Душа. Тлеющее сердце

Мария Меркер (2024)

Даше удается преодолеть барьер между мирами. Находясь в Фиэрлоне, где обосновались изгнанные из Дриммора хантеры, она наконец-то узнает правду о том, как погибла Диана. Это влечет за собой необратимые последствия — Даша теряет свою силу и связь с родным домом. Тем временем примкнувший к темным магам Марк снова пытается добраться до Даши, но чего он так отчаянно желает на этот раз, саму героиню или же ее бессмертную душу?

Глава 6. Расплата

Не помню, чтобы мне когда-либо приходилось так крепко цепляться за жизнь, не имея возможности кричать, просить помощи и дать отпор. Он навалился всем весом и душит, вдавливая меня в кровать, в голове бушует паника, страх приближающейся агонии и нехватка воздуха заставляют сердце отбивать бешеный ритм, лицо наливается кровью и горит. Где-то внутри горит отчаянная надежда, что огонь вернется и спасет меня, но этого не происходит. И только когда мое тело обмякает, и я перестаю понимать, что происходит, кто-то врывается в комнату и одним рывком снимает с меня убийцу.

— Олег, Дамиан, кто-нибудь, быстро сюда! — кричит он, повалив парня на пол одним ударом. Это Дэн. Слава богу, это он. Подбегает и наклоняется ко мне.

Я вдыхаю, и боль тут же пронзает горло. Откашливаюсь, хриплю, пытаюсь вдохнуть еще раз. Легкие будто сдавили тисками, и по дыхательным путям течет раскаленное железо. Делаю медленный вдох — становится чуть легче, но мне нужна помощь.

— Твою ж мать, — я не вижу его лицо, но интонация выдает то, как он ужаснулся от увиденного. — Сейчас, моя девочка, подожди, пожалуйста… Олег! Дамиан! — он кричит так громко, что должна была проснуться вся больница.

Нападавший встает на ноги, и я, заметив это, пытаюсь сказать Дэну, но не могу, боль не дает произнести и слово. К счастью, и не требуется. Дэн замечает его быстрее, чем тот успевает что-либо сделать. Хватает его и с легкостью швыряет в стену. Я безучасно наблюдаю за происходящим, пытаясь дышать и молясь, что скоро все это закончится. Наконец, кто-то забегает в комнату, и Дэн подхватывает меня на руки.

— Запри его где-нибудь, я скоро вернусь, — бросает он и бежит по коридору со мной на руках. По пути ругается последними словами, поглядывая на меня. — Сука, я убью его. Своими руками удавлю… Чтоб его…

Большую часть его слов я не слышу, воздуха категорически не хватает. Все тело обуяла дикая слабость, и боль в лице и горле мешает ясно мыслить. По пути Дэн яростно стучится в комнату, где живут Ирина и Елена, забирает обеих женщин, которые, хоть и спросонья, но быстро встают и одеваются, и несет меня в больничную палату. Бережно кладет на кушетку и, когда Ирина выгоняет его, тут же уходит, бросив на меня тревожный взгляд.

Ирина работает быстро, надевает медицинские перчатки, ставит мне капельницу и прикладывает к лицу кислородную маску на лицо, благодаря которой мне становится намного легче. Елена помогает ей, и они по ходу дела тихо переговариваются:

— И кто это сделал? — спрашивает Елена. Ирина, мягко приложив прохладную руку к моей шее, отвечает:

— Понятия не имею. Кто-то из молодых, наверное. Скоро все узнаем. — Убрав руку, она обращается ко мне:

— Так, кровотечений нет, только гематомы, но есть небольшие повреждения гортани. Это не страшно, мы тебя вытянем, все хорошо, ты, главное, ничего не бойся. Сейчас поспишь, а пока спишь, мы наденем специальный воротник, проснешься, не пугайся, это нужно, чтобы ты не двигала шеей и не делала сама себе больно.

Я пытаюсь кивнуть, вытаращив на нее глаза, которые теперь тоже очень болят.

— А у тебя есть, что надевать? — спрашивает Елена.

— Нет, но подруга же не бросит в беде. Сейчас ночь, поэтому тебе лучше в центральную часть, там близится вечер, ищи магазины с медицинским оборудованием. В Москву не суйся, там часа три в пробке простоишь.

— Ты так говоришь, как будто каждый день там бываешь, — ворчит Елена. Но не возражает. — Ладно, скоро буду.

— Найди Дэна, пусть подождет с разбирательствами, он мне скоро понадобится, — добавляет Ирина и возвращается ко мне. Пока лекарство снимает боль и вводит меня в сонное состояние, она обрабатывает разбитое лицо. — Ох, и кому же понадобилось тебя убивать… Даш, ты еще десь?

Моргаю глазами, так как ни кивнуть, ни что-то ответить не могу. Боли уже почти нет, но тело будто онемело, и, кажется, если шевельнусь, то рассыплюсь в прах.

— Вы кому-то рассказывали про вашего доппельгангера? Помимо Карла и меня? Если да, моргни два раза.

Конечно, мы не рассказывали. Да и зачем? Дэн доверяет Карлу, я знаю, что Ирина, если кому и рассказала, то только Елене. Может быть, она невзначай обронила пару фраз, и кто-то услышал? Либо же нас подслушали.

— Прости, может, это я виновата. Но я только Ли рассказала, — говорит она, подтверждая мои размышления. Ли — это прозвище Елены среди близких. На деле ее так называет только Ирина, иногда Дэн. Карл всегда называет женщину полным именем. А называть ее Леной она давным-давно запретила. — Она обещала не болтать. А если обещала, то сдержит.

Я уже не слушаю ее, перед глазами то и дело мелькают картинки, как в калейдоскопе: появляются одни и те же лица с меняющейся мимикой, автомобили мчатся по автобану, умиротворенно шелестят деревья, течет бурная река…

Встать я могу только на следующий день. Под утро лекарство, введенное Ириной, отпускает меня, и я открываю глаза, чтобы снова ощутить эту боль. Болит все: и лицо, и шея, которую мне обездвижили, и все мышцы на теле после борьбы с нападавшим. Но эту боль можно терпеть по сравнению с тем, что творится в душе. Кто-то услышал, как мы разговариваем о монстре, что однажды поспособствовал уничтожению города, и не придумал ничего лучше, чем избавиться от меня, дабы избежать новой беды. Его можно понять. Многие бы на его месте поступили так же. Дэн спит рядом, сидя на стуле и держа мою ладонь. Освободив руку, ласково глажу своего хантера по волосам. Он спас меня. Неизвестно, сколько бы я еще продержалась. Мои прикосновения будят Дэна, и, подняв голову, он улыбается.

— Задремал немного.

— Спасибо тебе, — произношу одними губами. Дэн приглядывается ко мне, и в его зеленых глазах поблескивает гневный огонь. Однако он сдерживается.

— Сейчас, позову Ирину.

Я очень жду прихода медика. Она осматривает меня, ставит укол обезболивающего и только тогда разрешает встать. Дэн помогает мне подняться на ноги, я шиплю от боли, но терплю, кричать все равно нельзя, а вставать нужно. После этого Дэн ведет меня в туалет и ванную комнату, захватив чистое полотенце. Благо, полностью мылась я только вчера вечером, и пока что водные процедуры мне без особой надобности, иначе было бы совсем неловко. Дэн только умывает мое разбитое лицо и обрабатывает антисептиком, который дала ему Ирина.

Увидев себя в зеркале, я ужасаюсь. На левой половине лица жуткий отек, синяк, рассечена бровь и щека под глазом, оба глаза аж малиновые, видимо от удушения полопались капилляры. Сразу наворачиваются слезы, и Дэн принимается утешать меня.

— Ну все, не плачь, побереги силы. Все хорошо, все пройдет. — Мягко притянув меня к себе обеими руками, он осыпает мое лицо поцелуями, не задевая только самое больное место. От своей беспомощности я расстраиваюсь еще сильнее и долго не могу унять слезы. Отпустив меня, и заглянув в глаза, Дэн добавляет: — Хорошо, что я успел…

— Расскажи, — шепчу я, подняв глаза. — Кто это?

— Воробей. Ты его видела, должна помнить. А отвлекал меня Коннор.

Сердце начинает щемить. Коннор, в отличие от своего брата, Дамиана, казался мне более веселым и легким в общении. Если мы сталкивались взглядами в столовой, он всегда улыбался и махал мне, если что-то рассказывал на посиделках у костра, в Пандоре, то выглядел вполне искренне, но мало кто воспринимал его всерьез.

— Но он ничего не знал, Тим подтвердил это. Думал, что Воробей хочет поговорить с тобой наедине, и поэтому поддался на уговоры. Он знает, что я доверяю братьям больше остальных, а Коннор более наивный и податливый, чем Дамиан. Тот бы сразу раскусил его.

— И где они оба?

— Коннора я отпустил. А Воробей ждет суда, — отвечает Дэн. Я хочу спросить у него, что с ним сделают. Запрут где-нибудь, изгонят из общества или же отпустят под честное слово? Но Дэн опережает мой вопрос. — Думаю, ты знаешь, что у нас делают с убийцами. Пусть он и не убил, но приди я на пять минут позже…

Я ничего не отвечаю. Дэн отводит меня обратно в больничную палату, сказав, что пока мне нужны лекарства, я буду здесь. Сам же устраивается на второй койке. Спустя час приносит мне еду — теплый куриный бульон с перемолотым на блендере белым мясом. Пища не попадала в мой организм уже дня три, и я с удовольствием съедаю все, что он принес. К счастью, Ирина, оценив мое состояние, разрешила есть обычным способом. Глотать больно, но я терплю, так как есть нужно — желудок уже начал поедать сам себя. После пью воду мелкими глотками.

Через два дня Ирина снимает воротник, и я наконец-то могу говорить, правда получается только хрипеть, но это уже что-то. Не знаю, сколько обычно длится заживание после таких случаев, так как никогда в них не оказывалась, но все говорят, что я легко отделалась. За эти два дня ко мне приходит Карл, несколько раз забегает Елена, даже Дамиан, но только чтобы попросить прощения за брата. Я отвечаю, что не держу зла.

После снятия воротника мы переезжаем обратно в нашу комнату, и я соглашаюсь выйти в люди — а именно в столовую на обед. Мне так надоел куриный бульон, и очень хочется что-нибудь вроде жареной котлеты с мягким картофельным пюре, аж желудок сводит. Конечно, о своих желаниях я предупреждаю Дэна заранее, и он обещает мне сделать все, что сможет. При этом он ни на секунду не оставляет меня одну, и чтобы уйти в столовую, зовет Карла посидеть со мной.

В столовой снова натыкаюсь на любопытные взгляды. Очевидно, о доппельгангере уже знают все, ибо многие смотрят на меня совсем не добрым взглядом. Но с тех пор прошло уже пять дней, а никто так и не пришел жечь людей и убивать меня, и по этому поводу я переживаю гораздо меньше. Настораживает только то, что силы так и не вернулись.

Дэн уходит на раздачу один, а я сажусь за свободный стол. Буквально в эту же секунду присоединяется Елена. Осмотрев меня, она улыбается:

— А ты выглядишь гораздо лучше. Только шея вся синяя.

— Спасибо, — хриплю в ответ.

— Посижу с тобой, пока он не придет. А то страшно оставлять тебя одну.

— Он вообще не отходит, — говорю я, оглядываясь по сторонам. Больше никто не смотрит. Может, мне только кажется, что все настроены ко мне враждебно?

— Тебя, наконец, отпустило? Или ты все еще думаешь, что оно придет сюда? — спрашивая это, Елена завораживающе смотрит мне в глаза. Интересно, поддерживает ли она эту теорию, или думает так же, как Карл?

В ответ пожимаю плечами.

— Знаешь, что я тебе скажу. Я не имею понятия, что там живет в Пандоре, но флэшбэки — не такая безобидная вещь, какой кажется на первый взгляд. Несколько лет назад один такой чуть не сделал человека инвалидом, это мне еще отец рассказывал, он бывал здесь по молодости. Так что, зря переживаешь, тебе просто не повезло. Ты так сильно хотела узнать правду, что город показал ее в таком виде, в котором она есть. И силы твои вернутся. Странно только что не вернулись, когда тебя убивали…

Когда тебя убивали… Пытаюсь переварить эти слова и пугаюсь, когда ко мне подходит младший из братьев. Присев на одно колено рядом со мной, он, как я и ожидала, начинает извиняться.

— Даш, прости меня, пожалуйста, я не знал, что так будет. Я думал, он просто хочет поговорить с тобой…

— Ты мог сказать об этом Дэну, — отвечаю я. Вообще, я не планировала злиться на него, но слова вылетают сами по себе.

— Прости, что не сказал. Я рад, что с тобой все в порядке, и не желаю тебе зла, ты очень хорошая, и нравишься мне, и мне очень очень жаль, правда, прости.

Краем глаза замечаю, как Кира, сидящая в другом ряду через два стола от нас, смотрит на все это в упор. А когда я обращаю на нее внимание, она отводит взгляд.

— Коннор, а кто вам сказал про меня? — спрашиваю я. Говорить все еще очень трудно, и я проглатываю последние слова, но парень все понимает.

— Что сказал? Что за тобой кто-то там придет?

— Да, говори тише.

— Вообще… — Он оборачивается и я вижу, как Кира почти незаметно отрицательно качает головой. — Я не слышал. Нужно у Воробья спросить, он знает.

— Хорошо, — вздыхаю я. — Можешь считать, что я тебя простила.

— Спасибо. — Поцеловав меня в здоровую щеку, парень убегает. Кира продолжает общаться со своими подружками и старается делать вид, что не обращает на меня внимания. Дэн приносит еду: картофельное пюре, мягкую котлету, как я заказывала, и компот, а Елена оставляет нас, чтобы пойти на раздачу. Завтра будет суд, и Дэн говорит, что я должна на нем присутствовать, как пострадавшая. Мне совсем этого не хочется, но я уже запланировала прилюдно выяснить имя того, кто разносит слухи. Несмотря на то, что уже знаю его.

Вечером перед сном я прошу Дэна не убивать нападавшего. Мне нисколько не жаль его, просто не хочу, чтобы из-за меня кого-то убивали. Дэн едва ли не приходит в бешенство от моего заявления. Мол, законы знают все, и Воробей знал, на что идет. Однако, успокоившись, он обещает подумать над моими словами.

Утром, после завтрака, Дэн приводит меня в большое полупустое помещение. Скорее всего, это была палата, но кровати вынесли, оставив только одну со сломанной спинкой, принесли деревянную лавку и стул. Приходит Ирина, Дамиан и Тим. Ирина и Дамиан занимают место на лавке, Дэн ведет меня туда же и просит не вставать. Мне это совсем не нравится. Я нервничаю, руки дрожат, стук сердца отдается в ушах. Я знаю, что в нахожусь в безопасности, и Дэн скорее всего хорошо обдумал мои слова, но тревога никак не хочет уходить. Сажусь рядом с Ириной. Женщина излучает спокойствие, а вот Дамиан, кажется, напряжен и выглядит еще серьезнее, чем обычно. Заходит Коннор и, так как на лавке места не осталось, становится рядом с братом. Через несколько секунд Олег приводит Воробья. Дэн пододвигает стул и силой усаживает парня. Сначала звучат обычные вопросы, осознавал ли он на что идет, чем руководствовался, знал ли, какое наказание последует. Воробей отвечает на все равнодушно, мол, все знал, хотел только обезопасить остальных и больше не преследовал никакие цели. Я не смотрю на него, в голове еще мелькают те страшные моменты, и, хоть я и не видела его лица, меня не покидает ощущение, что от него веет угрозой, смертью.

После этого Дэн еще раз спрашивает, знал ли Коннор о его планах.

— Нет, не знал.

— Кто знал и кто рассказал тебе о том, что Даша может быть опасной?

— Никто не рассказал, я слышал это сам.

Дэн приглашает Тима подойти ближе, и, сделав лишь пару шагов, Тим качает головой.

— Врет. Не сам узнал. Кто-то распускает слухи.

— Распускает слухи, мать твою? Совсем спятил, ты же сам это слышал! — спокойствию Воробья приходит конец. — Оно придет за ней и убьет всех здесь, понятно тебе, идиот!

— Окей, окей, я слышал. Но она не так сказала. — Тим поднимает ладони в знак капитуляции. — Она вообще не уверена в том, что слышала. Ладно, да? Все, я все сказал. Совесть чиста.

— Рассказывай, — говорит Дэн.

— Ой, будь по-вашему, это Кира. Она подслушала ваш разговор, долго думала, ну, она так сказала, потом поделилась с нами. Мы это все пообсуждали и пришли к выводу, что вы знаете, что делаете. Все! Можешь проверить меня прям щас. А он вот… подумал иначе. Прости, Дэн, я тоже ничего не знал.

— Хорошо, — раздраженно выдыхает Дэн. — И что делаем с ним? — В этот момент он смотрит на меня. Я стараюсь незаметно дать ему знак, что по-прежнему не хочу убийств.

— У нас один закон, — подает голос Дамиан. — Мы не в Дримморе, но ничего не изменилось.

Дэн ничего не отвечает. Молча переводит взгляд на Олега, потом на Тима. Олег поддерживает Дамиана, а Тим пожимает плечами. Мол, как решишь, так и будет.

— Ты изгнан, Воробей, — говорит Дэн. Я выдыхаю с облегчением. Парень молчит и после пригласительного жеста встает на ноги. Олег передает Дэну ключи, чтобы снять наручники. Освободившись, Воробей смотрит на меня презрительным взглядом, и если раньше он выглядел как побитая собака, теперь весь светится от уверенности. Уходить не спешит. Разворачивается к Дэну и выплевывает ему в лицо слова, которые я ожидала услышать.

— Удачи вам сдохнуть здесь вместе с этой тупой девкой. Я лучше стану темным, буду на стороне умных и сильных, слабые останутся подыхать.

— Я провожу тебя, — подозрительно спокойно и равнодушно отвечает на это Дэн, и, когда Воробей поворачивается к нему спиной, делает то, что заставляет меня ахнуть и закрыть лицо руками: резко хватает его за голову и легким движением рук как пластиковой кукле сворачивает шею. Раздается громкий хруст и тело парня падает на кафельный пол.