Плохие бабочки Лизель

Мэри Бланш (2024)

Лизель ни к чему не относится серьезно, помимо музыки. Особенно к чувствам и любви. Это игра. По ее же правилам. Что если пригласить сыграть в эту игру школьного учителя истории? Что было между ними? Была ли это вообще история любви? Если да, то для кого?

2 Глава

Лизель спускается по лестнице в кофейню, где Хасан отдает айс-кофе покупателю. Колено чуть побаливает из-за вчерашней ситуации, да и она сама еще толком не выспалась: разница во времени дает о себе знать. В Берлине сейчас только одиннадцать вечера, как в Сеуле уже семь утра.

— Доброе утро, — слышит она голос друга. Он улыбается и поправляет темно-коричневый фартук, который ему очень к лицу.

Лизель уже не особо помнит, как он выглядел в детстве, но сейчас уверена: он смог бы стать моделью, сниматься в рекламе духов или нижнего белья.

У Хасана темного цвета волосы, передние пряди которых красиво спадают ему на лоб. Карие глаза, которые иногда кажутся вовсе черными. Ну и идеально пухлые губы. Когда они гуляли на день независимости, Лизель приметила, что ему очень идет черный цвет.

Она еще не привыкла к общению на корейском, что хотела поздороваться на привычном немецком. Корейский ей не чужой язык, просто общалась она на нем только с отцом, а вне дома всегда был немецкий. Размышлять в уме на двух языках круто, но иногда сбивает с толку.

— Привет, — машет рукой и поправляет портфель за спиной

— Ты плакала? — удивляется Хасан и пока он не стал паниковать, подруга объясняет:

— Нет. Просто надела линзы. С утра это сложно и глаза слезятся.

Хасан кивает, переваривая услышанное, а через секунду дает вещь, о которой вспомнил.

— Банановое молоко. Помнишь, в детстве моя мама нам часто их давала.

Лизель улыбается и, увидев небольшого размера бутылочку в комплекте с трубочкой, вспоминает детство, где еще слышится голос матери.

— Спасибо. Сегодня я приду раньше и сразу возьмусь за работу.

— Не беспокойся. Пей молоко, набирайся сил перед уроками. И надеюсь, твое колено не болит.

— Уже лучше.

В кофейню заходят два посетителя, Лизель прощается и выходит на улицу, где люди уже мчатся по делам, а солнце только собирается взойти.

***

Лизель не любит, когда ее отвлекают от музыки. Если она сняла наушники, то человек должен быть благодарен. Именно это она хочет сказать Лин, подбежавшей с криками во дворе школы.

— Привет, Лизель! — Она пытается отдышаться и улыбается, показывая свои белоснежные зубы.

— Как ты? Надеюсь, тебе комфортно у нас, и ты привыкнешь.

За пару дней, что Лизель познакомилась с Лин, она поняла, что эта девушка очень любить говорить. Лин очень милый человек, ей не хватает только нимба над головой, чтобы казаться самым невинным человеком. И их дует, по мнению Лизель, будет странным, а может и опасным: Лизель слишком жесткая, Лин милая и, возможно, ранимая. Каждое ее слово девушка будет воспринимать близко к сердцу.

Лизель выбрасывает бутылочку из-под молока в урну и натянуто улыбается.

— Все хорошо, Лин. Со временем я привыкну. Все же начальную школу я окончила в Корее.

Она широко улыбается, поправляет свое каре, которое ей очень идет, и поворачивает голову в сторону входа, откуда видно парня в инвалидном кресле. Парню помогает мужчина, в то время как ученики бесстыдно таращатся на эту сцену.

— Кто это? — интересуется Лизель.

— Тот еще тип. Имени не помню, но в прошлом семестре он изнасиловал девушку из параллельного класса, а после кто-то отлично отомстил, что он ходить вряд ли сможет. Ну он и ушел из школы.

— Ясно. Чертов отброс. Его жизнь уже никчемна.

— Думаешь, он не сможет ходить? — с интересом спрашивает староста, пока они медленным шагом добираются к лестницам школы.

— Даже не в этом дело. Если бы он ходил все равно был никчемным. Но сейчас он инвалид, это вдвойне показывает, какая у него никчемная жизнь и никакой другой у него не будет.

Лин молчит и кивает в ответ, переваривая в уме слова.

— Кто еще, по-твоему, входит в критерии «никчемных»? — интересуется девушка, развернувшись к Лизель лицом.

— Те, кто неправильно показывают феминизм.

— Такие есть? — удивляется она.

— Конечно. Помнишь, вчера мы в кафе увидели очень толстую иностранку, которая заказала еще парочку калорий для своего бедного организма?

Лин кивает.

— Она явно кричит на каждом шагу, что это ее тело. Или типичное «Принимайте меня такой, какая я есть». Все эти тупые лозунги говорят о том, что ей просто лень заботиться о себе и она прикрывается этими фразочками, явно думая, что она хороший пример феминизма. Ей наплевать на свое тело, она ищет классные заведения, чтобы нажраться, пока ее сердце не отказало, а я бы посоветовала ей заранее поискать вместо этого гроб ее размера.

Девушки доходим до лестницы и Лин снова разворачивается к девушке.

— Я даже не думала об этом, — снова улыбается она — Увидимся в классе, — кричит и поднимается по лестнице.

Вздохнув весенний воздух, Лизель тоже поднимается по лестнице и неожиданно замечает знакомое лицо на школьной парковке. Ах, это тот гад, что сбил ее вчера! Лизель пожалела, что выбросила бутылочку в урну. С удовольствием бы швырнула ему прямо в лицо.

Не зная, помнит ли он ее, но Лизель быстро поднимается по лестнице, заходит в школу, где сталкивается с одним из учителей и совершает поклон, извинившись. Женщина улыбается и говорит, что директор просит зайти к себе и она как раз собиралась ее проводить.

***

— Так ты уже освоилась? — милый голосок директора Ок Чан Ми заставляет ученицу развернуться к ней, прекратив смотреть на улицу через жалюзи, из которых пробивается тонкий луч света, окрашивая ее руки в желтую полоску.

— Недели недостаточно, но меня хорошо приняли в классе.

Женщина поправляет свои рыжие локоны и убирает какие-то документы в угол стола.

— А вы давно знакомы с моим отцом? — Лизель задает вопрос спокойным голосом, но смущает директора этим. Лизель нравится, что она поставила директора в неудобное положение.

— Мы с твоим отцом учились вместе в старшей школе. Иногда видимся, когда бываю в Германии.

Медленными шагами Лизель подходит к двери и бросает напоследок:

— Ммм… а я думала, вы спите с ним… ну, когда бываете в Германии, конечно же.

Женщина не успевает отчитать ее, сказать что-то в ответ.

Лизель перебивает:

— Я пойду, не хочу опоздать на урок, — поклонившись и улыбнувшись, выходит из кабинета.

***

Девушка заходит в класс, когда звенит звонок и садится на свое место (ее очень радует тот факт, что парты одноместные. Не любит сидеть с кем-то).

— Что с твоим коленом, Лизель? — из парты напротив доносится голос Лин. Кажется, ее колено стало каким-то достоянием общество.

— Чуть не сбили на мотоцикле. Кстати, этот кто-то из нашей школы.

— У нас в школе только Джин Хо обожает мотоцикл. Он из параллельного, — неожиданно отвечает парень, который сидит впереди Лизель. Она не припоминает, чтобы видела его раньше в классе.

Парень сияет зелеными глазами и улыбнувшись, здоровается.

— Джи Вон, но меня все называют красавчик из третьего⁹. Я болел, а Лин уже успела о тебе рассказать.

Лин снова улыбается подруге (она ведь считает Лизель уже подругой), а Лизель полностью разворачивается к парню.

— Так скажи мне, красавчик из третьего, какой у нас сейчас урок? — спрашивает почти шепотом.

Джи Вон негромко смеется, поправляя наиграно свои пряди на лбу, и отвечает:

— История. Учитель Ли очень строгий.

— Я очень люблю историю, — признается девушка.

Перед тем, как учитель заходит в класс, она успевает кое-что дать Джи Вону.

— Держи. Любишь леденцы?

— Не сильно, но возьму, так как он в форме сердца. Скажу, что от поклонницы, — шутит он и забирает леденец.

У Лизель много леденцов. Она их обожает и дает их тем, кто ей приятен. Интересно, она знает, кому достанется последний леденец, что лежит на дне рюкзака?

***

Лизель была лучшей по истории в школе, но сейчас — просматривая учебник по истории Кореи — очень сомневается, что сможет повторить былой успех. Сложно вникнуть, когда не сильно знаком с историей страны (даже если ты там родился), так еще и учитель ходит из стороны в сторону, нервируя девушку.

— Лизель, сядь, пожалуйста, ровно, — обращается к ней учитель Ли.

Девушка поднимает глаза и встречается с обладателем карих глаз. Она вздыхает, слушается, но тихо ругается на немецком, чтобы ее никто не услышал (а если и услышат, не поймут даже). Мужчина благодарит кивком и продолжает урок: раздает тест.

— Хочу узнать, насколько вы хорошо помните программу прошлого года.

«Разве ему не сказали, что я новенькая?!» — думает Лизель.

Класс тесту не радуется, Лизель слышит громкий вздох Джи Вона, который точно не в восторге. Единственное, что замечает Лизель — радость и готовность Лин. По лицу старосты ясно, что она готова и знает все ответы наперед.

До конца урока Лизель смотрит на свой не тронутый чернилами лист. Она может попросить у Лин помощи, а еще имеет право вовсе ничего не писать и принципиально этого не делает. Она новенькая, с чего бы ей это делать?! Он единственный учитель, который забыл обо мне или делает вид, что не знает о моей ситуации?! — возмущается мысленно Лизель и снова шепчет под себя ругательство.

Она поднимает глаза на учителя: он разглядывает свои конспекты, подчеркивая что-то красным маркером. Через секунду он обводит взглядом класс и встречается с холодными оливковыми глазами школьницы. Лизель не отводит взгляд: ей интересно, кто первый проиграет. Она не собирается.

Их соревнование заканчивается спустя минуту и победителем выходит Лизель.

***

Душераздирающий школьный звонок оповещает об окончании урока. Все ученики встают, отдают тест учителю и выходят из класса наружу. Лин сдает тест и сразу же убегает куда-то.

Лизель провожает ее взглядом и ждет, когда опустеет весь класс.

Пока учитель Ли не ушел, она спешит к нему, вручая пустой незаполненный лист.

— Кажется, вы забыли, что я новенькая, — говорит девушка лидерским тоном.

Учитель поднимает взгляд, отрываясь от листов, и будто осознав свою ошибку, тяжело вздыхает.

— Точно! Лизель, верно, ты имела право не заполнять его.

Лизель уже настроилась осудить учителя, показать, что он не выполняет свою работу правильно. И что он забыл о ней. Как и большинство людей в ее жизни.

Рука учителя тянется к ее листочку, что она протянула, но не успевает забрать, как девушка намеренно опускает пальцы, позволяя бумаге упасть на стол.

Это действие заставляет учителя скептически хмыкнуть.

— Лизель, к твоему сведению, в школе не принято нецензурно выражаться.

Бледное лицо Лизель смотрит сосредоточенно, только в углах губ дрожит лукавая улыбка.

— Что простите? — скрещивает она руки на груди.

— Я четко слышал твои выражение на немецком.

Ученица выжидает объяснений.

— Долгое время я работал в Германии и хорошо знаю язык. В следующий раз придержи его, — произносит он на хорошем немецком, отчего по телу ученицы проходят мурашки: ей было неожиданно услышать от кого-то речь на любимом языке.

Лизель хитро щурит глаза. Девушке нравится спорить, а потом выходить сухой из воды. Лизель любит быть победителем.

— А вы в следующий раз будьте профессионалом, знаете свою работу. Вы забылись из-за развода, о котором трепещут учителя? — грубит ему на немецком девушка.

Как быстро ее произношение меняется. Лизель любит немецкий, ей кажется она была рождена именно для этого языка. Ей нравиться ругаться на нем. А общаясь на корейском она, возможно, ведет более милую версию себя, а порой сильно эмоциональную.

Лизель ожидает ответа на провокацию, но у учителя Ли стальные нервы. Он более спокоен, нежели ученица, что стоит перед ним.

Он вздыхает и начинает собирать бумаги со стола.

— Значит, уже все говорят… как быстро все доносится до чужих ушей.

На секунду Лизель становится жалко учителя. Она закусывает губу, думая, что повела себя не нужным образом.

— А вы не слушаете их сплетни. Только вы знаете правду.

Учитель крайне удивляется сменой поведения ученицы: сначала она провоцирует его, а потом поддерживает.

Но он не догадывался, что Лизель, как никто другой знает, что такое сплетни. Она ни раз слышала теории людей почему ее бросила мать: не любила дочь, и решила оставить с отцом; нашла богача и променяла семью на деньги. Сначала ей было неприятно, она плакала по ночам. Но вскоре поняла, что эти выдумки сделают ее слабее. Только Лизель и отец знали правду и этого было достаточно. Через время она об этом могла рассказать близким друзьям. Хасан один из них. Но как бы Лизель не скрывала всю боль, в глубине души она верила в первый вариант: мать бросила не просто из-за дешевой карьеры, а потому что дочь ей была совершенно не нужна.

Уж слишком громко общаются учителя в учительской, куда заходила Лизель перед уроком, чтобы забрать пару учебников у классного руководителя. Все шептались о каком-то учители Ли и его разводе с женой. Теперь, когда Лизель знает о ком речь и, сказав всю правду в лицо учителю, ей становится не по себе.

— Постойте! — останавливает она учителя, когда тот уже поднимается со стола, чтобы покинуть класс.

Лизель подбегает к своему столу и хватает рюкзак. Роясь в глубине рюкзака, она находит то, что так трепетно искала.

— Возьмите. — Она вручает последний леденец в форме сердца и одаривает учителя проницательным взглядом.

Учитель Ли мешкается, думает: взять или нет. В конце концов это просто леденец.

Слабо вздохнув, он протягивает руку, забирает угощение, касаясь кончиком пальца холодных рук ученицы.

Он не успевает ничего ответить, ученица кланяется ему и уходит в коридор, покидая класс.

Примечания

9

Старшая школа в Корее длится 3 года: 10-12 класс. Герои — ученики 3 класса старшей школы, т.е 12 класса.