сестру, а значит, никакой я не дар, просто всему свое время, — Ева всегда раздражалась, рассказывая эту историю, слишком уж ей не хотелось играть роль нового мессии и уж тем более воспроизводить заново род человеческий. И чем реальнее становилась эта перспектива, тем настойчивее она отрицала эту терию.

— Конечно, — капитан с ухмылкой посмотрел на девушку, а корабль наш Ковчегом назвала. Это, между прочим, тоже из Библии.

— Я его так назвала из-за бегущих на борт животных, спасающихся от стихии. Ведь и правда, как Ноев Ковчег, — каждой твари по паре.

— Да-да, я помню, ты же рассказывала. Только у нас Ковчег Евы.

— Ладно тебе, капитан, — Ева чмокнула его в щетинистую щеку, — не стоит приписывать мне миссию по спасению мира. В конце концов, если бы не ты, мы бы остались погибать в порту Мурманска.

— Ев, ну сколько можно?

— Что? — удивилась девушка.

— Капитан? Вот так, без имени?

— Ты сам при знакомстве просил соблюдать субординацию и называть тебя капитаном, — Ева изобразила невинное лицо.

— Мне кажется или мы только что очень сильно нарушили любую субординацию. Причем пару раз, — захохотал капитан, — так что хватит этих фамильярностей, теперь только по имени. Ты хоть знаешь, как меня зовут?

— Знаю, Ваня, знаю, — ответила Ева и, услышав свой голос, залилась звонким смехом.