Параллели вселенных: Хранители

Марина Марли

Третья часть из серии семикнижья станет логическим продолжением истории ребенка-полукровки. Дитя, рожденное на Земле, было добровольно пожертвовано своей матерью в руки Создателей. Они же передали его на воспитание наставникам и поселили их в мире Хранителей, где время для смертных текло иначе… Оставшиеся на Земле люди, будучи лишенными воспоминаний, продолжили борьбу с разбушевавшимися Тенями, пытаясь вспомнить свое прошлое.

Глава 5

Ричард открыл сначала один глаз, потом разлепил второй. Уже давно наступило утро. Хмурое, туманное, серое утро. Среди стволов деревьев повисла густая дымка, повсеместно напоминающая о глубокой осени, хотя только вчера он проезжал через зеленеющий лес, цветущий и благоухающий разными травами. Костер все еще горел своим ясным пламенем, согревая его и освещая вокруг пожухлую траву. Пахло сыростью. Начинал накрапывать мелкий дождь. Он привстал со своего места, сел, огляделся по сторонам. Никого. В душу начали закрадываться разные нехорошие мысли. Одна хуже другой. Ричард инстинктивно потянулся рукой к бедру, проверить, на месте ли его меч. Он, как и вчера, был с ним — верный спутник. Ричард немного успокоился, убедившись в том, что если придется защищаться, то хотя бы не голыми руками.

Чуть помедлив, он встал, и теперь уже с высоты своего роста огляделся еще раз. Вдалеке, у одного из стволов деревьев, сквозь дымку тумана он заметил движения. Ричард вытащил меч из ножен и сосредоточенно смотрел только на это место, внимательно наблюдая за тем, что там происходит. Как можно тише он начал двигаться вперед, медленно, шаг за шагом, отходя от костра все дальше и дальше. Трава не хрустела и не шуршала под его ногами. Стебли и листья, наполнившиеся влагой — проскальзывали. Аккуратно пройдя по ним, Ричард приблизился к невидимой линии, за которой заканчивался отбрасываемый костром свет. Он остановился прямо у этой едва заметной черты, припоминая прошлую ночь.

Помявшись на месте и думая, что делать дальше, он решил ткнуть в пустоту мечом.

«На всякий случай», — подумал Ричард.

— Свят, свят, — донеслось из тумана, — и этот любитель поупражняться.

Ричард, услышав голос, вытянутся как струна.

— Чего стоишь столбом? Собрался идти — иди, — продолжал кто-то говорить насмешливым тоном.

— Я же слышал этот голос, — начал припоминать Ричард, — у реки, не далее как вчера это было, — прищурил он глаза в поисках владельца.

— Какой шустрый, — удивился и порадовался Аука, выходя из окутавшего его облака тумана, — соображаешь куда быстрее остальных, — похвалил он Ричарда. — Пойдем, — махнул он ему рукой, позвав за собой.

— Куда? — смутился Ричард, не ожидая получить такое предложение.

— А все так хорошо начиналось, — посетовал он наигранно раздосадовано, — домой тебя отведу, — объяснил ему Аука.

— Ясно, — кивнул ему Ричард, убирая меч в ножны, — нужно подождать остальных, — пояснил он Ауке, поворачиваясь полубоком и осматривая противоположную часть леса.

— Зря время теряешь, они ушли, — сообщил ему со всей серьезностью Аука.

— Как так ушли? — посмотрел на него озадаченно Ричард.

— Вот так вот и ушли, — развел он руками, — оставили тебя на мое попечение, — гордо сказал он.

— Но они вернутся? Может, стоит их подождать? — искренне переживал за них Ричард.

— Ох, не стоит, ох, не стоит… — покачал он головой, — эти птицы вольные, куда захотели — туда и полетели, — ответил ему Аука, развеивая всякие его надежды.

— Но как же так? — не унимался Ричард в расспросах, — они же домой шли, вместе со мной, — рассуждал он, пытаясь разобраться, что произошло, пока он спал.

— Вместе, да не вместе, — начинал раздражаться Аука, — теперь я поведу тебя. Хочешь идти один — воля твоя, — безразлично произнес он, демонстративно начиная поворачиваться к нему спиной, с намерением уйти.

Ричард понимал, что шансов добраться самостоятельно, у него практически нет. Этот лес, это место, дом — он так и не вспомнил. И вспомнит ли в ближайшее время — большой вопрос. Поэтому и выбора у него нет, придется положиться на этого чудного человека и теперь следовать за ним.

— Уж лучше с тобой, чем одному тут блуждать, в этом, непонятно откуда взявшемся тумане, — поежился Ричард.

— То есть лес тебя совсем не страшит? — лукаво посмотрел Аука на Ричарда, повернувшись к нему лицом, а в глазах его загорались озорные огоньки.

— Разве что Тени… беспокоят, — посмотрел на него Ричард, усердно демонстрируя отвагу.

— Так тебе известно о Тенях, — быстро приняв серьезное выражение лица, протянул Аука, — это хорошо, будешь меньше вопросами меня донимать, — снова повеселел он, радуясь тому, что ему не придется много говорить по дороге. — Так мы идем или нет? Нужно успеть до наступления темноты, — начал торопиться он.

— Да, да, — ответил Ричард, шаря глазами по земле, в поисках чего-то.

— Что же все такие нерасторопные? — возмущался Аука, — ты, что потерял? Скажи мне! — подбоченился он, недовольно притопывая одной ногой.

— Я ничего не потерял. Ищу ветку пошире, поразмашистей, — продолжал искать глазами Ричард и, найдя подходящую — двинулся к ней.

— Зачем она тебе понадобилась?! — в недоумении стонал Аука, поднимая голову к небу и закатывая глаза, — ты никак Тени собрался ей гонять, — засмеялся он над Ричардом и своей шуткой.

— Костер же надо потушить, — не обращая внимания на его насмешки, со всей серьезностью ответил ему Ричард.

В этот момент Аука понял, что вероятно, встретил лучшего друга, и сердце его растаяло. Он смотрел на этого человека широко распахнутыми глазами, который усердно тушил огонь, который проявил заботу о его лесе, о его доме и не мог в это поверить. «Мне, наверное, это снится», — подумал он, закрывая ладонями глаза. Убрав свои мохнатые руки с лица, перед ними была та же картина, но только от огня уже остались одни дымящиеся, черные головешки.

Оставив еловую ветку у потушенного кострища, Ричард направился к Ауке. Обходя его и совсем не замечая изумленное, ошарашенное, удивленное лицо Ауки, Ричард обернулся. Он, увидев, что тот, так и не двинулся с места, и продолжает стоять, уставившись в одну точку — остановился. Ричард развернулся и подошел к Ауке, присев напротив него, вставая на одно колено. Теперь Аука был даже выше него ростом.

— Что же ты остолбенел, друг мой? Не далее как пару минут назад ты был готов гнать меня этой самой веткой, только бы поскорее уйти отсюда. А теперь стоишь, словно фигурный фонтан на площади. С тобой все хорошо? — говорил Ричард, внимательно вглядываясь в его отрешенные глаза. Аука все также не шевелился и продолжал молчать. Ричард взял его обеими руками за предплечья и слегка встряхнул.

Наконец, Аука пришел в себя, оправившись от шока. Он быстро заморгал своими длинными, как у коровы, ресницами и, сфокусировав взгляд на Ричарде, возмущенно сказал:

— Руки от меня убери!

Ричард, улыбнувшись, снял руки с его плеч и встал на ноги.

— А вот на ноги можно было не вставать, — пробубнил он себе под нос.

— Вижу, что ты в полном порядке, — довольно сказал Ричард, поправляя одежду, — не расскажешь, что тебя так впечатлило? — поинтересовался он.

— Все бы тебе знать… — бурчал Аука, — иди за мной, — приказал он, — вот туда, — указав рукой направление. — Так уж и быть, по дороге отвечу на твои многочисленные вопросы. Как я уже понял — этот не последний, — нарочито брезгливо покривил он рот.

Ричард и его вновь обретенный друг, направились вглубь леса, который все также был окутан густым туманом, который и не собирался рассеиваться. Деревья, словно великаны, возвышались над путниками, загораживая своими кронами небо. Кое-где слышался треск веток, поскрипывания стволов деревьев, шорох от взмахов крыльев птиц и улюлюканья неизвестных животных.

— Все так, все так, — шептал себе под нос Аука, быстро переступая своими широкими стопами по заросшим тропинкам, по переплетенным корням деревьев, выглядывавших из-под земли. — Все правильно, — продолжал он уверенно идти дальше, а Ричард старался не отставать, следуя за ним, практически нога в ногу.

— Так ты расскажешь мне? — поинтересовался Ричард, все еще стремясь получить ответы, на волнующие его вопросы.

У Ауки не было ни единого желания болтать, потому что он в принципе это дело не любил, но к Ричарду решил быть более снисходительным, помня его недавний благороднейший поступок.

— Так и быть. Задавай свои вопросы, — нехотя, но согласился Аука. — Только покороче! — сразу предупредил он Ричарда.

— Куда исчезли мои спутники? — незамедлительно спросил он.

— Ушли вперед.

Ричард, идущий позади Ауки, в недоумении поднял, а потом задумчиво нахмурил брови.

— Где моя лошадь?

— Ушла со второй.

Ричард снова удивился, услышав от Ауки упоминание только об одной лошади, хотя их было три, вместе с его… или не было, начинал сомневаться он сам в себе.

— Тени нападают только ночью?

Аука, хоть и сам был не совсем человеком, не любил этих темных созданий, ни одних, ни других хотя его они не трогали. Вдруг он решил порассуждать на эту тему.

— Тени теням рознь, — начал он, поднимая указательный палец руки вверх, — жили тут Навьи, хорошие такие тени, мирные всегда были, никого не трогали, ни днем, ни ночью. Но что-то случилось, и выползли из подземелий черные Тени, загнав Навий в свои бывшие обиталища. Да вот ни задача, зацвело все вокруг, зазеленело. Солнце начало проглядывать из-за свинцовой пелены туч, а висела она над нами ой, как долго…, — расчувствовался Аука, — и не смогли они орудовать днем и выходить в те места, где зелени много. Попрятались по пещерным логовам, и выползать стали только ночью. Охотились, — с сожалением говорил Аука.

— Много поймали? — задал Ричард вопрос на одном дыхании.

— Известно про одного. Случайно попался к ним в лапы, — с сочувствием произнес он — А! — остановился Аука, хлопнув себя по лбу, — целый отряд им попался. Но это они так, мстили за девчонку, которую Дана накануне спасла. Ох, как они хотел ее заполучить, даже при свете солнца отважилось выйти, — покачал он в недоумении головой и снова продолжил путь.

— Девчонка, кто она? — пытался выстроить логическую цепочку в своей голове Ричард, основываясь на словах Ауки и цепляясь за осколки своих воспоминаний.

— Наследница клана Гор — Элизабет звать, — ответил ему, ничего не подозревающий Аука.

— Спасибо, — только и сказал Ричард, далее замолчав.

Аука тоже замолчал, наконец, наслаждаясь тишиной. Только шепот леса и разговоры его обитателей, были лучшей мелодией для его ушей и сердца.

Пройдя дальше в довольно быстром темпе и не произнося ни слова, Аука остановился в небольшой прогалине и по-хозяйски осмотрелся. Ричард все еще оставался на довольно приличном расстоянии от него, хоть и старался не отставать.

Туман же успел рассеяться, открыв прекрасный обзор на его владения. Своим зорким и внимательным глазом Аука заметил, что некоторые стволы сосновых деревьев были изрядно подпорчены. Иглы у них пожелтели, что уж говорить о траве, валяющейся выдранными клоками то тут, то там. Аука, почувствовав неладное, мгновенно оказался у одного из деревьев и с содроганием сердца ощупал оголенный ствол. Присев, он взял в руку вырванный с корнями пучок травы, осмотрел его со всех сторон. Поднес ближе к лицу, понюхал, положил на место. Быстро встал и проделал точно такой же осмотр остальных испорченных деревьев и прилегающей к ним территории.

Ричард был уже неподалеку, но совершенно не замечал того, что сейчас происходило, и чем был занят Аука. Весь путь он размышлял, сопоставляя все, что он услышал ранее и теперь продолжал делать то же самое, глубоко погрузившись в свои думы. Будучи уже у края прогалины, он услышал ворчливый и тревожный голос:

— Непорядок, — произнес он, заставив Ричарда остановиться, выскочив из мыслей.

Он, резко затормозив, осмотрелся вокруг и понял, о каком непорядке говорил его проводник и покровитель в одном лице, ростом в три с половиной фута.

— Кто же это все сотворил? — неподдельно удивился он.

— Может быть, я начну вопросы задавать, а ты отвечать? — снова пробурчал Аука, явно пересытившись предыдущим допросом. — С этим нужно разобраться, — сказал он серьезным голосом, — и я бы так не переживал, если бы это были всего лишь животные, но это были явно не они, — сосредоточенно осматривал землю Аука в поисках следов или других намеков на присутствие в его лесу чужаков.

— Может быть, Тени постарались? — вкрадчиво предположил Ричард.

— Не они, — быстро отмел его догадку Аука, — ты потрогай ствол, — подозвал он Ричарда, а сам, нервно ощупывал пальцами глубокие и неровные надрезы.

Ричард подошел к нему, присел, чтобы кривые отметины оказались на уровне его глаз, внимательно изучил их, провел по ним пальцами, даже понюхал и, наконец, произнес:

— Это насечки. Сделаны, чем-то острым: меч, топор или массивный нож, — словно эксперт говорил он, а Аука смотрел на него распахнутыми глазами и зачарованно слушал. — Мне жаль, — посмотрел на него Ричард печальными глазами, мягко похлопав израненное дерево рукой.

— Но как я не расслышал, что тут происходит такое? — удивился он своей рассеянности.

— Возможно, ты был слишком занят возней со мной?

Аука возмущенно посмотрел на него, махнув в его сторону рукой.

— Глупости, какие говоришь, — хамотал он отрицательно головой. — Аука все слышит и все видит, что происходит в его лесах, — настаивал он.

— Но только не в этот раз, — с сожалением произнес Ричард.

Тот, печально вздохнув, ответил:

— Сначала доделаю с тобой, потом вернусь сюда, — заключил он. — Нам до края леса уже рукой подать, идем, — став неописуемо серьезным, позвал он Ричарда за собой, развернувшись в нужном направлении.

Ричард в последний раз окинул прогалину взглядом. Деревья, всем хором мрачно кивали своими макушками, вместе покачиваясь на ветру, который напевал им протяжную песню. Тучи в небе сгущались. То, набегая в огромную очередь и заслоняя даже друг друга. То, разбегаясь в разные стороны, открывая неявные просветы в бездонном, бело-серебристом оке неба.

— Ричард! — донеслось до него удаляющееся эхо, басовито-скрипучего голоса Ауки, который прозвучал в этой гнетущей обстановке отголоском ломающейся ветки.

Услышав свое имя, он, неожиданно вздрогнул. Поежившись и от увиденного, и от голосов леса, Ричард быстро развернулся и последовал за Аукой, спина которого мелькала среди деревьев уже на приличном расстоянии от него.

****************************

У плота, на котором покоилось тело Стефана, постепенно начали собираться жители клана Воды. Белые одежды покрывали их тела, ниспадая струями вниз. На гостях поселения — свободного кроя светлые рубахи и привычные для них — штаны из холщовой ткани горчичного цвета. Казалось, что проводить в последний путь главу другого клана, вышел народ всего клана. Сколько их собралось на помостах! В первом ряду стояли Даниэль, Румелия, Маади и Аарон. Даже Конрад присоединился, хотя и не сильно понимал, почему событие погребения привлекло к себе так много людей.

По краям помоста начали зажигаться фонарики, отбрасывая блики на водную гладь, которая внезапно начала дрожать. Даниэль, все это время стоявший с опущенной головой, заметив рябь, поднял глаза и увидел, что к плоту приближаются лодки, а на воде, откуда ни возьмись, зажигаются огни. Теперь все обширные водные владения напоминали бездонный колодец ночного неба, в которое кто-то обронил миллиарды россыпей золотых звезд.

В руках у каждого из пришедших был бутон белой лилии, как дань умершим, как последний символ их очищения от земной жизни и отпущения всех грехов.

Маади, являясь хранительницей своего поселения, первая преклонила колено и опустила цветок в воду. Ее примеру последовали Аарон, Румелия и Конрад, отпустив свои цветы. Затем все то же самое повторили жители, отдавая почести душе усопшего.

Даниэль ждал. Он ждал до последнего, когда к нему присоединится Элизабет, его возлюбленная. Но время шло, неумолимо шло вперед, как бы он ни хотел его остановить или хотя бы замедлить. Элизабет не приходила.

Он, печально вздохнув, обвел взглядом поселение еще раз. Элизабет нигде не было. Почувствовав всю беспомощность, будто у него выбивают землю из-под ног, он, наконец, тоже встал на колено. Чуть придвинувшись к Маади, он тихо шепнул:

— Может быть, кто-то пойдет, узнает, когда она придет?

— Нельзя отлучаться, — строго ответила ему Маади и закрыла глаза. Она протяжно затянула неслыханную доселе Даниэлем мелодию, которая так откликалась ему, словно эхом колыбельной из далекого детства.

Жители мигом подхватили ее напев, и все поселение погрузилось в благозвучное пение. Они тянули прощальную колыбельную, не произнося ни единого слова. Их напевы были выстроены только на нескольких нотах. Они лишь, то повышали, то понижали тональность. Даниэль пытался подхватить напев, и у него даже начало получаться попадать в ритм. Напевая мелодию вместе со всеми жителями, он и не заметил, как перестал нервничать, перестал переживать обо всем на свете, как выровнялось его дыхание и какими прозрачными стали мысли. Он следовал движению музыки, подчиняясь сосредоточению великой общей силы, которая была сейчас здесь, рядом с ним и в нем самом. Силу, которую создали все эти люди, вместе, используя только голос. Даниэлю, в какой-то момент показалось, будто поселение поднимается и начинает парить над водой. Однако он был настолько сосредоточен и погружен в себя, что даже не открыл глаза, чтобы осмотреться вокруг и найти подтверждение своим чувствам. Он продолжал снова и снова вытягивать мелодию вместе со всеми жителями.

Вдруг, как по щелчку пальцев пение стихло. Даниэль, открыв глаза, увидел огоньки на поверхности и в толще воды. Они были настолько яркими, что прекрасно освещали даже глубины. Он заметил, как под плотом и помостом начало что-то мелькать, отбрасывая длинные тени.

«Рыбы», — подумал он и снова сосредоточился на огоньках.

Маади встала. Выпрямившись, она открыла глаза, которые, казалось, тоже светились огнем и начала говорить:

— Мы отправляем тебя в последний путь. Пусть он будет освещен в том мире, точно так же, как мы осветили его тебе в этом. Пусть пройдешь ты по этой дороге, не останавливаясь и не сворачивая. Пусть тебе ничего не мешает и душа твоя обретет мир, растворившись в этих прозрачных водах. Пусть духи воды примут ее как родную, не отвергнув и не отправив в темный мир. Ты оставил наследие на этой земле, которое будет следовать своей крови. Покойся с миром.

Маади взяла за руку Даниэля и сжала ее, полную жизни, своими сухими пальцами.

— Последний шаг — твой, — сказала она, посмотрев на Даниэля затухающими глазами.

Он, как по команде и без каких-либо пояснений нагнулся, и оттолкнул рукой плот от помоста. Выпрямившись и не сводя с него глаз, он увидел, как его окружили многочисленные цветы, излучающие мягкий белый свет. Плот начал подчиняться их движению, плавно вращаясь, отплывая все дальше и дальше. Цветы, в своем медленном танце, затягивали его вниз, под воду.

Даниэль наблюдал за этим и, до последнего не верил своим глазам. Не верил, что его отец будет еще и утоплен, таким красивым, но изощренным способом. Он, вырвав руку из пальцев Маади, уже попытался сказать ей все, что об этом думает, что он против такого завершения ритуала. Но Маади, всего лишь прикоснулась пальцем к его губам и тот мгновенно успокоился. Она кивнула в сторону его отца, давая ему знак, чтобы тот продолжал смотреть. Тело Стефана постепенно покрывалось водой, подгружаясь вместе с цветами. Даниэль подчинился и повернул голову. Все огни, которые раньше зажглись на воде и под водой, теперь были сосредоточены только у плота. С погружением в воду, огоньки начали облеплять плот, медленно переходя к телу. И вот они уже полностью покрыли его своим светом, который лился ровным сиянием, из самой толщи воды, создавая световой луч, устремившийся прямо в небо. В один миг, поток света стал таким ослепительным, что смотреть на него не зажмурившись, было невозможно. Но Даниэль, изо всех сил старался не закрывать глаза и видеть, что происходит. Он только слегка их прищурил, чтобы не ослепнуть от такого яркого луча, вырывавшегося из-под воды к небесам. На мгновение ему показалось, что какай-то образ, мелькнул в световом потоке. Он попытался смотреть не на луч, а сквозь него, улавливая все изменения и колебания света. И вот еще раз. Он снова заметил блик, который был уже почти у самой вершины небесного купола, как вдруг, свечение прекратилось.

Все мгновенно погрузилось во тьму. Лишь фонарики на краях помоста продолжали светить, выполняя свою отлаженную годами работу. В небе замерцали молнии, вдалеке послышался гром. Небеса разразились тяжелым ливнем, но никто и не собирался уходить. Люди подняли руки вверх, ловя капли дождя, стекающего проворными ручейками, по волосам, плечам и одежде, пропитывая ее насквозь. Они благодарили небо. Благодарили, что душа была принята.

Даниэль, закрыл глаза и опустил голову. Теплые и соленые слезы покатились по его щекам. Вместе с этим ливнем, так внезапно хлынувшим с небес, он отпускал отца навсегда.

Дождь закончился так же быстро, как и начался. Постояв еще не много, жители начали расходиться. Даниэль, оставшись один на помосте, почувствовал такую небывалую легкость в душе, о существовании которой, он даже и не подозревал.

— Ты нашел ее, — слегка улыбнувшись, прошептал он.

Но улыбка недолго была на его лице. Он вспомнил про Элизабет, которая так и не пришла. Даниэль снова помрачнев, направился к ней в купол. За его спиной раздались далекие отзвуки рокота грома.

****************************

Элизабет ходила взад и вперед, нервно измеряя шагами деревянный пол купола. Мысли безостановочно носились в ее голове, устраивая бешеные скачки. Она пыталась найти решение, найти возможность покинуть поселение незамеченной. Но как ей это сделать, она не понимала.

«Все и вся как на ладони, — размышляла она, — стоит мне выйти из купола, я сразу окажусь на виду у всех жителей. — А ночью? Ничего не изменит. Она, конечно, укроет меня своей темнотой, но вода? Плыть до берега? Как? Лодка. Я не смогу взять ее незамеченной. А кто сможет? Кто-то свой. Кто? Кто здесь свой для меня? Рэй! — осенила ее идея. — Нет. Я не могу снова подвергнуть его опасности», — тяжко выдохнула она, сосредоточенно ведя внутренний диалог, даже не замечая человека, который уже вошел и стоял на пороге ее купола, наблюдая ее нервные метания из стороны в сторону и напряженное от размышлений лицо.

Краем глаза Элизабет заметила мужской силуэт, молчаливо стоявший в сторонке и наблюдавший за ней. Она остановилась и повернула голову в его сторону. Нахмурив брови и недовольно поджав губы, Элизабет отвернулась, подошла к окнам и, сложив руки на груди, встала к незваному гостю спиной, демонстрируя свое недовольство.

— Даже не спросишь, зачем я пришел? — обратился к ней Генри с самыми добрыми намерениями, проходя вперед небольшой комнаты.

— Незачем и спрашивать, — раздраженно ответила ему Элизабет, не поворачивая головы.

— Все же, думаю, тебе будет интересно узнать, — напрашивался на общение Генри.

— Давай я за тебя отвечу, — опять огрызнулась она, — уговаривать меня пришел, как и все остальные, — повернулась Элизабет к нему лицом, уже поставив руки в бока.

— Не угадала, — щелкнул Гени пальцами почти перед ее носом. — Рэй не упомянул, что ты такая злыдня, — начал отшучиваться он, пытаясь разрядить обстановку, накаленную до кончиков бахромы подхватов занавесей.

— Шутник, — не сильно, ударила она рукой по его пальцам, зависшим в щелчке рядом с ее лицом. Элизабет отошла от окна, встав посередине комнаты и, повернулась к Генри лицом.

Не имея ничего против Рэя и понимая, что это его брат — она смягчилась.

— Так зачем же ты пришел? — взяв себя в руки, спросила она, смотря ему прямо в глаза.

— Помочь, — коротко и просто ответил Генри.

От удивления, брови Элизабет поползли наверх. Она начала хлопать ресницами, открывать и закрывать рот, словно рыба, хватающая воздух, отрывисто взмахивать руками.

— Но почему? — только и смогла вымолвить Элизабет, совершенно не понимая, зачем юноше из другого клана ей помогать.

— Ты же все равно уйдешь, — беспечно бросил он ей. — Решил помочь тебе выбраться не замеченной.

Не услышала она в его словах ни капли бахвальства или желания погеройствовать, ни ненависти к ней, ни злости.

— А ты дорогу-то знаешь? Помощник, — захотелось съязвить Элизабет.

— Не хуже тебя, — лукаво улыбнулся он ей. — Собирайся, — быстро сменил он, шутливый тон на серьезный. — Как только солнце зайдет за горизонт — будь готова. Я вернусь за тобой, — сказал Генри и поспешно вышел из купола.

Элизабет замерла, будучи совершенно растерянной. Безмолвно провожая Генри взглядом, она наблюдала за тем, как он удаляется от купола и не верила в то, что тут только что произошло. Повернув голову и медленно осматривая опустевшую комнату, ее взгляд упал на кровать, куда она и направилась, плюхнувшись на ее мягкие перины. Элизабет лежала, раскинув руки в разные стороны, и смотрела в ячейки окон потолка, которые сейчас были закрыты тканями, а свет проникал лишь через боковые окна. Она думала и думала, что же на самом деле движет Генри. Но не найдя вразумительного ответа, она начала считать балки в потолке, соединяющие собой купольную конструкцию.

Находясь, словно в оцепенении, Элизабет пролежала не меньше часа. Наконец, она повернула голову и, посмотрев в окна, увидела, как небо начало окрашиваться в яркие краски.

«Вечер будет превосходным», — размышляла она, наблюдая за тем, как быстро один цвет сменяет другой.

Белесые, рваные края пузатых облаков были подсвечены лучами солнца, переливаясь в их свете от бело-золотистого до янтарно-персикового, переходящего в полыхающий-оранжевый. Постепенно краски меркли, уступая свое место спокойным и холодным сине-фиолетовым оттенкам.

Понаблюдав еще немного за этой красотой, сотворенной щедрой рукой природы, она поднялась с постели и подошла к комоду. Элизабет открыла средний ящик и достала оттуда свой плащ. Встряхнув и расправив черную материю, она держала ее в руках перед собой, и смотрела на нее, погрузившись в воспоминания. Он вернул Элизабет в то счастливое время, проведенное вместе с Даниэлем.

Она вспомнила как перед поездкой в поисках упавшего луча, мама накинула ей его на плечи и крепко обняла, благословляя в дорогу. Как она укрывалась, согреваясь под ним, сидя ночью в заброшенной пещере в ожидании смерти от неизвестных животных. Как она пробиралась по ночным улицам поселения клана Земли, укутанная им с головы до ног. Как она бежала по долине, в которой начиналась кровавая бойня, а края плаща развивались в искрах бушевавшего пламени. Как он снова укрывал ее, когда она уснула, сидя рядом с Даниэлем, под цветущей кроной размашистого дерева.

— Даниэль, — произнесла она его имя, едва шевеля губами вернувшись из былого мира в реальный.

Она накинула плащ на плечи. Закрыла глаза, уютно закутавшись в его материи, вдохнула всей грудью его запах.

«Даниэль», — снова повторила она мысленно, его имя. — Что ты наделал? — прошептала она вслух, чувствуя, как по коже пробежали мурашки, а на глаза начали накатывать слезы. — Я не могу, не могу поехать с тобой, только не сейчас. Не могу быть с тобой. Может быть, потом, может. Но не сейчас, — прерывисто и поверхностно дышала Элизабет, бормоча фразы себе под нос и чувствуя, как к горлу подступает комок, а на глаза накатывают предательские слезы.

По вискам начали бить многочисленные молоточки, выстукивая в ее голове чеканный ритм. Элизабет зажмурила глаза, понимая, что еще чуть-чуть, и она упадет. Схватившись рукой за комод, она пошатнулась. Задержавшись за ручку ящика, Элизабет не упала, а выдвинула ящик чуть вперед. Из него донеся стеклянный перезвон. Что-то перекатилось и, звякнув, ударилось о деревяшку.

«Не припомню, чтобы у меня в ящиках лежало что-то из стекла», — пронеслась мысль в ее голове, которая все также нещадно болела, разрываемая на кусочки набатом колоколов.

Немного помедлив, она положила пальцы на виски, массируя их круговыми движениями. Боль начала отступать.

— Хорошо, — шептала она. — Хорошо, — продолжала она на них плавно надавливать.

Открыв глаза, Элизабет увидела, что солнце уже почти закатилось за горизонт. Ночь, вступая в свои права, начала укрывать небо темным полотном, расшитым серебряными звездами. И лишь на самом краю неба, солнце все еще полыхало оранжевым цветом, не желая отступать.

— Ты тоже борешься, за свое право быть, — печально улыбнулась она, вдруг спохватившись.

Элизабет схватила небольшую тканую сумку, лежащую в том же ящике, где был плащ. Бросила в нее кое-какие вещи, прикрепила к поясу флягу с водой и меч, который так и не отдала отцу.

За стенкой послышался стук. Она огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что уши ее не обманывают и стук действительно доносится снаружи. Кто-то подплыл к ее куполу. Отрывистые удары послышались снова. Она, высунув нос из-за полотна, огляделась настолько, насколько ей позволяла приоткрытая ткань. Чуть поодаль начали собираться люди. Они несли в руках цветы. Слева от нее была лодка, подошедшая совсем близко к помосту и ее куполу. Фигура, сидевшая в лодке, приподняла голову и теперь, можно было лучше разглядеть лицо. «Генри», — подумала Элизабет и уже была готова выйти из купола, как ей вдруг показалось, что она услышала стеклянный перезвон. Повернув голову и посмотрев на приоткрытый ящик комода, она быстро к нему вернулась, заглянула внутрь и увидела там пару пузырьков. Она достала их, повертела в руках. К пузырькам была прикреплена цепочка, скреплявшая их вместе. Генри снова постучал по куполу, теперь уже более настойчиво. Элизабет быстро перекинула цепочку через голову, одев свою находку на шею и спрятав под тканью рубашки. В считаные секунды она оказалась снова у выхода, приоткрыла ткань, окинула взглядом поселение и украдкой, выскользнув из купола — юркнула в лодку.

— Ложись вниз, — шепотом приказал ей Генри.

Та нырнула на дно лодки, словно рыба, уютно там устроившись и прикрывшись поверх своим плащом.

— Вот и славно, — прошептал Генри, налегая на весла, бесшумно разворачивая лодку носом к берегу.

Отплыв незамеченными, как показалось Элизабет на достаточное расстояние, она решилась высунуться из-под плаща и посмотреть, насколько далеко от них находится поселение. Чуть привстав, она приподняла край материи, укрывавший ее голову, и выглянула из-под нее. Элизабет увидела яркое свечение, охватившее ту часть клана, где было большое скопление людей. Вероятно, там и проходила процессия прощания. Элизабет тяжело вздохнула, понимая, что сейчас совершает, но продолжила наблюдать за происходящими событиями.

— В воду тоже посмотри, — донеся до нее приглушенный голос Генри.

Элизабет, чуть подалась вперед, ближе к краю лодки и опустила глаза за корму. Издав удивленно — восторженное «о-о-о», она не могла поверить в увиденное. Под водой тоже светились огоньки. Они были не такие яркие, как свечение окутавшее поселение, но вполне заметные глазу. Перепрыгивая взглядом с одного подводного огонька на другой, она видела, что толща воды размывала их свет еще больше, отчего они были похожи на огни, зажигаемые в ее поселении в туманные ночи — блеклые, с нечеткими очертаниями, но такие теплые, такие магические и притягательные. Она не могла налюбоваться на них, как вдруг, заметила движение — огоньки собирались в стайки и двигались к поселению. Вот одна стайка, вот вторая и так повсюду. Неожиданно все поселение озарилось ярким светом луча, который поднимался столбом к самому небу. Элизабет склонила голову и прикрыла глаза рукой, а Генри зажмурился, отведя голову в сторону. Так же быстро, как свет зажегся, так быстро он и погас. Сразу после этого, над поселением пролился небывалый дождь, который очень быстро закончился. Они оба открыли глаза и поняли, что находятся в кромешной темноте. Лишь тусклое сияние фонариков поселения, маячило где-то там, вдалеке, напоминая им обоим, что жизнь продолжает течь своим чередом.

Наконец, лодка мягко уперлась в галечный берег, а камушки зашуршали по корме. Волны шумели, медленно набегая на сушу и нежно облизывая ее языками, плавно откатывая обратно, в свои водяные пристанища. Через пару мгновений, они возвращались снова, раз за разом, повторяя свой многовековой бег.

Генри и Элизабет, выйдя из лодки и ступив ногами на землю, понимали, что их путь начался снова. Где-то вдалеке послышались раскаты и стрекотания грома…