Предначертание. Том I

Наталья Антарес, 2017

Первое серьезное чувство, отсутствие понимания со стороны родителей, отчаянная борьба за свое счастье и мучительная горечь неминуемой разлуки… На первый взгляд история шестнадцатилетней Ноябрины до боли напоминает банальную подростковую мелодраму, но в свою семнадцатую весну юной девушке предстоит не только окунуться в бушующий водоворот страстей и побывать на волосок от смерти, но и внезапно столкнуться с загадочными явлениями, далеко выходящими за рамки привычной реальности и заставляющими задуматься о существовании параллельной вселенной. А когда настанет день проститься с иллюзиями и резко повзрослеть, Рина вдруг четко осознает, что какой бы путь не был предначертан ей судьбой, она должна продолжать движение вперед, пусть даже скрепя вдребезги разбитое сердце и бесконечно терзаясь оставшимися без ответа вопросами.

ГЛАВА V

Мощнейший снегопад, обрушившийся на город на прошлых выходных, превратил нечищенные тротуары в сплошные заносы, и, выйдя из автобуса, мы с Симкой кое-как перебрались через преграждающие путь сугробы. К счастью, после нескольких дней непрерывной метели погода сегодня стояла сухая и безветренная, и, хотя я бы не отказалась от встречи с Эйнаром даже в лютый мороз, удовольствие от двухчасовой прогулки на свежем воздухе было бы изрядно подпорчено, да и от одного взгляда на чересчур легко одетого парня у меня по обыкновение начинало болезненно сжиматься сердце, и я в красках представляла, какого ему сейчас приходится в осенней обуви. Мы познакомились зимой, и наша укутанная снежным покрывалом любовь расцветала под завывание пронизывающего ветра, но я никогда не роптала на судьбу — близость Эйнара согревала меня изнутри, я льнула к нему всем телом, а он крепко обнимал меня за плечи и не выпускал из объятий до неизбежного момента прощания. Каждый раз мы словно расставались навсегда, так невыносимо тяжело нам было находиться в разлуке, и на меня накатывало жуткое ощущение панического ужаса, когда я вдруг вспоминала, что Эйнара скоро заберут в армию. В подобные мгновения я страстно ненавидела свой юный возраст — несовершеннолетие юридически делала меня собственностью родителей и тем самым ставило жирный крест на самостоятельном принятии решений, первым из каковых непременно стала бы поездка в часть, обязательно состоявшаяся бы даже в случае, если бы парня отправили служить на другой конец нашей необъятной родины. Эйнару исполнялось восемнадцать уже в апреле, он был почти на год старше своих одноклассников, и я не совсем понимала, почему так вышло. На второгодника Эйнар, однозначно, не походил, и я предполагала, что образовавшаяся ситуация связана с частыми переездами его семьи с места на место, о которых парень однажды вскользь упомянул в разговоре. Так или иначе избежать весеннего призыва Эйнару было не суждено, притом, что он к этому и не стремился, а наоборот так отчаянно рвался вступить в ряды вооруженных сил, будто армия символизировала для него первый шаг на пути к новой жизни. Естественно, я всеми фибрами души противилась грядущим событиям, но в то же время я остро чувствовала, как важна для Эйнара моя поддержка, и я не имела права предать его доверия. Я прекрасно догадывалась, что парня обуревали сомнения в моей готовности хранить ему верность на протяжении полутора лет, довольствуясь лишь письмами и редкими телефонными звонками, но у меня не возникало даже мысли нарушить свою клятву. Я не видела своего будущего без Эйнара, все мои дальнейшие планы отныне были связаны только с ним, и я какие бы испытания не подстерегали нас впереди, я была настроена выдержать их с честью. Но пока еще у нас оставались почти два месяца, и я не могла тратить драгоценное время на заведомо безрезультатные перепалки с родителями, поэтому в ход, как на войне, шли любые средства вроде нынешней фикции с языковыми курсами, призванной обеспечить меня уважительным предлогом для вечерних отлучек из дома.

Я заранее поставила Эйнара в известность, что в свете неблагоприятно сложившихся обстоятельств приду на свидание с подругой, выполняющей роль страховки от форс-мажоров, и, хотя моя затея по-прежнему внушала парню существенные опасения, я не оставила ему выбора. Ровно в шесть Эйнар ждал меня под главными городскими часами, по негласной традиции считавшимися общепринятой точки сбора. Можно сказать, испокон веков под часами назначались свидания и «забивались стрелки», а для нас с Эйнаром район набережной и вовсе стал практически родным. Здесь, на фоне скованной толстым слоем льда реки состоялся наш первый поцелуй, и до сих пор, стоило мне только закрыть глаза, как я вновь ощущала робкое прикосновение его губ к моим призывно открытым губам. В тот вечер было так чертовски холодно, что наши брови и ресницы были белыми от выступившего инея, но внутренний жар не позволял нам замерзнуть. Озаренное серебристым лунным сиянием лицо Эйнара с тонкими, изящными, почти аристократическими чертами вдруг показалось мне ангельским ликом с чудотворных икон, а в глубоких зеленых глазах мне почудилось нечто потустороннее и непостижимое, как если бы обнимающий меня человек пришел из другого измерения и принадлежал к иной, высшей расе. И тем заметнее и резче выглядел ярко выраженный контраст с заношенной одеждой и старой вязаной шапочкой, однако, даже эта кричащая нищета не в силах была скрыть удивительную красоту Эйнара, такую вызывающе чужеродную в сером убожестве «Живых и мертвых». Изрядно продрогнув на открытом ветру, мы зашли в кафетерий и взяли по чашке безвкусного растворимого кофе. В теплом помещении парень избавился от шапочки, его светлые волосы беспорядочно рассыпались по плечам, и меня опять невольно посетило ощущение, что Эйнара занесло в наш мир лишь по чьей-то роковой ошибке. Он не должен был жить в лачуге, ходить в обносках и нервно курить дешевые сигареты из мятой пачки, он был создан для роскоши королевских чертогов в окружении несметных богатств и выполняющих любое желание слуг, но в реальности ежедневно возвращался в древнюю развалюху с видом на кладбище и отрывал от сердца последние деньги, чтобы вопреки моему сопротивлению все-таки купить любимой девушке десерт. Впоследствии, когда Эйнар рассказал мне о своих непростых взаимоотношениях с участковым, я еще более явственно осознала, какой ценой давалось ему выживание в аду «Живых и мертвых» — будучи многократно наслышана о тамошних обитателях, я с легкостью допускала, что парня могли убить или покалечить только за не вписывающую в типичные для криминального района каноны внешность.

На моей памяти Эйнар никогда не опаздывал на встречу, а чаще всего и вовсе приходил раньше меня. Обычно я с разбега взлетала к нему на шею, и висела так, пока парень осторожно не опускал меня на землю, но в присутствии Симки я почему-то не сумела переступить через неуместную зажатость даже после того, как мы поравнялись с Эйнаром. Парень сразу почувствовал мое напряжение и замер в полушаге от нас с Симкой, также не предпринимая никаких активных действий. Неизвестно сколько бы мы играли в молчанку, если бы инициативу не взяла на себя отродясь не лезущая за словом в карман Симка.

— Привет, я Сима! — широко улыбнулась моя подруга и уверенно протянула парню руку. Здороваться по-мужски она научилась в Германии, куда ездила в гости к родственникам на летних каникулах. По словам Симки, в Европе рукопожатие в одинаковой степени использовалось для приветствия как мужчинами, так и женщинами, однако у нас в стране данная норма еще не распространилась, и многие до сих пор косились на Симку с недоумением. Вот и Эйнар с прогрессивными тенденциями, судя по всему, знаком не был, и потому Симкин жест поверг его в некоторое изумление, но после недолгих колебаний руку он всё же пожал.

— Эйнар, — лаконично представился парень, и я в бесчисленный по счету раз подумала, какой красивый у него голос, — очень приятно.

— Проводим Симу до торгового центра, — стиснула ладонь Эйнара я, наконец, совладав с оцепенением, — первые дни нам будет лучше возвращаться домой вместе, чтобы родители ничего не заподозрили.

— Ринка тут такую многоходовку намутила, кино снимать можно, — Симка продолжала пожирать парня глазами, но я слишком давно знала свою подругу, чтобы не заметить разочарования в ее взгляде. Похоже, она в упор не понимала, благодаря каким качествам Эйнар умудрился пленить мое сердце, и мне даже стало чуточку обидно. По моему мнению, с Эйнара можно было писать гравюры и ваять скульптуры, а Симка видела в нем лишь бедно одетого парня, заслужившего повышенное внимание только благодаря моим восторженными отзывам.

— Спасибо тебе за помощь, Сима, но лично я считаю, что Рина напрасно всё это затеяла, — не стал скрывать своего отношения к происходящему Эйнар, — я не делаю ничего противозаконного, чтобы прятаться, как преступник… Рина, может быть, мы сейчас развернемся и поедем к тебе? Я сам виноват, что у меня не сложилось общение с твоей мамой, но я должен хотя бы попытаться все исправить.

— Эйнар, нет! — испугалась я, — пожалуйста, не надо! Ты с моими родителями все равно ни о чем не договоришься, а меня тогда точно под три замка посадят и в школу будут под конвоем водить!

–Т ы преувеличиваешь! — убеждённо воскликнул Эйнар, — не понимаю, зачем ты выставляешь родителей какими-то монстрами. Я пока ничего не могу сказать о твоем отце, но твоя мама показалась мне вполне адекватным человеком. Другое дело, что я сам повел себя с ней по-дурацки, но это уже моя вина. А если мы так и будем встречаться тайком, ко мне уже никогда не будет доверия, вот о чем я говорю!

— Я этой упертой уже сколько раз тоже самое талдычу, ноль эффекта! — всецело разделила точку зрения Эйнара Симка, — мы с ней скоро десять лет, как дружим, так я тебе скажу, спорить с ней бесполезно!

— Я это вижу, — невесело усмехнулся парень, — Рина, долго так продолжаться не может. Я не хочу, чтобы твоя семья плохо обо мне подумала, а именно это и произойдет, если мы по уши погрязнем во вранье.

— Не произойдет, — до хруста сжала пальцы Эйнара я, — прошу тебя, давай не будем никуда торопиться…

— Рина, ты заблуждаешься…, — начал было парень, но я мягко закрыла ему рот ладонью. Разумом я отлично понимала, что Эйнар абсолютно прав, но признание его правоты было чревато фатальными последствиями, и я изо всех сил цеплялась за иллюзию хрупкого равновесия.

— Подождем немного, а потом посмотрим, ладно? — скрепя сердце предложила компромиссный вариант я, тайно подразумевая, что нет ничего более постоянного, чем временное.

— Не дольше пары дней, — неохотно кивнул Эйнар, — я обещаю, что больше не заставлю тебя за меня краснеть.

— Это мне пришлось краснеть за маму, — я остановилась у входа в торговый центр и полушепотом обратилась к подруге, — Сим, ну, извини, мы же договаривались, да?

— Без проблем! — откликнулась Симка, — желаю вам приятно провести вечер вдвоем, встречаемся под часами, а я пошла по бутикам прошвырнусь…

— Здорово иметь такую подругу, которая за тебя в огонь и воду пойдет! — не без восхищения заметил Эйнар, — только неудобно как-то тебя одну оставлять…

— А ты завтра своих друзей с собой бери! — предложила Симка, поправляя за спиной рюкзак, — тогда и я не заскучаю.

— Не уверен, что тебе будет интересно с моими друзьями, — сходу остудил Симкин пыл парень, да и друзьями этих людей назвать сложно, потому что…

— Эльф! — не дал закончить фразу, внезапно раздавшийся позади нас женский голос, — пацаны, смотрите, это же Эльф!

Мы синхронно обернулись, как по команде, и перед нашими глазами предстала разношерстная компания, состоящая из молоденькой девушки, по виду моей ровесницы, и двоих парней постарше. От парней в практически одинаковых черных пуховиках и низко надвинутых на лоб шапках буквально веяло агрессией, а девушка была одета так, будто недавно ограбила секонд-хенд и напялила на себя всё, что более или менее подошло по размеру, напрочь позабыв о сочетаемости фасонов, цветов и фактур.

— В натуре, Эльф! — хрипло подтвердил плотный, невысокий парень бандитской наружности, и на меня пахнуло свежим алкогольным амбре, — оба-ёба, братан, а чё у тебя тут за движуха намечается? Ну ты, вообще молоток! Зырь, Калаш, какие чиксы с ним клевые!

— Остынь, Филин, такие телочки с тобой даже на одном поле срать не сядут, — невзирая на то, что незавидные шансы своего приятеля Калаш охарактеризовал с использованием художественных приемов, симпатии он у меня тоже не вызвал — долговязый, нескладный, с острым небритым подбородком и тяжелым взглядом глубоко посаженных глаз, парень непроизвольно внушал подспудный страх. Такие личности никогда не лезли в драку и не вступали в открытую конфронтацию, но запросто могли либо крупно подставить противника, либо подкараулить его в темной подворотне и под покровом ночи нанести дюжину вероломных ударов. Исходящий от Калаша запах свидетельствовал, что он, как и Филин, успел принять на грудь, и, хотя мы столкнулись на оживленной площадке возле торгового центра, я никак не могла избавиться от нарастающего чувства дискомфорта.