Космические истории

Мюррей Леинстер, 2023

Легкие и юмористические истории о приключениях в космосе и об инопланетянах, посещающих Землю.

Никто не видел корабль

Посадка корабля Кул-Эн, крошечного летательного аппарата не более пятнадцати футов в диаметре, прошла совершенно незамеченной, как и предполагал его оператор. Конечно, он был вооружен, но его целью не было уничтожение. Если бы этот корабль, весь экипаж которого состоял из одного представителя, успешно выполнил свою миссию, тогда появился бы огромный корабль, уничтоживший все население городов прежде, чем кто-либо заподозрил бы опасность.

Но этот одинокий Кул-Эн искал сложное гормональное вещество, которое, по мнению медицинской науки, теоретически должно было существовать, но молекулу которого даже Кул-Эн не мог синтезировать напрямую. И все же его нужно было найти, причем в огромном количестве; как только оно будет обнаружено, проблема его получения будет решена, и за этим будут стоять ресурсы всей расы. Но сначала его нужно было найти.

Крошечный корабль, предназначенный для исследования Солнечной системы в поисках гормона, пожелал остаться незамеченным. Его миссия по обнаружению должна быть выполнена, по возможности, в тайне. Во-первых, желаемый гормон был бы разрушен при контакте с обычным лучом лучевой пушки Кул-Эн, так что обычные методы защиты зоологических образцов были бы невозможны.

Корабль мигом возник в пустом космосе, недалеко от Нептуна. Он направился к этой холодной планете, повисел над ней и решил не приземляться. Он устремился внутрь, к Солнцу, и ненадолго коснулся Ио, но не обнаружил там никакой жизни. Он упал в атмосферу Марса и не поднимался снова в течение целой недели, но растительность на Марсе скудная, а животные — всего лишь выродившиеся остатки некогда специализированных форм. Корабль приблизился к Земле, долгое время легко парил на самой границе атмосферы и, несомненно, выбрал точку приземления по причинам, которые казались разумными его пассажиру. Затем он приземлился.

Он действительно коснулся Земли ночью. Там не было ракетного двигателя, который привлек бы внимание, и к рассвету он был хорошо замаскирован. Только одно живое существо видело, как он приземлился, — горный лев. Тем не менее, к полудню скелет льва был дочиста обглодан канюками, а муравьи убирали за ними. И Кул-Эн на корабле был чрезвычайно доволен. Туша, прежде чем быть брошенной канюкам, была изучена с невероятной компетентностью. Нервная система льва — особенно масса тканей в черепе — несомненно, содержала либо сам желаемый гормон, либо что-то настолько близкое к нему, что его можно было модифицировать и вырабатывать гормон. Оставалось только выяснить, насколько большие запасы этого драгоценного материала можно найти на земле. Было невозможно уничтожить группу животных — скажем, местной цивилизованной расы — и исследовать их тела, потому что гормон был бы разрушен оружием, которое позволяло его искать. Таким образом, оценка имеющихся источников должна была бы производиться путем выборки. Кул-Эн на корабле приготовился взять пробы.

Корабль приземлился в холмистой местности примерно в сорока милях к югу от Энсенада-Спрингс, национальной лесной территории, на которой после бесконечной волокиты владельцам овцеводческих ранчо были предоставлены права на выпас скота. В радиусе десяти миль от спрятанного корабля водились кролики, птицы, олени, койоты, пара волков, различные бурундуки, полевые мыши, возможно, целых три или четыре горных льва, одно стадо из двух тысяч овец, один человек и одна собака.

Этим человеком был Антонио Менендес. Он был старым, немытым и невежественным, и официально считался пастухом овец. Собакой был Салазар, сомнительного происхождения, но вполне достойный пес, который действительно заботился об овцах и знал свое дело; он был покрыт шрамами от сражений, проведенных в их защиту. Он был неутомимо заботлив к мохнатым недоумкам, находившимся на его попечении. Бывали целые часы, когда он не мог найти времени почесаться из-за своих обязанностей. Он испытывал к Антонио умеренную симпатию, но знал, что этот человек на самом деле не разбирается в овцах.

Помимо этих существ, среди которых Кул-Эн ожидал найти свои образцы, там были насекомые. Этим, однако, крошечный инопланетянин пренебрег. Было бы непрактично получать какое-либо большое количество искомого вещества из таких маленьких организмов.

К вечеру следующего дня после приземления дверь корабля открылась, и исследователь выехал на транспортном средстве, специально предназначенном для взятия проб на этой планете. Машина выехала, встала на задние лапы, закрыла дверцу и откинула назад кусты, чтобы скрыть ее. Затем она двинулась прочь легкой кошачьей походкой горного льва. На расстоянии двух футов это был горный лев. Это была великолепная работа по производству устройства, которое могло бы переносить исследователя с небольшим телом по незнакомому миру, не вызывая подозрений. Исследователь устроился в маленькой каюте, занимавшей то пространство — в имитаторе льва, — которое раньше занимали легкие настоящего льва. Мех дубликата был убедителен; его глаза были превосходны, в них находились сканирующие ячейки, которые могли использовать все, что угодно, от ультрафиолета до инфракрасного излучения. Его когти были выдвижными и сделаны из пластика, который был прочнее и острее, чем оригинальные львиные когти. У него было и другое оборудование, включая оружие, против которого не могло устоять ничто на этой планете, и для отбора зоологических образцов у него было одно замечательное преимущество — в машине не было животного запаха; все это было сделано из металла и пластика.

В первую ночь его скитаний ничего особенного не произошло. Исследователь полностью ознакомился с тем, как работают органы управления машиной. Искусственный лев, конечно, был значительно мощнее животного. Он мог совершать прыжки, которые не смогло бы повторить ни одно простое существо из плоти и крови; его балансировочные устройства вызывали восхищение; естественно, он был невосприимчив к усталости. Кул-Эн, находившийся внутри, был доволен проделанной работой.

В ту ночь Антонио и Салазар уложили своих овец в естественном амфитеатре, и Антонио крепко спал, похрапывая. Он был очень суеверным старым человеком, поэтому носил различные амулеты квазирелигиозного характера. Салазар просто повернулся три раза и заснул. Но в то время как человек крепко спал, Салазар часто просыпался. Однажды он резко проснулся от испуганного блеянья ягнят. Он встал и подбежал, чтобы убедиться, что все в порядке, подозрительно понюхал воздух. Затем он вернулся, почесал там, где его укусила блоха; укусил и покусывал в том месте, куда его лапы не могли дотянуться, и снова заснул. В полночь он сделал четкий круг вокруг своей стаи и с удовлетворением вернулся ко сну. Ближе к рассвету он подозрительно поднял голову, услышав вой койота, но вой был далеко. Салазар дремал до рассвета, потом встал, встряхнулся, хорошо потянулся, хорошо почесался и был готов к новому дню. Мужчина проснулся, тяжело дыша, и приготовил завтрак; казалось, что обычный порядок вещей останется неизменным.

Какое-то время так оно и было; на корабле, конечно, не было никаких помех. Маленький серебристый сосуд был надежно спрятан. Внутри был крошечный мерцающий огонек — размером с булавочную головку, — который постоянно колебался и менял цвет там, где перед ним разворачивалось что—то вроде ленты. Это было записывающее устройство, записывающее все, что видели глаза блуждающего псевдо-горного льва, и все, что слышали его микрофонные уши. Там был запас химиката для очистки воздуха, который продолжал самовосстанавливаться с помощью воздуха, поступающего через небольшую вентиляционную щель. Он избавлялся от углекислого газа и создавал запас кислорода, готовый к дальнейшему путешествию.

Конечно, муравьи исследовали всю внешнюю часть космического корабля, а некоторые проникли внутрь через вентиляционное отверстие. Они начали вытаскивать какие-то интересные, хотя и новые продукты питания, которые нашли внутри. Несколько очень крошечных жуков отправились на разведку, и одна разновидность обнаружила, что химикат для очистки воздуха освежает. Большое количество этого вида жуков переселилось сюда и начало создавать большие семьи. Крошечный мотылек тоже щедро ронял яйца в похожее на гнездо пространство, в котором исследователь Кул-Эн обычно отдыхал во время космического полета. Но на самом деле ничего не произошло.

Только поздним утром. Прошло два часа после завтрака, когда Салазар обнаружил следы горного льва, который не был горным львом. Он нашел убитого кролика. После того как он был убит, его очень осторожно вскрыли, разложили различные внутренние органы для исследования и детально изучили нервную систему. В частности, его мозговая ткань была самым тщательным образом препарирована, так что количество определенного сложного гормона, обнаруженного в ней, можно было рассчитать с точностью. Кул-Эн в облике льва был чрезвычайно рад обнаружить искомый гормон у другого животного, кроме горного льва.

Работа по вскрытию была идеальной анатомической демонстрацией; ни один преподаватель анатомии не справился бы лучше, и немногие нейрохирурги смогли бы так же хорошо работать с мозгом. На самом деле это была идеальная лабораторная работа, выполненная на плоской скале посреди овечьего пастбища и должным образом воспроизведенная на пленке при мерцающем, меняющем цвет свете. Воспроизведение, однако, было не так хорошо, как следовало бы, потому что затем лента была покрыта маленькими муравьями, которые сочли ее покрытие приятным на вкус и пытались счистить его.

Салазар увидел кролика. Вокруг него жужжали мясные мухи, а канюк неохотно улетал прочь из-за его приближения. Салазар рявкнул на канюка. Антонио услышал лай и прибежал.

Антонио был старым, суеверным и немытым. Он пришел, пыхтя, в сопровождении мух, которые не доели остатки его утренней трапезы, которые он уронил себе на жилет. Салазар завилял хвостом и залаял на канюка. Кролик был аккуратно расчленен, но не съеден. Порезы, которые вскрыли его, были нанесены ножом или скальпелем. Это не была, определенно не была работа животного. Но там были следы горных львов, и больше ничего. Более того, каждый из следов принадлежал задней лапе! Настоящий горный лев ест то, что поймает; он не встает на задние лапы и не препарирует жертву с научной точностью. Ничто земное не могло этого сделать!

Глаза Антонио выпучились. Он мгновенно подумал о магии, Черной магии. Он не мог представить себе препарирование в духе научного исследования; для него все, что убивало, а затем действовало подобным образом, могло исходить только от дьявола.

Он ахнул и убежал, пронзительно крича. Когда он пробежал добрую сотню ярдов, Салазар догнал его, очень удивленный. Он догнал своего хозяина и пошел вперед, чтобы посмотреть, что так напугало этого человека. Он сделал заходы направо и налево, затем добросовестно обошел все стадо, находящееся под его опекой. Вскоре он вернулся к Антонио, высунув язык, чтобы заверить его, что все в порядке. Но Антонио уже собирал вещи трясущимися руками и с мокрым от пота лбом.

Ни в коем случае соседство горного льва не желательно для человека со стадом овец. Но это был не обычный горный лев. Ведь Салазар — честный, добросердечный Салазар — не учуял горного льва по этим следам. Он бы громко упомянул об этом, если бы знал, так что это было за гранью природы. Лев был не выдумкой, мысли Антонио обратились к тиграм-оборотням, львам-призракам и настоящим индейским дьяволам. Он собрал вещи, а Салазар тем временем вычесывал блох и недоумевал, в чем дело.

Они привели стадо в движение. Овцы предпринимали идиотские попытки рассеяться и спокойно пастись там, где они были. Салазар собрал их и погнал дальше. Это была тяжелая работа, но даже Антонио помогал с неистовой энергией, что было необычно.

Ближе к полудню, в четырех милях от их бывшего пастбища, со всех сторон их окружали горные вершины. Некоторые из них были покрыты снежными шапками, и повсюду открывались бескрайние дали. Там действительно было очень красиво, но Антонио этого не заметил; Салазар снова наткнулся на канюков. Он прогонял их громким лаем от трапезы, которую они неохотно делили с мухами и муравьями. На этот раз это был не кролик, а койот. Он был убит и самым тщательным образом разобран на части, чтобы с первого взгляда получить всю важную информацию о роде canis, виде latrans, в лице взрослого самца койота. Это был самый поучительный экспонат; он убедительно доказал, что существовал третий тип животных, структурно отличающийся как от горных львов, так и от кроликов, у которых был один и тот же общий тип нервной системы, с массой нервной ткани в одном большом массиве в черепе, нервная ткань которого содержала такой же высокий процент желаемого гормона, как и в предыдущих образцах. Если бы это было зафиксировано крошечным цветным огоньком на спрятанном корабле — пламенем теперь восхищались маленькие красные жучки и крошечные паучки — это было бы доказательством того, что Кул-Эн найдут на Земле достаточные запасы сложного гормона, от которого теперь зависело благополучие их расы. Некоторые представители расы Кул-Эн, действительно, не стали бы заглядывать дальше. Но выборка, которая включала только три отдельных вида, не давала никаких доказательств их распространенности. Этого было недостаточно; существо в синтетическом горном льве отправилось на поиски дополнительных доказательств.

Антонио едва ли был способен догадаться о чем-либо подобном. Салазар подвел его к туше койота; она была аккуратно разрезана пополам вдоль грудинки. Одна половина туши была оставлена нетронутой; другая половина была полностью анатомирована, а мозг был красиво препарирован и разложен для измерения. Антонио опять увидел только отпечатки лап горного льва, и его буквально парализовал ужас.

Конец ознакомительного фрагмента.