Дважды два

Николас Спаркс, 2016

Что делать, если в один далеко не прекрасный день ты стала призраком, а какой-то грубиян из королевского бюро расследований вознамерился тебя развоплотить? Разумеется, закатить ему скандал и потребовать работу! И не важно, что ради этого придется пойти на риск и разозлить будущего шефа… Ведьмы магов не боятся. А если нас пытаются обидеть, мы выходим на тропу войны! Новая очаровательная история от Николаса Спаркса! История огромной, не знающей границ любви со всеми ее сложностями, риском и, прежде всего, радостью, которую она приносит. История о том, что жизнь никогда не останавливается, – и пусть наши планы и надежды не всегда реализуются сразу, как знать, когда черная полоса сменится белой, а горечь одиночества – новым счастьем? Иногда конец – это новое начало… Рассел Грин считал себя счастливчиком – у него была крепкая семья, любимая работа, уютный дом. Но однажды его привычная жизнь просто рассыпалась как карточный домик. Теперь Рассел разрывается между ролью отца-одиночки и заботами человека, пытающегося начать бизнес с нуля. Он готов на все, чтобы защитить свою маленькую дочку от последствий столь серьезных перемен в жизни, и личная жизнь совершенно не вписывается в его планы. Но все меняет случайная встреча – встреча с женщиной, способной подарить ему счастье, о котором он не мог и мечтать…

Глава 7

Вдвоем

Когда Лондон было три с половиной, мы втроем устроили пикник на озере Норман — в первый и единственный раз. Вивиан приготовила изумительный обед, а по пути к озеру, поскольку день выдался ветреный, мы заехали в магазин товаров для хобби и купили воздушного змея. Я выбрал из тех, которые были популярны в моем детстве, — простой и недорогой.

Мне удалось запустить его, и, как только он поднялся выше, создалось впечатление, что он приклеен к небу. Он не падал — стоял я на месте или ходил, потом я отдал Лондон катушку и закрепил нитку у нее на запястье, но и она легко с ним справлялась. Она и цветы собирала, и гонялась за бабочками, и тискала, сидя на траве, маленького кокер-спаниеля пары, расположившейся по соседству, который карабкался к ней на колени, а змей все так же неподвижно висел в воздухе. А когда мы наконец собрались перекусить, я зацепил нитку за ближайшую скамейку, и змей продолжал парить над нами.

Вивиан была в приподнятом настроении, и мы провели в парке почти весь день. Помню, на обратном пути я размышлял, что ради таких моментов и стоит жить и что я не обману ожидания своей семьи, что бы ни случилось.

Но прямо сейчас именно это и происходило. По крайней мере, так мне казалось. Меня не покидало ощущение, что я обманываю ожидания всех и каждого, в том числе себя самого.

Наступила среда, третий рабочий день Вивиан, и я остался с Лондон.

На весь день.

Стоя вместе с дочкой возле офиса мануального терапевта номер два, я не мог отделаться от мысли, будто увез ее в чужую страну. Мне было страшно оставлять ее в приемной среди незнакомых людей: газеты и вечерние выпуски новостей убедили современных родителей, что зло не дремлет и ждет подходящего случая.

Неужели и мои родители точно так же беспокоились за нас с Мардж? Ответ нашелся через долю секунды. Конечно же, нет. Отец часто оставлял меня на скамейке возле старой пивной, куда он наведывался с друзьями. А скамейка находилась на углу оживленной улицы, неподалеку от автобусной остановки.

— Ты ведь понимаешь, как важна эта встреча для папы, да?

— Понимаю, — кивнула Лондон.

— Я хочу, чтобы ты сидела тихо.

— Никуда не уходила, не вставала с места, не разговаривала с чужими. Ты уже мне все это сказала.

Наверное, мы с Вивиан правильно воспитывали Лондон, потому что она вела себя так, как было велено. Секретарь в приемной даже похвалила послушную юную леди, тем самым немного уняв мою тревогу.

Увы, и этот клиент не заинтересовался моими услугами. Так разочарование постигло меня в третий раз. А в ресторане на следующий день — в четвертый.

Я старался сохранять оптимизм и приготовил свою лучшую презентацию к встрече в пятницу днем. Хозяйка спа-салона, словоохотливая блондинка за пятьдесят, излучала энтузиазм. Мне даже показалось, что дела у нее и без рекламы идут отлично. Она прекрасно представляла, чем я занимаюсь, и помнила некоторые из моих рекламных кампаний. В разговоре с ней я чувствовал себя непринужденно и уверенно и решил, что выступил успешнее, чем когда-либо прежде. Но удача и на этот раз не улыбнулась мне.

Я не только не получил результата от прошедших встреч, но и не назначил ни одной на будущую неделю.

Но вечер свидания никто не отменял.

Когда особо нечему радоваться, радуйся мелочам, верно?

Не совсем так. В то время как я терпел одну неудачу за другой, Вивиан определенно блистала на своей новой работе. Она даже сумела договориться о выступлении с музыкальной группой, популярной в восьмидесятых. Как ей это удалось, не имею ни малейшего представления. А я проводил все больше времени вдвоем с Лондон.

Вот только… это меня совсем не радовало. Постоянно хватаясь то за одно, то за другое, я чувствовал себя так, будто работал на Лондон, а не наслаждался временем, проведенным с ней.

Может, не я один такой? И у других родителей тоже возникает подобное чувство?

Но вечер свидания — это вечер свидания, поэтому, пока Лондон была на хореографии, я рванул в магазин, купил семги, стейков и бутылку отличного шардоне. Когда мы вернулись, внедорожник Вивиан уже стоял у дома. Лондон выскочила из машины, зовя маму. Я последовал за ней, неся в руке пакет, набитый покупками к ужину, и увидел, что Лондон уже спускается с лестницы. Вивиан нигде не было видно, но вдруг я услышал, как она зовет дочь из спальни.

Лондон бросилась туда, и я услышал слова Вивиан:

— Наконец-то, детка! Как прошел день?

В спальне я увидел Вивиан и Лондон возле кровати, на которой лежал открытый и уже уложенный чемодан — вместе с двумя пустыми пакетами из магазинов одежды.

«По делам»…

— Уже готовишься к завтрашнему отъезду…

— Я уезжаю сегодня.

— Уезжаешь? — выпалила Лондон, опередив меня.

Я увидел, как Вивиан кладет руку на плечо дочери.

— Мне тоже не хочется, но надо. Извини, зайка.

— Но я не хочу, чтобы ты уезжала, — возразила Лондон.

— Понимаю, милая. Но в воскресенье, когда я вернусь домой, мы наверстаем упущенное. Придумаем что-нибудь интересное только для нас с тобой.

— Что придумаем? — оживилась Лондон.

— Что захочешь.

— А можно… — Лондон задумалась, перебирая варианты. — Можно, мы поедем на ферму, где голубика? Ты меня уже возила туда. И будем собирать голубику и гладить животных!

— Отличная мысль! — подхватила Вивиан. — Так и сделаем.

— А еще нам надо убрать у хомяков в клетке.

— Твой папа сделает это. А пока давайте что-нибудь поедим, хорошо? Кажется, у нас остались курица и рис. Подожди маму на кухне, я приду через минутку, только поговорю с папой, ладно?

— Ладно, — кивнула Лондон.

— Значит, — заговорил я, когда Лондон оставила нас вдвоем, — ты уезжаешь сегодня.

— Да, через полчаса. Уолтер хочет, чтобы я и еще пара сотрудников сделали контрольный обход с менеджером «Ритц-Карлтона», убедились, что все готово.

— «Ритц-Карлтона»? Вы там остановитесь?

Она кивнула.

— Понимаю, ты расстроился. Но, к твоему сведению, я тоже не в восторге от того, что проведу две ночи вдали от дома. Просто стараюсь не подавать виду.

— Ничего другого тебе не остается. — Я заставил себя улыбнуться.

— Дай мне немного побыть с Лондон, хорошо? По-моему, она обиделась.

— Ага, — ответил я, — ладно.

Она посмотрела мне в глаза.

— А ты на меня сердишься.

— Вообще-то нет. Просто не хочу, чтобы ты уезжала. Нет, я все понимаю, но я так ждал возможности побыть с тобой сегодня вечером.

— Знаю, я тоже. — Она прильнула ко мне и быстро поцеловала. — Мы все наверстаем в следующую пятницу, ладно?

— Ладно.

— Ты не застегнешь молнию? Боюсь испортить ногти, я их только что накрасила. — Она показала мне маникюр. — Цвет ничего?

— Отличный, — заверил я, потом застегнул чемодан и поставил его на пол. — Говоришь, контрольный обход в отеле сегодня вечером?

— Эта затея принимает внушительные масштабы.

— До Атланты четыре часа езды.

— Я не еду, а лечу.

— Во сколько у тебя рейс?

— В половине седьмого.

— А разве ты не должна быть уже на полпути в аэропорт? Или ждать регистрации?

— Мы летим на частном самолете Уолтера.

Уолтер. Звук этого имени я начинал ненавидеть сильнее, чем выражение «по делам».

— Ого, — сказал я, — ты преуспеваешь.

— Это его самолет, — улыбнулась она, — а не мой.

— Я же знала, что ты и в одиночку справишься, — заявила Мардж. — Можешь гордиться.

— Не могу. Нет сил.

К родителям в субботу мы прибыли в одиннадцать, и уже к тому времени установилась изнурительная жара. Мардж и Лиз сидели напротив меня на веранде, пока я во всех подробностях пересказывал события прошедшей недели. Лондон помогала моей маме делать сэндвичи; отец, как обычно, возился в гараже.

— И что? Ты же сам сказал, что последняя презентация была самой удачной.

— Да, презентация получилась хорошей. Но я не назначил ни единой встречи на следующей неделе.

— В этом есть свои плюсы, — возразила Мардж, — тебе будет гораздо проще возить Лондон на занятия, и времени для уборки и готовки останется больше.

В ответ на мой возмущенный взгляд Мардж только засмеялась:

— Не кипятись! Ты же знал, что неделя будет сумасшедшей, еще когда Вивиан только начала работать. Как известно, перед рассветом тьма сгущается. По-моему, ждать рассвета осталось недолго.

— Ну, не знаю, — вздохнул я. — По пути сюда сегодня утром я думал, что надо было мне стать сантехником, как отец. У них всегда работы хоть отбавляй.

— Верно, — согласилась Мардж, — но и дерьма в этой работе хватает.

Я усмехнулся:

— Ну а что я могу сказать? Я несу смех и радость всем, кто меня окружает. Даже братцам-нытикам.

— Я и не думал ныть.

— Как бы не так. Ты начал ныть, не успев переступить порог.

— Это правда, Лиз?

Лиз с отсутствующим видом провела ладонью по подлокотнику и ответила:

— Ну, разве что самую малость.

После обеда, когда жара усилилась, я решил сводить Лондон в кино на какой-нибудь мультфильм. Мардж и Лиз поехали с нами и радовались не меньше чем Лондон. Мне хотелось расслабиться, но мысли невольно возвращались к событиям предыдущей недели, и я с тревогой думал о том, что ждет меня дальше.

После кино возвращаться домой не хотелось. Мардж и Лиз тоже охотно задержались у родителей. Мама приготовила запеканку с тунцом, которая привела Лондон в восторг, как роскошное угощение. Она съела порцию больше обычной и по пути домой задремала в машине. Я рассчитывал наскоро искупать ее, немного почитать на ночь и остаток вечера провести перед телевизором.

Но не тут-то было. Едва очутившись дома, Лондон побежала проверить хомяков, и я услышал, как она зовет меня сверху:

— Папа, иди сюда скорее! Что-то случилось с Миссис Крапинкой!

Я поспешил к ней в комнату, заглянул в клетку и увидел хомяка, который, как мне показалось, пытался прогрызть стекло. В детской пахло как в хлеву.

— По-моему, с ней все в порядке, — оценил я.

— Это Мистер Крапинка. А Миссис Крапинка не шевелится.

Я присмотрелся.

— Она просто спит, детка.

— А вдруг заболела?

Я понятия не имел, что теперь делать, но все-таки открыл клетку и взял Миссис Крапинку в ладонь. Она была теплой — уже неплохо, — и сразу же зашевелилась.

— С ней все хорошо?

— Мне кажется, да, — ответил я. — Хочешь подержать ее?

Она кивнула и подставила сложенные ковшиком ладони, и я посадил в них хомяка. Лондон поднесла зверька к лицу.

— Я подержу ее немного, просто чтобы точно знать, что все хорошо…

— Ладно. — Я поцеловал дочь в макушку. — Только не очень долго, хорошо? Уже пора спать.

После еще одного поцелуя в макушку я направился к двери.

— Папа! — окликнула она.

— Что?

— Надо почистить клетку.

— Завтра, ладно? Я немного устал.

— Мама сказала, что ты почистишь.

— Почищу обязательно. Только завтра.

— А если Миссис Крапинка от этого заболела? Хочу, чтобы ты почистил ее прямо сейчас. — Она не желала ничего слушать и повысила голос, а я был не в настроении терпеть ее капризы.

— Скоро вернусь и уложу тебя в постель. Только не забудь бросить грязную одежду в корзину.

Следующие полчаса я переключал каналы, но смотреть было нечего. Больше сотни каналов — и ничего интересного, и к моей усталости добавилось раздражение. Завтра придется выгребать дерьмо из хомячьей клетки, мой список потенциальных клиентов сократился до нуля, и если не произойдет чуда, следующая неделя пройдет впустую. А моя жена тем временем летает на частных самолетах и останавливается в «Ритц-Карлтоне».

Наконец я встал с дивана и направился в комнату Лондон. К тому времени хомяки были возвращены в клетку, а Лондон играла с Барби.

— Детка! — позвал я. — Готова купаться?

Она ответила, не оборачиваясь:

— Не пойду сегодня купаться.

— Но ты же днем вся вспотела.

— Не пойду.

Я растерялся.

— Что случилось, детка?

— Я на тебя обиделась.

— Почему ты обиделась на меня?

— Потому что тебе совсем не жалко Мистера и Миссис Крапинку.

— Конечно, мне их жалко! — Хомяки в клетке возились, как обычно по вечерам. — А тебе обязательно надо помыться.

— Хочу, чтобы меня мамочка искупала.

— Понимаю. Но мамочки нет.

— Тогда не пойду купаться.

— А на меня посмотришь?

— Нет.

Она произнесла это слово почти как Вивиан. Между тем Барби в руках Лондон продолжала метаться по всему Барби-дому, едва не сшибая мебель.

— Так я налью тебе ванну, хорошо? И напущу много пены. А потом мы поговорим.

Как и обещал, я напустил в воду побольше пены, а когда ванна наполнилась, закрыл кран и пришел за Лондон. Она не сдвинулась с места, Барби по-прежнему бесновалась в своем доме, Кен составил ей компанию.

— Я не могу приготовить завтрак, — услышал я, как Барби говорит Кену голосом моей дочери, — мне надо на работу.

— Но на работу ходят папы, — возразил Кен.

— А об этом надо было подумать до того, как ты уволился.

У меня внутри все сжалось: Лондон явно подражала нам с Вивиан.

— Твоя ванна готова, — объявил я.

— Я же сказала: не пойду!

— Давай мы просто…

— НЕТ! — завизжала она. — Не пойду купаться, и ты меня не заставишь! Ты заставил маму пойти на работу!

— Я не заставлял ее…

— НЕТ, ЗАСТАВИЛ! — выкрикнула она, а когда повернулась, я увидел, что она в слезах. — Мама сама сказала, что ей надо на работу, потому что ты не работаешь!

Другой отец, возможно, не стал бы оправдываться, но я был измотан, а ее слова попали точно в цель.

— Я работаю! — повысив голос, сказал я. — И о тебе забочусь, и в доме убираю!

— Хочу к маме! — расплакалась она, и я впервые за весь день вдруг понял, что сегодня Вивиан не звонила. И я не звонил ей, а мероприятие, наверное, было в разгаре.

Я тяжело вздохнул.

— Завтра мама вернется, и вы вдвоем поедете на ферму собирать голубику, или ты забыла? Неужели тебе не хочется быть чистой к маминому приезду?

— НЕТ! — крикнула она. — Ты плохой!

Не успев опомниться, я пересек комнату и схватил Лондон за руку. Она отбивалась и визжала, а я волок ее в ванную, как на видео на «Ютюбе» о жестоком обращении с детьми.

— Или ты сама разденешься и сядешь в ванну, или тебя раздену я. Я не шучу.

— УХОДИ! — закричала она, и я, разложив ее пижаму, закрыл дверь. Следующие несколько минут я слушал, как она плачет, разговаривая сама с собой, и ждал за дверью.

— Давай-ка в ванну, Лондон, — велел я через дверь. — Иначе будешь сама чистить клетку!

Она снова расплакалась, но немного погодя я услышал, как она забирается в ванну. Вскоре она уже разговаривала с игрушками, и от недавней вспышки агрессии не осталось и следа. Наконец дверь открылась, Лондон вышла в пижаме, с мокрыми волосами.

— Можно мне сегодня высушить волосы, а не спать с мокрыми?

— Конечно, можно, детка.

— Я скучаю по маме.

Я присел на корточки и обнял ее, вдохнув сладкий и чистый запах мыла и шампуня.

— Знаю, — сказал я и прижал ее к себе.

Как такой никудышный отец, как я, может быть причастен к появлению такого чуда? Я не переставал думать об этом…

Лежа рядом с Лондон в постели, я читал ей про Ноев ковчег. Больше всего ей нравилось то место, когда ковчег был достроен и к нему начали стекаться звери — его я прочел дважды.

— «По двое, — читал я вслух, — пара за парой, шли они со всей Земли: львы, лошади, собаки, слоны, зебры и жирафы…»

— И хомячки, — добавила Лондон.

— И хомячки, — согласился я. — «По двое они входили в ковчег. Как же они все там поместятся, думали люди. Но Бог и об этом позаботился. Поместились все, внутри ковчега всем хватило места, и все животные были счастливы. Так, по двое, они и остались внутри ковчега, когда начался дождь».

Лондон уже дремала, когда я дочитывал рассказ. Я погасил свет и поцеловал ее в щеку.

— Папа любит тебя, Лондон, — прошептал я.

— И я тебя люблю, папа, — сонно пролепетала она. А я тихонько вышел из комнаты.

По двое, вдвоем, повторял я мысленно, спускаясь по лестнице. Лондон и я, отец и дочь, мы оба стараемся как можем.

Но все равно мне казалось, будто я обманул ее во всем.