Судороги

Николай Викторович Панов, 2019

Роман-антиутопия «Судороги» является продолжением романа-антиутопии «Суррогат» и рассказывает о жизни Стэллы, дочери простого человека и иммунологического андроида – человека с внедренным в ДНК единым информационным ядром. Стэлла – человек будущего, а иммунологический андроид становится промежуточным звеном между прошлым и грядущим. «Очеловечивание» иммуноандроидов – это итог их развития при социальном контакте с людьми. Является ли это ошибкой научных изысканий?

Действие пятое

Вино подействовало очень благотворно на Семена. Он был умиротворен и спокойно готовился к переходу в Мир Иной. Анна перестала плакать. Она здраво оценивала сложившуюся ситуацию, и, как могла, помогала Семену прожить последние дни его на земле. Через три дня Вселенная призвала его в бесконечность. Он ушел тихо и спокойно. Похоронили его так же тихо, как он и умер. Он был самый обыкновенный, простой человек, которому Судьбою было уготовано познать так много. Мечтал ли он встретить в своей жизни девушку-иммуноандроида? Свою жену. Встретить ту, которая родит ему дочь, ничуть не уступающую способностями матери, а иногда и превосходящую! Всякие помпезности были отменены. Тихо и скромно тело Семена было предано земле, рядом с Лией. Зато, когда его простой гроб опускали в землю, прилетело множество птиц. И вдруг эти малые птахи запели, защебетали на все лады!

— Это они папу провожают, — проговорила Стэлла.

— А как поют, — Анна заслушалась. — А у нас все под оркестры какие-то!

— Да! — подтвердил Алексей. — Красиво и праведно. Может, он уже сейчас с Лией встретился.

— Они встретились, — ответила Стэлла. — Встретились!

Анна прижала дочь к себе. Погладила ее по голове. Постояли еще немного и решили пойти домой.

— Пойдем, доча, — тихо произнесла Анна. — Оставим их в покое. Наедине. Не будем мешать их встрече.

— Вы идите, а я еще немного побуду с ними, — ответила Стэлла.

— Хорошо, — сказала Анна. — Приходи скорее.

Анна и Алексей ушли, оставив Стэллу одну. Стэлла присела на землю перед могилами родителей. Она вдруг почувствовала себя одинокой. Анна была ей вместо матери, но это было при еще живом отце, а что будет теперь? Конечно, Стэлла хорошо помнила, как Анна бесстрашно сражалась за нее, за Стэллу. Но что будет теперь? Она вдруг почувствовала, как между ней и Анной поднимается железобетонная стена. Анне ничто не препятствует выйти за муж. И, кажется, Алексей привязан к ней. Стэлла посмотрела вслед уходящим Анне и Алексею. Они шли рядом, как муж и жена. «Вот теперь все», внезапно подумала Стэлла, «Теперь я должна сама пробивать дорогу в жизнь. Зачем я им нужна? Мои родители — вот здесь. Лежат в могилах. Папа понадеялся на Анну, что она не бросит меня. Может это действительно так, но я не знаю. Может, я эгоистка, не верю людям. Все может быть. Нет, не верю, что Анна будет против меня! Ведь она приняла меня в свои руки, когда я рождалась! Да и я всегда называла ее мамой. Прости меня, Анна, что я засомневалась в тебе. Просто мне сейчас тяжело.»

Стэлла поднялась с земли, утерла слезы и пошла вслед за Анной и Алексеем домой.

Дома Анна подала Алексею и Стэлле тарелку супа из щавеля. Вкусный аромат его разнесся по осиротевшему дому.

— Надо обязательно поесть, — сказала она.

Все налегли на еду. Стэлла черпнула из тарелки раз, черпнула два и вдруг задала вопрос Анне, как говориться, в «лоб»:

— Мама, ты ведь теперь свободна. Папа умер. Ты вполне можешь выйти за муж за кого сама захочешь.

— Не поняла, — Анна была в некотором недоумении. — Ты это о чем?

— А вдруг ты меня бросишь и из дома выгонишь? — Стэлла в упор смотрела на Анну.

При этих словах Стэллы Алексей чуть не поперхнулся картофелиной из супа. Анна как раз, в этот момент, наливая себе добавки, держала тарелку в руках. Ей удалось налить только один половник, когда руки сами по себе разжались, и тарелка, полетев на стол, разбилась надвое.

— Это еще что такое? — Анна смотрела на Стэллу, опустив руки на колени.

Что до Алексея, то он просто онемел, глядя на Стэллу.

— Доча, ну-ка посмотри на меня, — Анна с тревогой смотрела в глаза Стэлле. — Не хватало мне похорон мужа! Ты что это, девочка моя, говоришь такое? Да что с тобой?!

Анна держала Стэллу за плечи и глядела ей в глаза, затем ладонями охватила лицо Стэллы. Слезы одна за другой покатились по ее щекам. Стэлла, увидев это, поняла, что перед ней мать! Мать, которая никогда не бросит свое дитя! Мать, которая любит ее больше своей жизни!

— Мамочка! Прости меня пожалуйста! — Стэлка разревелась.

Рыдала она навзрыд. Анна прижала ее к своей груди и тоже тихонько плакала. Алексею было уже не до супа, хотя он начал есть его с большим аппетитом.

— Ну, женщины! Ну, ёшкин кот! Ну вы даете! Меня и то проняло! Вместе с Вами сырость развел.

Анна ничего не ответила. Она крепко прижимала дочь к груди до тех пор, пока та не успокоилась. Наконец она разжала объятия. Стэлка, вся мокрая, вспотевшая, но успокоившаяся, вздохнула и принялась за суп. Алексею, глядя на эту картину, ничего не оставалось делать, как налить себе сто граммов «успокоительного». Анна взяла со стола разбитую тарелку и пошла за тряпкой, чтобы вытереть стол. После вот такого обеда все улеглись спать. Алексей захрапел сразу. Вскоре засопела Стэлка. Анна смотрела на них спящих и поняла, что это теперь ее семья, да простит ее Сема.

Жизнь пошла своим чередом. Стэлла уже была под патронажем Алексея. Анна, молодая и красивая, жила как вдова со Стэллой, когда спустя два месяца после похорон мужа, к ней пришел Алексей, на этот раз навсегда. Анна, вздохнув, обняла его.

— Иди, раздевайся, — сказала она ему. — Обед стынет.

После обеда они сидели на диване, как в этот момент вошла Стэлка. Увидев столь приятную идиллию, она подошла к ним и села между ними. Анна обняла Стэллу, а Алексей их обеих.

— Ой! — проговорила Стэлла. — Будет братик или сестричка, баловать буду! Так и знайте!

— Ой ли, моя хорошая! — Анна погладила Стэллу. — А пеленки стирать будешь мне помогать?

— А ты думаешь, что я такой радостью с тобой буду делиться? — Стэлка игриво посмотрела на своих родителей. — Ладно, пойду в сад погуляю. Часа через два приду. А Вам, — Стэлка немного задумалась и вдруг ласково добавила, — Счастливо зачать ребеночка!