Княжий сын. Отцовский меч

Наиль Выборнов, 2021

Олег – сын лекарки, всю жизнь проживший под крылом матери. Он не знает своего отца, он не бывал в других краях. И, кажется, вся жизнь так и пройдет в маленьком селе на Брянщине. Но все меняется когда в селе появляется таинственный старый воин. Седой дружинник рассказывает Олегу, что его отец – легендарный Орловский князь, объединивший под своей властью пять крупнейших княжеств. Перед сельским парнем открывается головокружительная перспектива, однако есть проблема. Олег – бастард, а отец, который мог бы признать его, погиб при весьма подозрительных обстоятельствах. Собрав друзей, Олег отправляется в рискованный и трудный поход за троном своего отца. Надежды доказать свои права почти нет, но разве может это остановить юных авантюристов, снедаемых жаждой приключений? Меч князя Кирилла вновь покинул ножны, чтоб юный наследник мог вернуть себе то, что принадлежит ему по праву рождения.

Глава 4

Брянское княжество. Васильево село. Ранняя осень 54-го года от Последней Войны.

Лежа в постели тем же вечером, я успел пожалеть о том, что все-таки сказал ему это. Проворочался всю ночь, все думая о том, какой же я дурак, и заснул только под самое утро. Но слова оказались произнесены, и обратно их было уже не загнать.

Впрочем, тренировки в тот же день мы не начали. Старый солдат предложил мне помочь ему с готовкой ужина. В четыре руки мы быстро распотрошили очередного принесенного им глухаря, нарезали овощи и приготовили на костре суп. Потом убирались в доме, приводили избу в порядок, а старик заставил меня еще и материнские лекарские запасы перебрать.

А вот на следующий день Игнат разбудил меня ни свет, ни заря. В буквальном смысле — солнце еще не встало, и на Восходе пробивались только первые, ярко-розовые лучи солнца. Он понажимал на места переломов, сдавил мою грудную клетку и, удостоверившись, что ничего не болит, заявил, что я полностью здоров, после чего приказал идти за ним.

Стоило нам покинуть подворье, как старик, не давая никаких объяснений, развернулся и достаточно резво припустил в сторону холма. Естественно, что пришлось бежать за ним. Прямо как есть, в ночной рубахе, портках и босиком.

Примерно на полпути к вершине я почувствовал, что задыхаюсь. Пусть до зимы было еще довольно далеко, но воздух за ночь остыл и сейчас обжигал холодом глотку. Усугублялось все тем, что дорога нещадно пылила под ногами бегущего впереди Игната, а мне приходилось глотать всю эту пыль. А каждый раз, когда я пытался догнать старика, чтобы побежать рядом, он только увеличивал темп, без особого труда снова отрываясь от меня.

Когда мы поднялись на холм, я понял, что сейчас умру. В левом боку кололо, сердце бешено колотилось, а мышцы ног словно свело судорогой и никак не отпускало. Я, конечно, знал, что в плане выносливости мне далеко до десятника князя Кирилла, тем более, что я только восстановился после болезни, но он ведь был уже стар! Тем не менее, дед не выказывал никаких признаков усталости: он стал огибать каменную чашу и старый дуб, по-видимому, планируя сделать вокруг него круг. Я, естественно, стал повторять за ним, уже осознавая, что одним кругом тут не обойдется.

Навернув пять кругов вокруг источника, старик побежал вниз с холма, но не в сторону деревни, а в противоположную, где раскинулась небольшая рощица. Я только крякнул от неожиданности, но выбора не было — пришлось бежать следом. На этот раз по высокой траве.

С одной стороны, было легче, потому что путь вел нас с горы, и ноги не так уставали, но с другой, трава больно впивалась в тело, и я то и дело спотыкался о валяющиеся среди нее камешки. Дед, как будто не замечал этого, просто бежал напролом, приминая густую поросль. А ведь ему, наверное, еще и сложней, он-то первым бежит…

Остановились мы у самой опушки рощицы. К моему удивлению место оказалось подготовленным: трава на круглой площадке диаметром шагов в двадцать была тщательно скошена, но лежала тут же, будто специально, чтобы мягче было. А чуть дальше в лесу, между двумя близко стоящими деревьями и вкопанными в землю столбами висело полотнище. Под наклоном, чтобы вода стекала.

Там же, с одной из веток свисал мешок, явно набитый чем-то тяжелым, вроде песка. К еще двум столбам были прибиты железные крюки, в которых лежало короткое копье. Чуть в стороне, на открытом месте, был вбит еще один столб, потолще, но без коры. Зато на нем углем были нарисованы какие-то метки. Он что тут идола поставил?

Еще я заметил два тюка на поддоне под навесом и несколько самого обыкновенного вида палок. Да уж. Старик неплохо подготовился.

Скошенная трава вызывала у меня недоверие. Змеи тут в окрестностях водились: ужи, полозы и гадюки. И если первые два вида были неопасны, то гадюка могла и покусать, если на нее наступить. А никак тут в траве кто-то ползает?

— А змей тут нет? — спросил я, остановившись на краю площадки.

— Нет, — ответил Игнат. — Я здесь чеснок разбросал, они запаха не любят. Завтра свежего принесем, раскидаем. Да и через неделю уже Воздвиженье, они в этот день в спячку залегают, можно будет не бояться.

— Фух, — вздохнул я, прошел дальше и остановился, прислонившись к дереву. Сердце, казалось, покинуло грудную клетку и стучало уже где-то в горле, дышать было просто невозможно. — Ну ты и даешь, я даже не ожидал… У тебя попить тут нету?

— Есть, — кивнул старик, который в отличие от меня не остановился, а принялся вышагивать туда-сюда, будто мерил выкошенную площадку шагами. — Но я не дам.

— Это почему? — возмутился я.

— А нельзя, — спокойно ответил Игнат. — Вот лошадь, запаренную после скачки, поить нельзя. И человеку после бега или боя пить не надо, пока не отдышится. И ты пройдись, не подпирай дерево, оно без тебя не падало, и сейчас не упадет. Понял?

— Понял, — с готовностью ответил я и принялся, подражая деду, бродить по площадке. — Учеба началась. Лошадь запаренную не поить. Человеку после бега не пить. Запах чеснока от змей помогает.

— Учеба, — усмехнулся тот. — Это еще не учеба даже, это каждый знать должен, если в голове хоть что-то есть. Ну-ка ответь мне: почему мы сюда пришли?

— Так заниматься, — уже почти нормальным голосом ответил я. Похоже, рецепт деда пройтись после пробежки помогал.

— Я спросил почему, а не зачем. Почему тут, а не в деревне.

— Ну, — я огляделся вокруг.

Эта холстина, она ведь явно маслом пропитана, чтобы воду не пропускать. Видно, что Игнат устроил эту площадку заранее, возможно даже, что еще когда я валялся без сознания… Хотя вряд ли, он же не был уверен, что я выживу, а, значит, зря силы тратить не стал бы. С другой стороны тогда, он был уверен, что я соглашусь на его предложение? Интересно.

— Потому что деревья тень дают, — нашелся я с ответом. — Не жарко будет и солнце голову не напечет.

— Осенью-то? — во взгляде старика читалось сомнение. И скорее всего, сомневался он в моих умственных способностях. — Хотя, тут ты прав, до дождей еще далеко. А еще зачем?

— Из деревни не видно.

— Вот, — кивнул он, на этот раз с несомненным одобрением. — Из деревни не видно. А на источник, ваш, как я заметил, никто особо не ходит, люди в основном из колодца воду берут. Если б мы у дома твоего тренировались, то вопросы пошли бы. А то вообще кто-нибудь испугался, чего это мы схватились друг с другом.

— Игнат, — меня как ударило что-то. — Так, может, ты и друзей моих будешь учить? Они бы со мной пошли. Да мы и тренироваться вместе могли бы, между собой драться.

— Приятелей твоих? — старый солдат нахмурился. — Я-то могу, или Витальку попросить можно, мне он не откажет. Только ты послушай сначала. Парней из деревень так и так набирать придется, потому что хорошие воины свободными не бывают. Они либо в наместничьих дружинах, либо в бандах. Можно, конечно, и с кем-нибудь из атаманов сговориться, но ты сам такую ватагу сдержать не сможешь, и… Сам понимаешь, короче. А насчет друзей… Нам драться придется не единожды, а это кровь, смерть. И выживут не все.

— Понимаю, — я кивнул.

— Ну что, отдышался? — спросил он. — Я тебя пожалел сегодня, думаю, ты еще от ранения не совсем оправился. Но завтра побежим в полную силу уже, ты первым, понял?

Пожалел? И это называется пожалел? Да у меня чуть сердце не выскочило, пока мы бежали! Да уж, похоже, я обрек себя на каторжный труд.

Впрочем, как говорила мать, без труда не вытащишь и рыбку из пруда…

Тем временем старик вернулся из-под навеса и протянул мне два длинных и узких куска полотнища, похожих на те, которыми мы перевязывали мне сломанные ребра. Показал, как перематывать ими руки от костяшек пальцев до середины предплечья. Дождался, пока я замотаю кулаки, проверил, все ли я сделал правильно, потом быстро перевязал свои. Скинул рубаху, жестом показал, чтобы я сделал то же самое. Я повесил свою на низко висящий сук — просушиваться, а то подмышками и вокруг шеи выжимать можно.

Посмотрел на тело Игната. В нем с первого взгляда угадывался воин: под небольшим слоем жира вполне отчетливо было видно развитые мышцы, а на груди и левом плече бугрились уродливые шрамы. Впрочем, не мне было об этом судить: у самого через всю грудь проходят рубцы, оставленные когтями волкулака.

На шее у него висел кожаный шнурок, а на нем болтался небольшой крестик. Так что это, мне тогда не послышалось, он действительно из поклонников мертвого бога? И как же тогда его князь у себя терпел? Да и вообще, многие мертвобожников не любят, хотя, говорят, где-то на Восходе есть целая крепость, где только они и живут…

— Давай, — сказал старик, отвлекая меня от мыслей. — Покажи, что умеешь.

За свою жизнь я, конечно, несколько раз дрался со сверстниками и вполне неплохо себя показывал. Но отпетым драчуном, конечно, назваться никак не мог. Тем более, что мать постоянно твердила, мол, лучшая битва — это та, которой не было. К тому же — одно дело схватиться с такими же деревенскими пареньками, а другое — с опытным воином.

Да и непривычно это было: сходу лезть в драку. Обычно это получалось не так, нужно было потолкаться, раззадорить друг друга обидными словами, а уже потом начинать дело. Вот и сейчас я стал медленно обходить поляну по кругу, думая, с какой стороны лучше напасть на Игната.

Но тот ждать не стал. Старый солдат молниеносным движением сорвался с места, и не успел я моргнуть, как он уже врезался в меня всем своим весом. Что-то ударило по ногам, и я свалился на землю, но благодаря мягкой траве не зашибся.

Впрочем, если б не успел отреагировать и не перекатился в сторону, то и это не помогло бы, потому что Игнат, не давая мне подняться, нанес добивающий удар пяткой. Не знаю, остановил бы он свою ногу или сломал бы мне ребра во второй раз, но я предпочел не проверять, перекатился еще раз и кое-как поднялся, разорвал дистанцию и встал в стойку.

— Враг не будет ждать, пока ты ударишь, — Игнат даже не поднимал руки. Похоже, он был уверен, что успеет отреагировать на любую мою атаку. — Поэтому ты должен быть первым. Заставь врага потерять равновесие, сбей на землю, а потом добивай. Просто и эффективно. Давай!

Я бросился вперед, собираясь всем телом врезаться в Игната и своим весом сбить на землю. От выброшенного вперед кулака я увернулся, отскочив в сторону, а вот от подсечки уже нет, и опять грохнулся на землю. Понимая, что сейчас произойдет, я снова откатился в сторону и встал. Тело уже было покрыто царапинами от сухих стеблей, а дыхание снова сбилось, будто и не отдыхал.

— Бой — это в первую очередь не кто кого кулаками перемашет, а битва умов, — продолжил наставительным тоном старик. — Если враг у тебя в голове, если он знает, что ты сделаешь, то ты заранее проиграл. Действуй непредсказуемо.

Надо было продолжать, несмотря на усталость. Я снова поднялся, выставил перед собой кулаки и пошел на сближение. Махнул рукой, имитируя удар и, когда дед повелся и выставил вперед предплечье, обхватил его туловище руками и попытался завалить на землю.

Я давил всем весом, пытаясь опрокинуть старика через выставленную ногу, но тот каким-то неуловимым движением стряхнул с себя мои руки, схватил меня за плечо, вывернул так, что сухожилия захрустели, и резким толчком опрокинул на траву.

— Да ты больше просто и сильнее, — не удержавшись, выкрикнул я.

— А ты думаешь, что жизнь тебе будет соперников по силам подбирать? — ехидно поинтересовался Игнат. — Вставай и дерись. Или скажи, что не будешь, тогда можешь забыть о княжеском столе и идти к Оксане. За свиньями дерьмо прибирать.

Он и об этом знает? И когда успел?

Внутри меня будто что-то закипело. Нечто похожее я ощущал, когда бежал к холму той злополучной ночью, которой в деревню пришел волкулак. Ценой большого усилия мне удалось подавить в себе гнев и собраться. Я вскочил и двинулся к старику, медленно огибая его по кругу. Он спокойно повернулся за мной, и тогда я атаковал: выбросил по широкой дуге левую руку и тут же без замаха ударил правой, рассчитывая, что вот-вот мой кулак встретится с его носом.

Левая рука наткнулась на жесткий блок, правую Игнат без затей перехватил, хлестнул меня по щеке и тут же долбанул открытыми ладонями по ушам. В голове будто что-то взорвалось, и я без всякого участия с стороны старика опрокинулся на пятую точку.

— Ну и последнее: нельзя брезговать подлыми приемами, — услышал я сквозь звон в ушах. — Жизнь — не соревнование, здесь правил нет, и кто победил, тот и прав. Поднимайся, на сегодня хватит. Ты слабый и мелкий. Но как силы набраться, я тебе покажу.